Виктор Исьемини - Дыхание осени

Шлюпка, управляемая молчаливыми гребцами, покинула акваторию велинкского порта, под плеск прибоя тихо прошла у подножия укреплений и обогнула невысокий утес. Гавань скрылась из виду, а шлюпка двинулась вдоль берега. Судно контрабандистов стояло на ночевке в бухточке неподалеку, так что встреча должна была состояться за городом.

Ингви, расположился на корме и обеими руками придерживал кадку с Древом. Ннаонна зевала, а Никлис вроде бы даже задремал. Вдруг он встрепенулся и заявил:

— Заметили нас, вон человек на горушке.

Игнви с Ннаонной поглядели, куда указывает бывший разбойник, там в самом деле можно было различить фигурку — контрабандист помахал рукой и скрылся. Гребцы, бородатые загорелые мужчины, убрали весла и замерли — оба отличались неразговорчивостью. Они ничего не объясняли — впрочем, и так понятно. У моряков все было сговорено заранее, и контрабандисты выставили на скале наблюдателя. Сейчас он спустится к судну, сообщит о прибытии пассажиров, и контрабандисты снимутся с якоря. Оставалось дождаться. Лодка покачивалась на тихой волне, гребцы помалкивали… Не прошло и четверти часа, как из-за скалы показался нос парусника.

Корабль контрабандистов отличался от неуклюжей «Одады» как скакун благородных кровей отличается от крестьянской рабочей лошадки. Мачта была выше, парус больше, а обводы корпуса гораздо изящней. Палубные надстройки имелись не только на корме, но и на баке, и, хотя трюм корабля по вместимости вряд ли уступал трюму «Одады», двигалось судно куда быстрей. Борта были выкрашены в зеленовато-серый цвет, да и парус оказался такого же оттенка. Должно быть, если глядеть издалека корабль будет сливаться с поверхностью моря, такой заметить сложнее.

— Как называется ваш корабль? — спросил Ингви, разглядывая парусник.

Гребец покосился на приятеля, тот поскреб бороду — будто раздумывал, отвечать ли, потом объявил:

— «Туман».

— «Туман», — зачем-то подтвердил первый моряк. Потом добавил, — корабль известный.

— Ничего, скоро он прославится еще больше, — посулила Ннаонна. — После того, как нас покатаете.

Бородачи переглянулись и промолчали. «Туман» приблизился к лежащей в дрейфе шлюпке, выполнил поворот, моряки уменьшили парус, и гребцы снова взялись за весла. На баке стояли шкипер и чернобородый парень — тот, что был в «Золотом якоре» и неуважительно отозвался о вампирессе. Когда лодка подгребла к борту, показались еще несколько человек. Чтобы управляться с рулем и парусом, хватило бы, наверное, пяти моряков, но экипаж был куда многочисленней, Ингви сразу насчитал восьмерых, да с ними в шлюпке пара гребцов… Разумеется, в дальнем опасном походе нужно больше матросов, мало ли в какие передряги угодит «Туман».

Когда пассажиры поднялись на палубу, оказалось, что они видели не всех — экипаж состоял из одиннадцати человек. Последний, совсем юный парнишка, как выяснилось после — родственник шкипера, его взяли в плавание, чтобы обучался семейной профессии.

К Ингви подошел шкипер и объявил:

— Ну, с прибытием. И, стало быть, меня зовут Верех, помощник мой — Койон, вы его видали.

Верех выжидающе поглядел на гостей — те должны были представиться.

— Ингви. И я хотел купить шелк.

— Шустрый… — протянул Койон. — Шелк имеем, как договорено было, только монеты сперва достань. За шелк, ну и задаток тоже пожалуй, мастер. Деньги сперва поглядим.

Демон показал горсть монет, шкиперу зрелище понравилось, после этого юнгу послали за шелком. Пока он бегал за товаром, Ингви отсчитал задаток, потом появился парнишка, протянул родичу сверток. Верех распутал бечевку, приподнял полотно, в которое был упакован драгоценный груз, и продемонстрировал пассажирам эльфийский шелк — ткань играла на солнце и блестела словно огонь. Ингви кивнул и, получив шелк, тут же завернул в него Черную Молнию — вместе с ножнами.

Моряки только покачали головами, а Койон цокнул языком, глядя, как неуважительно гость обращается с драгоценным товаром.

— Жить станете на баке, — Верех кивнул в сторону носовой надстройки. — Постарайтесь под ногами не путаться и не мешать… Ну что ж, в добрый путь!

Путники удалились в каюту, а на палубе началась обычная работа. Шкипер раздавал команды, матросы без спешки поставили парус… Ингви, шагая к баковой надстройке, ловил на себе заинтересованные взгляды, но если косился в ответ — моряки тут же отворачивались. Потом он сообразил, что больше глядят не на него, а на вампирессу. Девушка не обращала на команду никакого внимания, ей хотелось спать, поэтому, едва вошли в каюту, сразу плюхнулась на постель — тюфяк, привязанный к массивному сундуку. Зевнула и объявила:

— Ну вот, теперь наконец-то отоспимся.

Ингви швырнул в угол меч, завернутый в дорогущий шелк, и обернулся к Никлису:

— Что скажешь о команде?

— Команда как команда. В старые, слышь-ка, времена Пиритой-вор таких сразу за своих бы признал. И приличную долю назначил бы.

— Пиритой? — Ингви вспомнил старые рассказы Никлиса. — Этот ваш воровской старшина? С Северной стороны?

— Так и есть, твое демонское. Эх, канули веселые денечки, да в самый омут.

— Как? А разве с нами не веселей стало? — встрепенулась Ннаонна.

— Погоди, На. То есть, ты сказал, что эти моряки — подходящие парни для воровской работы? И с чего ты так сложно выражаешься, а?

— С кем поведешься, слышь-ка, с тем и попадешься… эх… — Никлис припомнил присказку из прежней жизни. — А эти, на «Тумане», тертые парни, точно.

— Ну, они же контрабандисты, — снова подала голос Ннаонна. — Рисковые люди. Им полагается быть тертыми.

— М-да, — Ингви потер подбородок. — Рисковые… Надеюсь, в «Золотом якоре» я произвел нужное впечатление.

— Не-а, зря вмешался. Если бы не ты с твоими вечными фокусам, я бы их…

— Нам нужно было попасть на этот корабль пассажирами, а не врагами. Потерпи, На, не буянь на борту. Вот сойдем на берег, там расслабишься.

— А где мы сойдем на берег? Через Энмар и перевалы — самый короткий путь домой.

— Нет, сойдем на берег там же, откуда ушли с Рогли. Я не хочу в Энмар. Там Самоцветы могут положить глаз на наше Древо.

— Ску-учно… Долго придется ждать. Но гляди, я буду хорошей, за это ты позволишь мне поразвлечься дома… хотя какие там развлечения! Тоска одна.

— Ну, так я это? — напомнил о себе Никлис. — Пойду, погляжу, что да как? Может, с моряками потолкую, выведаю, что у них на уме?

— А, давай, давай.

Никлис удалился.

— Ингви! — Ннаонна заговорила строгим тоном. — Ты почему такой? Легкомысленный такой? Никлис рассудительный какой, а тебе — хоть бы что! Ну чего ты улыбаешься? А? Чего?