Стивен Эриксон - Охотники за Костями

Наконец они наткнулись на вторую серебряную дверь. Осторожно прошли — и оказались на уступе, перед узким мостом. Этот был цел и кончался у стены летающей крепости, которая здесь висела намного ближе к стене пещеры. Обратная сторона сооружения оказалась намного грубее: узкие бойницы, в беспорядке разбросанные по угловатым стенам, неровные ниши, кривоватые башенки.

— Необычайно, — прошептал Икарий. — Интересно, что тайная сторона, это скрытое безумие говорит о строителях, о К'чайн Че'малле?

— Возможно, некое напряжение?

— Напряжение?

— Между порядком и хаосом. Внутренняя дихотомия, враждующие побуждения…

— Противоречия свойственны всей жизни разума, — кивнул Икарий. Он ступил на пролет моста, взмахнул руками — и полетел в сторону.

Маппо выбросил руки и успел схватить Джага за дергающуюся пятку. Притянул обратно на мост. — Ну, — пробормотал он, — это был интересный опыт. Ты ничего не весил. Легкий, как пылинка.

Джаг встал на ноги — медленно, опасливо. — Я переволновался. Похоже, все-таки придется лететь.

— Но зачем построен мост?

— Не понимаю. Может, вызывающий невесомость механизм сломался или потерял точную настройку.

— То есть у мостов кончился срок годности? Возможно. А видишь поручни, идущие вдоль его сторон — не вверх, а вбок? Низкие, но если ползти, можно хвататься руками.

— Да. Двинулись?

Ощущение не из приятных, подумал Маппо, ползя за вырвавшимся вперед Икарием. Тошнота, головокружение, странное желание ослабить хватку и отдаться на волю порожденного мышцами толчка. Непонятно, где верх и низ. Временами Маппо казалось, что они лезут вверх по лестнице, а не ползут по почти горизонтальному мосту.

Впереди замаячил узкий и высокий вход, конечный пункт моста. Перед ним тихо плавали куски выбитой двери. Выбивали ее снаружи.

Икарий достиг порога и встал. Через миг Маппо присоединился к нему. Оба уставились в темноту.

— Чувствую… великую… смерть.

Маппо кивнул. Вытащил палицу, глянул на ее усыпанную шипами голову и прицепил рукоять к поясу за ремешок.

Икарий пошел впереди.

Коридор оказался столь же узким, как и дверь. Стены из неровного черного базальта, покрытого каплями росы, пол опасный из-за хаотически выпирающих узлов и выступов; впадины, полные замерзшего, трескавшегося под ногами льда. Первые сорок шагов они шли более — менее по прямой. Глаза успели приспособиться к тьме.

Открытое пространство. Новый громадный зал в сердце крепости. Тяжелый крест из связанных бревен черного дерева заполнял помещение, и на нем был распят дракон. Давно мертвый, замороженный, но теперь оттаявший и начавший разлагаться. В горле дракона железный штырь толщиной с торс Маппо, вбитый над грудиной. Аквамариновая кровь покрыла раны и все еще вытекала, медленно и безостановочно падая на пол каплями размером с кулак.

— Я знаю этого дракона, — шепнул Икарий.

"Откуда? Нет, не спрашивать!"

— Я знаю этого дракона, — повторил Икарий. — Соррит. Ее аспектом был Серк. Садок неба. — Он закрыл лицо руками. — Мертва. Соррит убита…

— Самый восхитительный трон. Нет, не восхитительный. Самый горький, мерзкий, невкусный. О чем я думаю?

— Ты не думаешь, Кодл. Никогда не думала. Не припоминаю никаких тронов. Какой трон? Это точно ошибка. Неапсалар плохо расслышала, вот и все. Совсем плохо расслышала, полнейшая ошибка. К тому же на нем кто-то сидит.

— Восхитительный.

— Я тебе сказала, не было никакого трона…

Такая болтовня продолжалась уже полночи, пока они шли странными кривыми путями Тени, брели по призрачному ландшафту, то и дело переходя из одного мира в другой — хотя оба мира были одинаково пустынны и разорены. Апсалар удивлялась обширности данного фрагмента Королевства Теней. Если ее сведения, взятые из памяти Котиллиона, правильны, этот мир блуждал, не будучи привязанным к миру, который она привыкла называть своим, и ни Веревка, ни Амманас не обладали властью изменить его кажущиеся беспорядочными странствия. Еще более странным казалось ей, что фрагмент испускал из себя дороги, вьющиеся на далекие расстояния словно щупальца или корни. Иногда их движение казалось независимым от перемещений основной части садка.

Они только что наткнулись на одну из них, более или менее соответствующую тракту, идущему из Эрлитана на восток, огибающую неглубокую кедровую рощу, за которой плещется море. Когда тракт начал уходить к северу, к береговой линии, Тропа Тени последовала за ним, сузившись до размеров земной дороги.

Не обращая внимания на бесконечную трескотню порхающих вслед за ней духов, сражаясь с нехваткой сна и отдыха, Апсалар шагала, спеша пройти как можно больше до восхода. Контроль над Королевством Теней становился все слабее — оно пропадало, едва терялась сосредоточенность. Наконец она остановилась.

Садок рассыпался. Алеющее небо на востоке. Торговый тракт, основание извитого подъема к прибрежной гряде холмов. Они стояли, а вокруг стремглав сновали ризанские ящерицы.

— Возвращение солнца! Снова! Нет! Телораст, нам нужно укрытие! Хоть куда-нибудь!

— Нет, не нужно. Идиотка. Нам просто труднее будет видеть. Ты все позабыла? Конечно, Кодл, помнить ты не умеешь. Я жду, что ты вот — вот растворишься с жалобным воем. Наконец-то покой. Увы, лишь на время…

— Ты злая, Телораст! Я всегда это знала, даже до того, как ты пошла и воткнула нож в…

— Тише! Я нож ни в кого не втыкала!

— Врунья!

— Скажи еще раз, и я поколочу тебя!

— Не сможешь! Я растворюсь!

Апсалар провела рукой по лбу. На ладони блеснул пот. — Нить Тени… страдает, — сказала она.

— О да, — бросила Телораст, завиваясь грязно — серым вихрем. — Она больна. Как и все внешние пределы. Отравлены, поражены хаосом. Позор Темному Трону.

— Темному Трону? Почему?

— Почему? Мы ненавидим его.

— И это достаточное основание?

— Это достаточное основание для всего.

Апсалар оглядела подъем дороги: — Думала, мы ближе дошли.

— Хорошо. Отлично. Я боюсь. Давай встанем здесь. Давай пойдем назад.

Апсалар переступила через духов и начала восхождение.

— Нехорошо так поступать, — зашипела в спину Телораст. — Если бы я владела твоим телом, я через нас не переступила бы. Даже если бы на дороге сидела одна Кодл. Ну, разве что если бы сильно злилась. Ты же не злишься на меня? Прошу, не надо злиться. Я сделаю для тебя все, пока ты не умрешь. А тогда я спляшу на твоем вонючем, вздувшемся трупе — ведь именно того ты бы и захотела, так? Я бы захотела, будь я на твоем месте и умри, а потом окажись на своем месте и проживи достаточно долго, чтобы сплясать — я б сплясала.