Софья Ролдугина - Жертвы обстоятельств

В воображении Ксиля отчетливо скрипнула заводная пружина мышеловки.

Дэйр вполне может загадать то, что Максимилиану исполнять не захочется. «Более того, — размышлял Ксиль. — Силле это желание уже обдумал. И хочет иметь гарантии того, что я его выполню… Даже если буду против».

В голове промелькнул добрый десяток вариантов того, что могло потребоваться Дэйру. И сотня способов, как увильнуть от исполнения неприятных желаний и обратить их себе на пользу.

«Кто не рискует — тот не выигрывает», — усмехнулся про себя Ксиль и… начал свою игру.

— Боюсь? Еще чего! — вслух возмутился князь, искусственно нагнетая азарт. — Давай! — и протянул ладонь.

Целитель с нажимом провел лезвием по своей руке, вдоль линии жизни, а затем сделал то же самое с ладонью Ксиля. Князь нахмурился, усилием воли тормозя регенерацию.

— Итак, условия, — четко произнес Дэриэлл, скрепляя кровавое рукопожатие. В темных глазах плескалось жутковатое торжество. — Играем упрощенно, без фишек. По изначальным правилам. Проигравший выполняет желание победителя. Без исключений. Без промедления. Без оговорок. Отказ — смерть.

Сомкнутые ладони словно заледенели. Это была не магия — нет, нечто гораздо глубже.

— Принято… — хрипло произнес Ксиль. Отказаться сейчас значило потерять доверие Дэйра ­— не навсегда, но надолго. — Принято.

Щелк! Воображаемая мышеловка захлопнулась. Только вот кто попался в нее?

К озябшей руке медленно возвращалось тепло. Дэйр нагнулся, подхватил с прикроватного столика салфетку и обтер ладонь. У Ксиля кровь сама впиталась в кожу.

Лишнее свидетельство превосходства. Шакаи-ар устроены почти совершенно.

— Начнем? — улыбнулся Дэриэлл, тасуя карты.

— Пожалуй.

И, хотя Ксиль тоже улыбался и мило хлопал ресницами, он был уже далеко не так уверен в своей победе над целителем. Но отступать было поздно… и стыдно.

Ведь это просто игра. Шутка. Попытка отвлечь Дэйра от тоски по прежней жизни…

Я желаю блага.

Победа будет за мной. Так или иначе.

Ксиль медленно выдохнул. Несколько слов, образ убежденности. Его личное заклинание, которое никогда не подводило.

Он действует, как должно. Поэтому ничего плохого не произойдет.

Ксиль мельком глянул на свои карты. И улыбнулся.

— У меня «слепая судьба», Силле. Первый ход — мой.

— Везет тебе. Что ж, ходи.

— Как скажешь…

Князь углубился в изучение своих возможностей. Карты ему достались… обнадеживающие. Знать бы еще, какие лежат в остатке… Но из того, что было, уже выстраивалась любопытная комбинация. «Страж», «дозорный» и «держатель мечей». Оборона, разведка и атака. Это трио обойти нелегко, а если присоединить к ним еще и «волшебника»…

Но их следовало приберечь на крайний случай.

— Как настроение? — задал князь невинный вопрос, бросая на стол первую карту — «безжалостного охотника». — Ничего не беспокоит?

Дэйр скептически глянул на изображение беловолосого юноши с луком.

— Намекаешь на Акери?

Ксиль расчетливо прикрыл глаза, зная, что невинная улыбка в сочетании со взглядом из-под приопущенных густых ресниц в девяти случаях из десяти расслабляет собеседника и настраивает на мирный лад.

— Я не намекаю, я практически в лоб спрашиваю. Акери тебя не пугает?

Целитель неопределенно качнул головой, разглядывая свои карты. Лицо его оставалось непроницаемым — то ли следствие работы амулета, то ли Дэйри просто всерьез вознамерился выиграть у Ксиля.

«Лучше бы первое», — с досадой подумал князь.

В картах он разбирался не так хорошо, как ему хотелось бы.

— Нет. Конечно, я испытываю определенный дискомфорт, зная, что он поблизости… Но страха нет. Я чувствую, что не представляю интереса для Акери. Вряд ли он захочет… повторить опыт. К тому же, — губы Дэриэлла растянулись в нехорошей улыбке, — на каждого «безжалостного охотника» найдется свое… «беззаботное дитя», смягчающее жестокое сердце.

И названая карта легла поверх атакующей. Поверх — хотя обычно карты выкладывались рядом. И, пусть ребенок на ней был маленьким аллийцем с золотистыми кудряшками, у Ксиля не осталось ни малейших сомнений, что символизировал ход Силле.

«Дитя». Мальчик, который пришел к хозяину Крыла Льда просить за свой клан.

— Рискованный ход, — непринужденно заметил князь вслух, как ни в чем не бывало. Но внутри уже разлилась смутная горечь от старых воспоминаний, на которых тоже стоял гриф: «…поступил, как должно». И победил. Победил. Помнить об этом. — Ты можешь потерять «дитя», если только не…

— … не использовать это? — в пальцах Дэйра, словно в насмешку, качнулась карта — белое на голубом, облака, ветер, и солнце.

«Небесная свобода». «Охотник», одурманенный картой Дэриэлла, уходил в отбой, оставляя нетронутым на покрывале «дитя».

Только огонь гудел в камине, заполняя звенящую тишину комнаты.

— А ты, Ксиль? — голос Дэйра был неожиданно мягким. — Боишься Акери?

Максимилиан насмешливо вскинул брови:

— Я знаю его получше тебя. Поэтому — да, боюсь. И в этом, дружок, нет ничего постыдного.

— Стыд и ты — понятия несовместимые, — беззлобно уколол его Дэйр, поглядывая на князя непроницаемо темными глазами.

«Что творится сейчас в башке у этого аллийца?» — с толикой раздражения подумал Ксиль, проглядывая свои карты.

— Зря ты так считаешь, — ответил он вслух. — У меня тоже есть принципы, через которые я не могу переступить.

— Постельные предпочтения? — на этот раз яду в тоне Дэйра было хоть отбавляй — скорее всего, от неловкости. Вечерние откровения еще оставались свежими в памяти.

— Нет, — серьезно качнул головой Максимилиан. — За три с половиной тысячи лет мораль в такого рода делах становится достаточно зыбкой, если она вообще заложена изначально. Вопрос вкуса. Брюнетки, блондинки, люди, аллийцы… — не удержался он от подколки и подмигнул Дэйру. Того передернуло. — Так что отношения с Акери не посягают на мою мораль. Все гораздо хуже. Он уничтожает мою свободу.

На покрывало легли «судьба» и «вышивальщица шелком». Девушка на картинке ткала узоры, следуя канонам и традициям.

Все в рамках. Все предопределено.

— Что ты имеешь в виду под свободой? — уточнил Дэйр, изучая расклад. — Акери вроде не посягал на твои княжеские амбиции.

Волна воспоминаний нахлынула так внезапно, что Ксиль едва успел взять под контроль выражение своего лица.

Вряд ли бы Силле впечатлили оскаленные клыки, но рисковать все же не стоило.

— О, да, Акери не претендовал на мое место князя. Зато он претендовал на мою душу.

— Душу? — скептически хмыкнул целитель. — Ты не оговорился? Душу или все-таки тело?

— Тебя что, клинит на этой теме? — огрызнулся Ксиль. Собственные чувства ему не нравились — давненько князь не ощущал себя настолько… грязным. — Или ревнуешь? Ты не стесняйся, говори прямо… я легко раздвину твои… рамки морали. Только попроси.