Софья Ролдугина - Жертвы обстоятельств

Иногда у меня возникало такое чувство, будто я знакомлюсь со своим братом заново. Неудивительно — последние годы меня частенько не было дома. Болталась по всему миру… А даже если и жила в Зеленом, то тогда, когда Хелкар уезжал в Академию.

Выяснилось, что я и не представляла, насколько умный и интересный у меня брат. Он всегда оставался «просто Хэлом» — ужасно упрямым, мрачным, немногословным, порой спорящим по пустякам со мной или с Элен. Из головы как-то вылетело, что он был намного младше своих однокурсников и в Академию поступил раньше них. И не только справился с программой, но еще и обошел многих, став едва ли не лучшим учеником.

Даже Мэйсон ценил Хелкара настолько, что два года назад без вопросов согласился помочь его сестренке-равейне, забыв о классовой ненависти магов к младшим детям Изначальных.

О Рэмерте мы тоже поговорили.

— Люси нашли в ее же комнате те девочки, которые решили прогулять занятия, — рассказывал мне Хэл подробности злополучной попытки самоубийства. — Хотели узнать, не пойдет ли она с ними в столовую, стучались-стучались, а Люси не открывала. Кто-то вспомнил, что она долго плакала перед этим. Ну, позвали ребят, те быстренько вскрыли комнату… В общем, откачали ее только чудом. Она наглоталась вытяжки из алинного якубора, а это штука коварная…

Слух резануло несоответствием.

— Погоди. Это же просто очень сильное снотворное. В неразведенном виде пары ложек для передозировки, конечно, хватит… Но почему она тогда ребенка потеряла? — у меня в голове словно вживую зазвучал голос Дэриэлла, рассказывающий о свойствах якубора. — Эту вытяжку ведь используют и для наркоза во время операций, в том числе и на таких… будущих мамах. Безопасное средство, в общем-то. Даже если она бы целый пузырек выхлебала, то в первую очередь произошла бы остановка сердца у нее самой! Нет, осложнения были бы наверняка… но не до смертельных же!

Хел только пожал плечами. Он уже давно стянул с волос резинку, надев ее на запястье, и растрепанные, похожие на вороньи перья пряди рассыпались по плечам и спине. Мне подумалось, что хорошо бы брату постричься — длинные волосы ему не шли совершенно. Сразу нос становился какой-то крючковатый…

Правда, если я скажу об этом Хелкару, он из чистого принципа не станет отрезать свой куцый хвост. Упрямый, вот уж точно.

— Я не знаю, что там случилось у Люси. Не специалист в отравлениях у беременных, — хмыкнул он. — Может, у нее аллергия пошла? Или до этого что-то не в порядке было… Меня больше интересует, почему ее уже столько времени лечат от отравления якубором. Помнишь, как я у мамы тогда вытяжку стащил и на спор глотнул? — я кивнула. Спина зачесалась — мама тогда меня здорово ремнем отходила. И, наверное, была права: это я тогда подбила Хэла на дурацкий спор. — В тот день пришлось наглотаться порядочно антидотов и всяких укрепляющих настоек. А назавтра я уже бесился на дне рождения у Линны, мама меня с собой без вопросов взяла. А Люси уже третий день пластом лежит. Странно, не находишь?

— Может, из-за того, что ребенка потеряла, — задумчиво откликнулась я. — Но что-то здесь не сходится. Только я вот думаю — стоит ли копать? Люси с Рэмом сейчас только-только жизнь наладили… Тантаэ узнал секрет Люси, но промолчал. Значит, ничего ужасного, вроде приворота на Мэйсона, не было. А тайны есть у всех, — я вздохнула, вспомнив, как нам буквально как снег на голову свалился Акери с историей о прошлом Ксиля. — Любить друг друга — значит мириться с этими тайнами. И прощать очень многое просто потому, что по-другому, без него или без нее, уже невозможно.

Брат посмотрел на меня с веселым удивлением. Глаза его, чуть более темные, чем мои, стали очень похожими на мамины — и выражением, и немного снисходительным одобрением в зеленой, как лесной сумрак, глубине.

— А ты подрастаешь, сестренка. О любви рассуждаешь по-умному. Может, замуж собралась?

— Иди ты, — отмахнулась я от него, заливаясь краской смущения, и добавила, неожиданно даже для себя: — Может, и собралась. Только если я двух мужей приведу, у мамы будет удар.

Хелкар поперхнулся.

— У меня, наверное, тоже будет, — пробормотал он, отворачиваясь.

Я улыбнулась. Похоже, к радостным вестям готовить мою семью придется заранее…

Ну, ничего. Успею. До совершеннолетия мне еще четверть века.

— Ты уверена, что стоит это делать? — в десятый раз за утро спросила я. Интонации выходили жалобные, еще немного — и будет казаться, что я упрашиваю Айне остаться в комнате и отдохнуть денек.

Честно говоря, пророчица уже вполне оправилась. Ее не беспокоили ни головные боли, ни слабость — привычные спутники отката. Но от мысли, что Айне придется вернуться в лабораторию, где у нее накануне случился такой опасный всплеск провидческого дара, мне становилось не по себе.

— Уверена, Нэй, — раздраженно ответила подруга. Я невольно втянула голову в плечи.

Феникс перехватила мой взгляд и сочувственно улыбнулась. Энни пришлось ухаживать за пророчицей весь прошлый вечер — приносить по первой просьбе воды, или лишнее одеяло, или тапочки… Айне не любила бывать в долгу у кого-то и зависеть от чужой милости, и потому сегодня пребывала в исключительно мрачном расположении духа.

Конечно, она не рычала на всех подряд, как Этна в «вулканическом» настроении. Но упрямство пророчицы и ее исключительная самоуверенность портили нервы окружающим не хуже, чем пожелания Этны «гулять лесом».

— А тебе не…

— Нет, мне не станет плохо. И, да, я в этом уверена. Прекрати, Нэй, — поморщилась Айне. — Я не собираюсь участвовать в опытах. Опытов вообще сегодня не будет, скорее всего. «Бездна» заработала только вчера. Наверняка в лаборатории сейчас пытаются выяснить, что на нее повлияло таким интересным образом. Постороннее колдовство может нарушить чистоту эксперимента. Так все, что мы в состоянии сделать — пойти и спросить, какие будут указания на выходные.

— Какие еще выходные? — удивилась я вслух. — Сейчас же только среда.

— Думаю, маги, как и все люди, будут праздновать наступление нового года. Уже через четыре дня, кстати, — чуть более дружелюбно откликнулась Айне, обрадовавшись смене темы. — Скорее всего, персонал распустят уже завтра, а проект «заморозят». Там же почти все — семейные, — улыбнулась она неожиданно тепло. — Кроме Холли, пожалуй. Неужели ты забыла о празднике?

Я виновато опустила глаза. Феникс хихикнула. Мне смутно припомнилось, что столовая была украшена еловыми и сосновыми венками, как и общежитие. В коридорах на окнах виднелись бумажные снежинки, скорее похожие на заплатки. Студентов стало значительно меньше. Ребята разъехались на каникулы по семьям, за редким исключением.