Роберт Джордан - Путь кинжалов

Фэйли раздраженно цокнула языком. Если новости верны, они и впрямь сквернее некуда. Все равно нужно удостовериться самой. Возможно, Перрин уже добрался до Масимы.

– Почему ты так считаешь, Парелиан?

– Миледи, мы говорили с тремя фермерами. Они видели, как четыре ночи назад приземлилась большая летающая тварь. Она привезла женщину, которую отвели к Масиме. Она пробыла с ним три часа.

– Мы сумели пройти по ее следу до того места, где в Абиле остановился Масима, – добавила Ласиль.

– Все трое думают, будто та тварь – Исчадие Тени, – заговорила Аррела, – но, кажется, им вполне можно верить.

Услышать от нее, что кому-то не из Ча Фэйли можно верить, все равно что получить заверения в кристальной честности этого человека.

– Думаю, мне нужно поехать в Абилу, – сказала Фэйли, подбирая поводья. – Аллиандре, забери с собой Майгдин и Берелейн. – В другое время ее бы позабавило то, что Берелейн поджала губы. – Парелиан, Аррела и Ласиль отправятся со мной...

Раздался крик, и все вздрогнули.

В пятидесяти шагах от них один из солдат Аллиандре в зеленом мундире падал навзничь с седла, а через миг рухнул крылатый гвардеец – со стрелой в горле. Из-за деревьев высыпали айильцы, с вуалями на лицах и с луками в руках. Упали еще несколько солдат. Байн и Чиад вскочили на ноги, темные вуали до глаз закрывали лица; копья заткнуты за ремни, в руках луки. Они еще успели посмотреть на Фэйли. Айил были повсюду, десятки, если не сотни, и петля окружения затягивалась. Конники опустили пики, обступив Фэйли и ее спутников, но айильские стрелы пробивали в их кольце брешь за брешью.

– Кто-то должен сообщить лорду Перрину о Масиме, – крикнула Фэйли Парелиану и двум женщинам. – Кто-то из вас обязан добраться до него! Скачите! – Она окинула взглядом Аллиандре и Майгдин. И Берелейн. – И вы тоже скачите вовсю, иначе умрете здесь!

Едва дождавшись утвердительных кивков, она подала пример – ударила каблуками по бокам Ласточки и пустила лошадь вскачь, сквозь бесполезное кольцо солдат.

Быстрые копыта раскидывали снег, Ласточка чуть ли не летела, оправдывая свое имя. Через тысячу шагов Фэйли подумала, что прорвалась. Но тут Ласточка тонко заржала, споткнулась и рухнула грудью вперед. Фэйли вылетела из седла, упала лицом в снег. Хватая ртом крошево, она с трудом поднялась на ноги и выдернула нож.

Будто из ниоткуда возник айилец в вуали и, словно тисками, стиснул запястье Фэйли. Нож выпал из разом онемевших пальцев, и не успела она потянуться за другим левой рукой, как айилец набросился на нее.

Фэйли боролась, пиналась, била кулаками, даже кусалась, но противник шириной плеч не уступал Перрину и был на голову выше. И силен оказался почти как Перрин. От отчаяния Фэйли чуть не заплакала – с такой унизительной легкостью он справился с нею, сначала отнял у нее все ножи и засунул их себе за пояс, а потом одним из отобранных ножей срезал с пленницы всю одежду. Она еще понять ничего не успела, как оказалась голой на снегу; локти ее были стянуты за спиной ее же чулком, а второй чулок айилец приспособил под аркан.

У нее не было иного выбора кроме как идти за ним, проваливаясь в снег. По коже от холода побежали мурашки. О Свет, как она могла подумать, что сегодня хороший денек? Брр! Ну и холодина! О Свет, только бы кому-нибудь удалось бежать и сообщить о Масиме! И передать Перрину весточку, что ее взяли в плен. Она-то как-нибудь убежит. Важнее известия о Масиме.

Сначала Фэйли увидела Парелиана, он лежал на спине, сжимая в руке меч, а превосходный кафтан с атласными полосатыми рукавами был залит кровью. А потом – много мертвых, крылатые гвардейцы в красных кирасах, солдаты Аллиандре в темно-зеленых шлемах, один из сокольничих. Ястреб в колпачке тщетно хлопал крыльями – мертвая рука по-прежнему сжимала его путы. Но Фэйли еще не теряла надежды.

Первыми из пленников она увидела Байн и Чиад, те стояли на коленях в окружении нескольких айильцев, мужчин и женщин с опущенными на грудь вуалями. Обе нагие, руки лежат на коленях. Влажные темные пятна виднелись в огненно-рыжих волосах Байн, кровь текла у нее по лицу. У Чиад левая щека превратилась в лиловый синяк и опухла, а серые глаза были слегка затуманены. Когда широкоплечий айилец грубо толкнул Фэйли на колени рядом с ними, обе вскинули головы.

– Это неправильно, Шайдо, – пробормотала Чиад.

– Она не следует джи’и’тох, – пролаяла Байн. – Ты не можешь сделать ее гай’шайн.

– Гай’шайн будут молчать, – обронила седеющая Дева.

Байн и Чиад печально взглянули на Фэйли и вновь погрузились в спокойное ожидание. Сжавшись в комок, стараясь спрятать свою наготу, Фэйли не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться. Две женщины, которых она выбрала бы в телохранительницы, – и ни одна и пальцем не пошевелит из-за джи’и’тох.

– Повторяю, Эфалин, – тихо сказал захвативший Фэйли мужчина, – это глупость. Мы двигаемся медленно, еле ползем в этом... снегу. – Последнее слово он вымолвил с запинкой. – Здесь слишком много вооруженных людей. Нам бы идти на восток, а не захватывать гай’шайн, которые еще больше замедляют наш марш.

– Севанне нужно больше гай’шайн, Ролан, – ответила седая Дева. Но она нахмурилась, и в серых суровых глазах мелькнуло неодобрение.

Дрожащая Фэйли моргнула, услышав имена. Свет, должно быть, от холода мозги еле ворочаются. Севанна. Шайдо! Они же были у гор Кинжала Убийцы Родичей, дальше отсюда разве что Хребет Мира! Значит, теперь они тут. Это тоже нужно сообщить Перрину, вот еще одна причина для скорого побега. Хотя шансов мало: вон как она скрючилась на снегу, гадая, что у нее замерзнет раньше – руки, ноги ли, или... Как забавляла тебя дрожащая от мороза Берелейн, и вот Колесо отплатило тем же. Фэйли чуть ли не предвкушала, как наденет толстое шерстяное одеяние, какое носили гай’шайн. Но айильцы пока уходить не спешили. Привели новых пленников.

Первой – Майгдин, раздетую догола, связанную, как и Фэйли. Она еле шла. Вдруг Дева, которая то и дело ее подталкивала, сшибла ее с ног подножкой. Майгдин плюхнулась в снег и села с такими круглыми глазами, что Фэйли рассмеялась бы, если бы не чувствовала жалости. Потом Аллиандре, согнувшаяся чуть ли не вдвое, пряча свою наготу. Потом две Девы приволокли обнаженную Аррелу, почти сомлевшую от стыда. Наконец еще один рослый айилец принес, держа под мышкой, точно сверток, бешено лягавшуюся Ласиль.

– Остальные мертвы или бежали, – заявил он, бросив кайриэнку рядом с Фэйли. – Севанна будет довольна, Эфалин. Ей очень нравится, когда захватывают людей, которые носят шелка.

Фэйли не сопротивлялась, когда ее поставили на ноги и во главе пленников пустили торить дорогу в снегу. Бороться она не могла, слишком была ошеломлена. Парелиан мертв, Аррела и Ласиль захвачены в плен, как и Аллиандре, и Майгдин. Свет, кто-то же должен предупредить Перрина о Масиме... И тут на нее обрушился последний удар. Вот она – дрожит, скрежещет зубами, чтобы они не стучали, всем своим видом стараясь показать, что вовсе не она, связанная и в чем мать родила, бредет в неизвестность. И, в довершение всего, надеется, что Берелейн, эта ластящаяся кошка, – эта жеманная девка! – сумела спастись и доберется до Перрина. Какой ужас!