Eldar Morgot - Тень на Солнце

На лице Зезвы не дрогнул ни один мускул. Ныряльщик лишь скосил глаза на Сайрака, словно говоря тому что-то. Солнечник стиснул зубы, затем снова оттопырил губу и едва заметно кивнул. Ныряльщик уже смотрел на Горемыку.

Рыцарь по имени Влад, между тем, принял решение. Он не удостоил Сайрака ответом, лишь презрительно пожал плечами. Развернул коня, бросив на ходу:

— Проезжайте. Следуйте к Площади Брехунов, и дальше, к казармам.

— Но, господин рыцарь! — Горемыка сделал шаг вперед. — Я должен попасть домой…

— Так попадешь. Расстанешься с ними через квартал, возле лавок торговцев кожей, — Влад фыркнул. — Или, быть может, жаждешь угодить в руки мзумской черни, что едва не прикончила тебя, а теперь поджигает дома душевников за городом?

Оставив задумавшегося кузнеца, Влад, зовущийся Картавым, благородный рыцарь из знатного душевничьего рода Рощевиков из Ашары, присоединился к своим людям. Не без презрения осмотрел разношерстную толпу вооруженных, чем попало горожан. Проехал мимо расступавшихся копейщиков и арбалетчиков Душевного Отряда. Солдаты вопросительно посматривали на него. Влад остановил жеребца возле двух рыцарей-душевников в таких же, как у него, фиолетовых плащах с изображением воина с поднятой рукой.

— Астимар, — обратился он к одному из них, широкоплечему бородачу с длинными волосами цвета соломы и бледно-голубыми глазами, — дашь сигнал пропустить их. Следи за арбалетчиками.

Астимар кивнул, погладил бороду рукой в перчатке. Второй рыцарь — костлявый человек с руками-палками и крупным мясистым носом, смотрел на Влада. Он тоже ждал указаний. И они последовали.

— Тарий, я уезжаю. Как только скроюсь за поворотом, ждешь некоторое время. Затем пропускаете солнечников. Потом…

Влад Картавый многозначительно взглянул на ухмыльнувшегося Тария, пришпорил коня и отъехал в сопровождении нескольких всадников с эмблемой рода Рощевиков — Ашарского Столпа.

Астимар проводил Влада тяжелым взглядом. Проворчал, не оборачиваясь:

— А что с нашим кузнецом делать?

— Нашим? — осклабился Тарий. — Он такой же наш, как мзумский Храм Ормаза!

Усевшись в седле по-женски, Зезва наблюдал, как рыцарь в черной кольчуге скрывается в темноте, сопровождаемый огоньками двух или трех факелов сопровождающих. Он небрежно теребил косичку правой рукой. Левая рука, спрятанная за складками плаща, ощупывала самострел. Выстрел будет лишь один. Больше не успеет. Хотя, может и пронесет. Судя по тому, как машет рукой кузнец, удалось-таки договориться.

Горемыка подбежал, перевел дух.

— Они пропускают нас!

Зезва кивнул, но руку с арбалета не убрал. Рядом сопел брат Кондрат и возился с кобылой Каспер. Сайрак не сводил подозрительного взгляда с душевников. Солдаты ворчали. Бренчало оружие.

— Вперед! — скомандовал Сайрак.

Маленький отряд двинулся вперед. Процессию возглавляло два дюжих мзумца с копьями. За ними гарцевал хмурящийся Сайрак и большая часть солдат. Толстик недовольно хрипел под тяжестью Зезвы и Горемыки. Тыл прикрывали отец Кондрат и Каспер с двумя арбалетчиками. Ряды душевников неохотно расступались перед маленьким отрядом.

Их атаковали, когда брат Кондрат с Каспером находились как раз напротив боковой улицы. В свете факелов сверкнули лезвия мечей, рубанули по ногам лошадей. Дикое ржание и крики боли заполнили пространство вокруг. Зезва почувствовал, что за спиной никого уже нет. Горемыка скатился на землю, и, зарычав, свалил ударом кулака ближайшего душевника. Ныряльщик поднял Толстика на дыбы, и несколько отрядников с воплями покатились по брусчатке. Мелькнули полные ярости глаза бородатого рыцаря в фиолетовом плаще.

— Пускай!! — завопил Сайрак, и его солдаты вскинули арбалеты.

Болты врезались в толпу душевников, откуда раздались стоны и проклятия. Почти не целясь, Зезва выстрелил из самострела. Душевник взвыл от боли, рухнул на землю, держась за торчащий из плеча болт.

— Жопа вам, душевники, жопа!! — бесновался Сайрак, размахивая мечом. — Ага, я вашу маму дрючил во все дыры!!

— Ублюдки душевничьи! — взревели уцелевшие солдаты, вклиниваясь во вражеские ряды.

Но уже спешили из задних рядов опытные воины Душевного Отряда, чтобы сменить растерявшихся горожан и эров. Уже лихорадочно заряжали арбалеты ашарские стрелки. Зезва закричал что-то нечленораздельное. Его меч описал в воздухе полукруг, опустился на плечо худющего рыцаря с большим носом. Тот едва не свалился с лошади, но удержался. Где же кузнец? Зезва отбил удар бросившегося на него эра, плашмя стукнул того по голове. Душевник кувыркнулся прямо в кучу лошадиных яблок, истошно завопив.

— Сайрак, — услышал Ныряльщик крик отца Кондрата, — уводи людей!!

— Зезва, Зезва! — пробиваясь сквозь скрежет и крики, донесся голос Каспера. — Уходи оттуда!

Носатый рыцарь уже оправился от удара, покосился на кровь, темневшую из-под нарукавника и развернул коня.

— Я — Тарий из Лыха! — закричал он, размахивая мечом. — Назовись, прежде чем умереть, мзумец!

— Королева Ламира, — буркнул Зезва, готовясь защищаться. — Из дворца.

Ашарские стрелки ждали залп, и несколько солдат Мзума повалилось на землю.

— Щиты, щиты, сучьи дети!! — надрывался Сайрак. — Отходим, все за мной! Копья выставить, паскудников протыкать через жопу, не жалеть!! Бей-убивай!

Тарий гневно зарычал, бросаясь в атаку. Зезва парировал удар, затем еще один. Затем поймал душевника ложным выпадом, и небрежно ткнул мечом в незащищенное бедро. Рыцарь взвыл от боли, схватился за ногу. Зезва зло усмехнулся и следующим ударом выбил душевника из седла. Тот повалился на мостовую грудой железа. Оглянувшись, Ныряльщик понял, что отрезан от своих. Он видел полные отчаяния глаза Каспера и яростные взмахи дубины отца Кондрата. Там же яростно бились Сайрак его люди, медленно отступая перед стеной вражеских копий. Зезва вытер пот со лба, поднял меч. Бросил взгляд на сумку. Нет, слишком тесно, не поможет! Со всех сторон его окружали визжащие от ярости душевники. Несколько эров оттащили тело носатого рыцаря. Тот застонал. Живучий, курвова могила! Зезва еще раз оглянулся на друзей.

— Зезва, сынок! — кричал брат Кондрат, орудуя дубиной. — Ах, Дейла-Заступница, ах… Получай, сын греха, получайте, Кудианово семя, получай…

— Зезва, держись, — задыхаясь, вторил монаху Каспер, сдерживая натиск сразу троих эров с вилами.

Шевелящиеся жала копий приближались к Ныряльщику. Толстик заржал, закусил удила.

— Этого живьем брать!

Бородатый рыцарь-душевник яростно сверлил Зезву взглядом.

— Живьем!!

Ныряльщик вытянул меч, острием указывая на Астимара.

— За спинами прячешься, благородный рыцарь? — в ярости вскричал Зезва.