Константин Ветошко - Три грани рока

Когда Ирси уже почти потерял сознание, держась только на силе воли и отчаянном желании жить, маги наконец закончили последние заклинания. От страшной боли ульда выгнуло дугой. Ему казалось, что все его тело исковеркано. Метаясь в горячке, он чувствовал то свой хвост, то клыкастую пасть, то четыре лапы, заканчивающиеся страшными когтями… Даже зал, где проходил эксперимент, Ирси видел словно сразу с нескольких мест. Вокруг расплывалось резкое зловоние, источаемое непонятными двуногими, и до боли хотелось впиться клыками в их плоть.

В распахнутый рот полилось какое-то зелье, сопровождаемое ледяной волной лечебной магии, и юноше стало чуть лучше. Он сумел осознать, что по-прежнему лежит прикованный на плите, и его тело ничуть не изменилось. Но жуткое ощущение раздвоенности не прошло, просто чуть отдалилось на несколько секунд. Ирси не успел даже обрадоваться тому, что сумел выжить после создания третьей группы чар, а окружающие плиту маги уже вновь начали сплетать заклинания. Ульду резко стало хуже, и он вновь заметался в бреду, уже не разделяя реальные и ложные ощущения.

Ирси чувствовал спиной холод каменной плиты, но перед его мысленным взором вставали странные видения. Вот в грозовом небе, озаряемом сполохами молний, парит окутанный серебряным сиянием стриж. Но странный образ тут же гаснет, сменяясь новой картиной — на роскошном белоснежном ковре ощетинился забрызганный кровью пес. А вот уже на земле, запутавшись в сетях, бьется альбатрос… Ведения сменялись все чаще, сливаясь в нескончаемый калейдоскоп красок и ощущений, и ульд закричал.

Последним, что запомнил Ирси перед тем, как провалиться в забытье, было жуткое чувство, что его, словно раскаленную заготовку, которую опускают в ледяную воду, окатили необычайно мощной волной магии, безжалостно коверкая энергетическую оболочку, ауру и разум, заставляя отвратительную чуждость намертво врасти в них.

Из груди Винстона рвался вопль восторга. Под ним на дикой скорости проносились заснеженные скалы, сзади стонал рассекаемый радужными крыльями морозный зимний воздух, вторя кипящей в душе юноши безудержной и беззаботной радости. Сам будущий маг был заключен в невидимую глазу защитную сферу, призванную предохранять от сумасшедшего встречного потока ветра. Вдобавок, некоторую часть сил приходилось тратить на то, чтобы поддерживать внутри этого кокона нормальную температуру.

Винстон сделал в воздухе петлю. В голове зашумело от перегрузки, но ничто не могло заставить юношу перестать наслаждаться скоростью. Он вопил от восторга, чувствуя себя в этот момент всемогущим. На земле юноша по-прежнему оставался калекой, но здесь, в небесных просторах, чувствовал себя подобно птице. Винстон очень тяжело переживал то, что после страшной травмы был способен передвигаться только ковыляя. Он наотрез отказывался от трости, боясь сделать свое увечье еще более заметным. Единственной отдушиной для него стали мечты о полетах. К этой цели Винстон шел с поражающим многих упорством. И вот наконец он ее достиг.

С того дня, когда Винсон впервые сумел по-настоящему взлететь, прошло уже несколько месяцев. У целителей юноша пробыл тогда недолго, его признали полностью здоровым через три дня. А вот Гиллиану пришлось проваляться в койке куда дольше. Прошло не меньше трех недель, прежде чем на месте страшных ран у него на груди остались лишь свежие шрамы. Искусство магов-целителей оказалось сильнее и арбалетных болтов, и наложенных на них чар, и смертельного яда, покрывавшего наконечники. Сейчас уже ничего не напоминало о нападении, разве что Гиллиан стал мрачнее, чем прежде, да вдобавок вся их дружеская компания теперь была куда осторожнее. К примеру, Винстон, находясь за пределами Конд'аэра, на открытом пространстве всегда держал наготове защитное плетение.

Гиллиан своим происхождением всегда привлекал интерес студиозов, а нападение на него и вовсе надолго стало главной темой для разговоров в университете. А когда из Гирской империи пришли новости о покушении на его отца и убийстве другого герцога, Конд'аэр загудел как встревоженный улей. События той ночи мгновенно обросли множеством самых невероятных слухов, а у Гиллиана и его друзей пытались выпытать любые подробности. Впрочем, по настойчивой просьбе ректора сами они хранили загадочное молчание.

Узнать о том, кто пытался убить Гиллиана, будущим магам, несмотря на все усилия, не удалось. На прямые вопросы наставники и целители лишь удивленно пожимали плечами. А когда Винстон осмелился настойчиво попросить объяснений у скайрэ Рут'аэра, тот улыбнулся и ответил, что ничего точно не установлено, а вот про имеющиеся догадки студиозы узнают в свое время. На резонный вопрос о том, что стало с пленником, наставник сообщил юноше, что сработала ментальная блокада, и он умер, не успев ничего сообщить.

Сыну герцога Альтрейни сам ректор университета Воздуха лично вручил новый защитный амулет. Он заверил Гиллиана, что этот артефакт превосходит прежний на порядок. Амулет был зачарован сразу при помощи водной и воздушной магии. Он способен был не только поддерживать жизнь хозяина, но при возникновении угрозы еще и создавать вокруг него прочнейший воздушный щит.

Не довольствуясь этим, друзья стали посещать дополнительные занятия по совершенствованию экстрасенсорной чувствительности мага, а попросту говоря, по развитию интуиции. Вскоре Винстон уже мог похвастаться обострившимся чувством опасности, и в будущем он надеялся, что его уже не удастся застать врасплох. Не отставал от него и Гиллиан, чью восприимчивость очень подстегнули покушение и пребывание на грани смерти. А вот у Ингвара и Кэмии успехов пока не наблюдалось, но и они не отчаивались, продолжая усердно заниматься, понимая, что такое умение лишним быть не может.

Еще одной новой дисциплиной для Винстона стали основы техник противостояния магии жизни. Подвигли его на посещение столь редкого спецкурса рассказы скайрэ Рут'аэра. Великий маг за свою долгую жизнь успел побывать даже на других континентах. Довелось ему и участвовать в одной из экспедиций в джунгли Сийяри. Когда наставник коснулся этой темы, то на его лицо набежала тень. Он не стал рассказывать подробностей, упомянув лишь, что почти весь отряд был уничтожен.

Винстону накрепко врезались в память слова наставника: «Мне много чего пришлось повидать на своем веку. Но такого ужаса и такой беспомощности, как тогда, я больше не испытывал. Магия жизни страшная вещь. Разработанные против нее защитные плетения и другие энергоформы помогают слабо. Меня спасло только то, что я, еще обучаясь в университете, по специальной методике укреплял контроль над своим телом. Если когда-нибудь сунешься в эти проклятые джунгли, не забывай: одних плетений может не хватить».