Алексей Егоров - Повелитель механизмов

— Что вы тут делаете? — недовольно спросил я.

— Вам не надоело задавать этот вопрос? — Харан явно издевался надо мной. — Пора бы и привыкнуть, что я появляюсь тогда, когда хочу этого.

— А вам пора бы привыкнуть, что мне это не нравится.

— Я привык, если вы не заметили, — он холодно улыбнулся мне, могильным блеском черепа.

— Ну и какого ж демона вам надо, господин заказчик, — чтобы не трястись от страха, я вынужден был говорить грубо, даже с вызовом. — Вы мешаете мне заниматься той работой, которую сами же и поручили!

— Отнюдь. Я появляюсь лишь тогда, когда вам что-то от меня необходимо. Или, — он в упор посмотрел на меня, — когда ваши действия, могут нанести ущерб предприятию.

— О чем вы говорите? Я не понимаю.

Взгляд Харана давил на меня, как пресс.

— Прекрасно понимаете. Как вам вчерашнее веселье?

— Это был ты?! — гневно прошептал я.

— А вы сомневались? — лицо Харана исказила гримаса презрения, наверное, так он ухмылялся. — Я считал вас более мудрым. Ваши действия…

— Я прекрасно справляюсь с работой! Перевыполняю все сроки! Что вам еще надо?! Покиньте мой дом!

— Я знаю, — Харан кивнул, — но ваши действия оказались весьма… нежелательными. Они дурно влияют на ваше мастерство.

— О чем вы?!

— Ваше внимание к этой особе, я имею в виду, — он кивнул в сторону окна, указывая на полуразрушенный особняк Асани. — Не говоря уже о том, что вы посмели убить моего родича. Такого у нас не прощают, господин Феррат.

— Это была случайность.

— Вот как? Не все ли равно. Вы сознательно искали эльфа, зачем?

— Чтобы узнать, кто вы такой, — прошептал в ответ я.

— И узнали? — Харан улыбался, но я бы не назвал это улыбкой.

— Нет, — честно признался я. — Ничего вразумительного, только бред сумасшедшего.

— Что ж вы хотите, мастер, все в этом мире сошло с ума.

Я молчал, хотя хотел убить ублюдка, страх и ненависть смешались во мне, образовав взрывоопасную смесь.

— Я вынужден был проучить вас, — продолжал Харан, — вы совершили преступление против моего родственника. Я имел законное право требовать сатисфакции.

— То, что ты сделал… не благородно!

Я понимал, что сморозил глупость, но в тот момент соображал просто отвратительно. Харан рассмеялся неестественно механическим смехом.

— Вы такой забавный, когда дело касается этой женщины…

— Если ты еще раз предпримешь против нее! — в моей руке сам собой оказался револьвер. Я взвел курок и направил на Харана. — Я отыщу тебя в любой дыре и убью!

— Вам, кажется, сказали, что смерть для нас нечто иное, — ответил он, не реагируя на мои угрозы. — И разве вы не понимаете, что сами вынудили меня поступить так.

— А ты вынудил меня!

— О, да, скажите еще, что я заставил вас согласиться на эту работу, — Харан глядел прямо в дуло револьвера, словно заговаривая его. — Это вы согласились, это вы стали отвлекаться на посторонних, это вы убили моего родича! Это я должен гневаться и требовать возмещения ущерба. Но вместо этого я вынужден выслушивать ваши упреки и угрозы. Вы поступаете немудро, Квинт.

Харан покачал головой, словно я его смертельно обидел. Это просто издевательство!

— Вы не имеете права вмешиваться ни в мою работу, ни в мою жизнь! Оставьте меня и ее! — прокричал я.

— Имею, — спокойно возразил Харан, — поскольку это влияет на вашу работу. Внимание к этой женщине повлияет на конечный результат.

— Почему?

— Верьте мне и поступайте благоразумно.

— Иначе что?

Револьвер у меня в руке задрожал, спокойный голос Харана был холоднее самой лютой зимы. Мои кишки свернулись в ледяной комочек, желудок давил на горло, словно готовясь выплеснуть съеденную пищу. Вот еще такого конфуза мне не хватало.

— Эта торговка ведет дела с дикарями, верно же? — полюбопытствовал Харан. — Это они ее прозвали Змеей. У народов леса принято считать змей спутниками божеств мудрости, урожая, вам это известно?

Я слегка кивнул.

— Змеиным тотемом или покровителем обладают уважаемые члены племени, лидеры, вожди, — он одарил меня тяжелым взглядом, — и шаманы.

— Что ты имеешь в виду? — занервничал я.

— Однако же, горожане страшатся шаманов и лесной магии. Век ведьм недолог, а смерть мучительна. Это так по-человечески уничтожать то, что вызывает страх и непонимание.

— Что ты имеешь в виду, я тебя спрашиваю?!

Я не мог сконцентрировать взгляд на этом ублюдке, зрение было замутнено. Руки дрожали, и ствол револьвера гулял из стороны в сторону. Даже если бы я решился на выстрел, я не смог бы попасть в него.

— Я? Я только размышляю, — Харан выудил из кармашка небольшую музыкальную шкатулку. — Размышляю и хочу вас предупредить. Только и всего, разве стоит из-за этого меня ненавидеть?

Он ухмыльнулся своим отвратительным ртом, поставил шкатулку на стол и, прокрутив рычажок, завел механизм. Вначале я слышал только шипение, затем появился голос. Женский голос. Я прикусил губу, чтобы сдержаться. Голос умолял о пощаде, просил прекратить пытки.

— Церковники ненавидят ведьм, а горожане позволяют им творить с ними все, что вздумается. Ваши жрецы считают, что только боль и огонь может очистить заблудшую душу. Как наивно с их стороны.

— Замолчи.

— Разве боль может очистить душу? Она может только озлобить, погрузить в пучину страданий, навсегда закрыть ей путь к свету. Впрочем, ваши жрецы никогда и не знали, что такое добро. Они руководствуются выгодой, отвратительная порода.

— Я сказал, замолкни!

Шкатулка продолжала играть свою страшную музыку, сводя меня с ума.

— Это только один из вариантов развития, одна из вероятностей. Вы хотите, чтобы она произошла?

Я молчал, не в силах ответить.

— Вы хотите, чтобы она мучалась так же? Отвечай, Феррат!

— Нет, — сдавлено прошептал я.

— Я так и полагал, — казалось, Харан был удовлетворен. — А раз так, то я не стану задерживать вас. Работа не ждет, верно, мастер?

Ужасающая музыка остановилась, завод у шкатулки кончился. Я провел ладонью по голове, кожа была липкой от пота, бесполезный револьвер смотрел в пол. Какой прок от него?!

— Верно, — пробормотал я.

— Вот и славно, надеюсь теперь, вас ничто не будет отвлекать. Вам требуются какие-то детали?

— Да, — шептал я, — мне необходимы генераторы.

— Хм, не предполагал, что вы будете устанавливать их в голем.

— Мне нужен только образец, чтобы понять принцип действия.

— А, это я могу обеспечить, я немедленно исполню ваше желание, мастер, — Харан уже повернулся, собираясь уходить, но остановился. — И еще, чтобы у вас не возникло желания снова встретиться с этой женщиной, я уничтожил повод.

— О чем еще ты?

— О нем, — в руке Харана из пустоты появилась голова Джеронимо.

Чтобы не запачкать мои ковры, Харан заботливо обернул место среза плотной тканью, которая пропиталась красным. Черты Джеронимо были искажены, на лице застыла маска ненависти и ужаса, скулы заострились, губы потемнели, что казалось их естественным светом. Волосы, за которые держал голову Харан, стали пепельно-белыми, а уши острыми и слегка оттопыренными. Но это бы Джеронимо, я не сомневался. Это была не бутафория.