Роберт Джордан - Путь кинжалов

– И как, по-вашему, я могу найти кого-нибудь при такой видимости? – проворчал Гедвин, оглянувшись через плечо на Ранда, и, помедлив, добавил: – Милорд Дракон! – Суровый взгляд Аша’мана казался вызывающим, но Гедвин всегда смотрел именно так, хоть на человека, хоть на дорожный столб. – Мы с Рочайдом привели восемь Посвященных и сорок солдат, – продолжил он. – Вполне достаточно, чтобы разбить любое войско и перепугать насмерть десяток королей. Даже, – тут на его лице появилась усмешка, – чтобы заставить моргать Айз Седай. Но чтоб мне сгореть, мы с вами вдвоем прекрасно бы справились! Или вы один. Зачем вам кто-то еще?

– Я жду от тебя только повиновения, Гедвин, – холодно отозвался Ранд. Предводитель Бури? А его помощник, Манел Рочайд, именует себя Байджан’м’хаэлем, Предводителем Натиска. Чего ради Таим создает новые звания и ранги? От оружия требуется одно: чтобы оно оставалось исправным и могло быть пущено в ход. – Только повиновения, а вовсе не того, что ты станешь тратить время на обсуждение моих приказов.

– Как будет угодно милорду Дракону, – буркнул Гедвин. – Я немедленно пришлю людей.

Отрывисто отсалютовав – сжатый кулак на миг коснулся груди, – он ступил под ливень. Струи обтекали его, отклоняясь от свитого им невидимого покрова. Ранд размышлял, понимал ли Гедвин, что, без предупреждения ухватившись за саидин, запросто мог навлечь на себя смерть.

Ты должен убить его, прежде чем он убьет тебя, рассмеялся Льюс Тэрин. Сам знаешь, он это сделает. А мертвые никого не предают. Голос в голове Ранда сбился, а потом растерянно продолжил: Но иногда погибшие не умирают. Вот я – я мертв? Или ты?

Ранд подавил голос, превратившийся в некое подобие отдаленного жужжания. С тех пор как Льюс Тэрин снова объявился в сознании Ранда, он почти не умолкал, разве что под сильным нажимом. Причем казался еще безумнее, чем прежде, и еще озлобленнее. Хотя порой и еще сильнее. Иногда его голос вторгался в сны Ранда; иногда тому снился сон про себя, и в этих снах он далеко не всегда был самим собой. Отчасти Ранд ал’Тор, отчасти – Льюс Тэрин, черты которого Ранд уже научился распознавать. Порой в снах появлялось расплывчатое, смутно знакомое лицо, чему, кажется, удивлялся и Льюс Тэрин. Из чего явствовало, сколь далеко зашло безумие этого человека. Или же его собственное.

Пока не мое, твердо сказал себе Ранд. Пока я не могу позволить себе сойти с ума.

Так когда же? – прошептал Льюс Тэрин прежде, чем Ранд успел его заглушить.

С прибытием Гедвина и Аша’манов план Ранда по разгрому Шончан на западе начал осуществляться. Шаг за шагом, как если бы человек брел по здешней заболоченной местности. Ранд сразу же приказал сниматься с лагеря, не делая ни малейшей попытки скрыть направление передвижения. Когда постоянно налетают семарос, почтовые голуби и паче того гонцы доставляют сведения не столь уж быстро, однако он ничуть не сомневался, что за ним следят и Отрекшиеся, и Белая Башня, и еще Свету ведомо кто: все считающие, будто знание намерений Возрожденного Дракона может обернуться для них приобретением (или потерей), и имеющие возможность бросить пару монет солдату. Вполне возможно, что и Шончан. Коли он нашел способ следить за ними, то и они вполне могли следить за ним. Но куда направляется Ранд на самом деле, не знали даже Аша’маны.

Он вяло наблюдал за тем, как люди укладывают шатер на повозку с высокими колесами, когда, гарцуя на белом мерине лучших тайренских кровей, одном из множества его сменных коней, появился Вейрамон. Дождь кончился, хотя серые тучи все еще скрывали солнце, а воздух казался настолько пропитанным влагой, что из него можно было выжимать воду руками. Намокшие Знамя Света и Драконов Стяг обвисли на высоких древках.

Тайренские Защитники сменили в охранении Спутников, и сейчас, проезжая сквозь их конное кольцо, Вейрамон, насупясь, посматривал на Родривара Тихеру, худощавого, слишком смуглого даже для уроженца Тира, малого с короткой остроконечной бородкой. Отпрыск захудалого Дома, сумевший пробиться благодаря своим способностям, Тихера отличался крайней педантичностью. Украшавший его шлем с кованым ободом пышный белый плюмаж качнулся, добавив изысканности обращенному к Вейрамону поклону. Благородный Лорд нахмурился пуще прежнего.

Капитану Твердыни не было никакой надобности лично командовать почетным караулом Ранда, но он так частенько поступал. То же самое делал Марколин, когда на страже стояли Спутники. Защитники и Спутники ожесточенно спорили между собой о том, у кого из них больше прав охранять Ранда. В Тире – таков был главный довод тайренцев – Ранд правил дольше, но им неизменно отвечали, что он не кто иной, как коронованный король Иллиана. Не худо бы и Тиру обзавестись своим королем – такие разговоры велись в последнее время среди Защитников, – и кто лучше подходит для трона, как не человек, овладевший Твердыней? Возможно, эти пересуды не укрылись и от Вейрамона. Мысль об установлении королевской власти он находил вполне приемлемой, только вот выбор Защитников его не вполне устраивал. И помимо Ранда найдется кому надеть корону.

Едва Вейрамон поймал на себе взгляд Возрожденного Дракона, как хмурое выражение мигом слетело с его лица. Благородный Лорд Тира соскочил с раззолоченного седла и отвесил поклон, по сравнению с которым поклон Тихеры показался бы простым кивком. И это при том, что обычно Вейрамон задирал нос перед всеми и каждым; он мог важничать и надуваться от спеси даже во сне. Наброшенная на плечи лорда накидка предохраняла от дождя великолепный наряд – и сама была расшита золотом, а ворот усыпан крупными сапфирами. Хотя Ранд носил зеленый шелковый кафтан с золотыми пчелами по рукавам и отворотам, случайный наблюдатель, наверное, не сразу бы понял, кто из этих двоих король, увенчанный Короной Мечей.

– Милорд Дракон! – произнес нараспев Вейрамон. – Трудно выразить словами, сколь счастлив я видеть вас, милорд Дракон, в окружении верных тайренцев. Ведь случись с вами несчастье, весь мир, несомненно, возопил бы от горя.

На сей раз Вейрамону достало ума не называть Спутников не заслуживающими доверия.

– Рано или поздно это случится, – сухо отозвался Ранд, полагая, что добрая половина мира не преминет отпраздновать его гибель. – Не сомневаюсь, верный Вейрамон возопит тогда громче всех.

Благородный Лорд услышал в словах Ранда то, что хотел услышать, а потому приосанился и, поглаживая остроконечную седеющую бородку, продолжил:

– О да, милорд Дракон может быть уверен в моей преданности. Вот почему я несколько озабочен приказами, которые ваш человек доставил мне сегодня утром. – Приказы Вейрамону передал Эдли. Многие из знати старались убедить себя в том, что Аша’маны не более чем слуги Ранда (как будто это делало их менее опасными!). – Вы проявили великую мудрость и осмотрительность, отослав большую часть кайриэнцев. И, разумеется, иллианцев. Я даже могу понять, почему вы ограничили свободу передвижения Гуама и прочих. – Вейрамон приближался, разговаривая на ходу; сапоги его хлюпали по грязи, а в голосе звучали все более и более доверительные нотки. – Сдается мне, некоторые из них... хм... не стану утверждать, что злоумышляли против вас, нет, но все же их верность не всегда была безоговорочной. В отличие от моей. – Голос его вновь изменился, стал твердым, уверенным – голос человека, озабоченного лишь интересами того, кому он служит. Того, кто, несомненно, сделает его первым королем Тира. – Позвольте мне привести всех моих бойцов, милорд Дракон. С ними и Защитниками Твердыни я готов поручиться за честь и безопасность Повелителя Утра.