Eldar Morgot - Звезда Даугрема

…Удар был таким сильным, что Зезва едва не покатился по мерзлой земле. Поднялся с трудом, взглянул исподлобья на вооруженного кнутом рощевика. Душевник оскалил желтые зубы, размахнулся. Зезва вскрикнул, упал на колени. Стиснув зубы, долго боролся с дикой болью и черными кругами перед глазами.

— Вставай, мзумская сволочь! — прошипел надсмотрщик, поднимая кнут. — Ну?!

Курчавый снег сказочно крутился в морозном воздухе. Монастырский дворик с его арками, аккуратно подстриженными елями и статуями походил на волшебную картинку из детской книжки. Но звон оружия, запах пота и крови превращали сказку в жестокую правду. Зезва медленно поднялся. Душевник, лениво вертя кнутом, коротко приказал:

— Собирай.

Зезва сглотнул. Повернулся, и тут же встретился взглядом с джуджей с заплывшим глазом и разбитыми губами. Карл ухитрился растянуть изуродованные губы в неком подобии улыбки. Щелкнул кнутом рощевик. Зезва и джуджа подошли к первому трупу — богатырского сложения человеку, который лежал, раскинув руки, словно хотел обнять небо.

— Эге, — протянул надсмотрщик, — надо же, не все мзумцы бежали как зайцы! Ишь ты, клянусь Рощей… Ну, чего стали, дерьмо дэвово?!

Человек и джуджа подняли тело и понесли в дальней стене, где под аркой стояла телега с покосившимися бортами. Взвалили мертвеца на телегу. Мороз превратил мертвую плоть в подобие деревяшек, сухой стук тела о доски был похож на трескотню сухих дров в камине. С другой стороны донеслась возня и очередной сухой треск: еще двое пленных бросили в телегу труп, в этот раз солдата — джуджу.

Они убирали мертвецов долго. На стенах, двориках, лестницах и коридорах- везде, где еще недавно кипел яростный бой. Только своих. Душевники и ыги давно забрали собственных павших. Теперь же победители согнали для страшной работы тех немногих из защитников монастыря, кто попал в плен и мог держаться на ногах. Зезва таскал тела еще недавно живых людей и джуджей, узнавал многих из них. Но лицо Ныряльщика не выражало ничего. И даже помогавший ему карл с разбитыми губами удивлялся невозмутимости человека. Джуджа не знал, что небритый мрачный человек едва сдерживается, чтобы не броситься на мечи скучающих часовых…

— Зезва по прозвищу Ныряльщик!

Зезва поднял голову. Через дворик, осторожно обходя неубранные трупы, к нему шли две фигуры в черном и накинутых на головы капюшоны. Зезва глубоко вздохнул.

— Нам не хотели говорить, где ты, — тихо проговорил один из незнакомцев. Его голос звучал глухо, словно наброшенный капюшон мешал ему нормально разговаривать. Второй человек в капюшоне издал странный, шипящий звук, и Зезва невольно сделал шаг назад.

— Эй, вы там! — к ним вразвалку подошел надсмотрщик, подозрительно рассматривая странную парочку. — Чего надо? Этот мзумский бурдюк с дерьмом еще не отработал свое.

— У нас разрешение забрать пленного, о, достойный воин, — терпеливый голос второго человека в капюшоне заставил Зезву вздрогнуть. Он узнал этот голос. Черные Пещеры.

Часовой хотел было разразиться ругательствами и уже раскрыл было рот, но что-то заставило его умолкнуть и застыть на месте под взглядом человека в капюшоне, того, что был пониже ростом. Вскоре Зезва уже шагал в сторону ворот. Незнакомцы шли рядом. Снег усилился, налетел ветер. Протарахтела телега, которой управлял одноглазый джуджа. Карл проводил Зезву долгим взглядом и пришпорил старую кобылу. Два лучника — ыга, что стояли неподалеку, не сводили с него глаз.

Со стен донеслись хохот и звон разбившейся посуды: веселье продолжалось. Зезва по прозвищу Ныряльщик шел вперед, застывшим взглядом смотря вперед, но ничего не видел. События последних дней пронеслись в его голове стремительной горной рекой. Мороз стал еще сильнее…

Они пришли на рассвете. Исподтишка, подло, как презренные человеки. Выждали, пока мужчины и подростки уйдут в лес, на Большую Охоту. Еще некоторое время прятались в чаще, наблюдая за стоянкой истинных злыми, алчными глазами. А когда разведчики принесли весть о том, что охотники ушли достаточно далеко, снеговики с воем и гиканьем напали на женщин и детей. Два или три старых истинных, попытавшихся остановить снежных, рухнули на землю с раскроенными черепами. Некоторые из женщин также оказали сопротивление, но две были насмерть забиты дубинами, третью — с огромной рыжей шевелюрой, оглушили, когда она выскочила из шалаша, прикрывая вход в жилище. Остальные с визгом разбежались. Вождь снеговиков утробно взвыл, потряс кулаками над косматой головой. Белошерстные гиганты бросились грабить жилища, оглашая лес торжествующими воплями.

Рыжеволосая застонала, с трудом повернула гудящую голову. Больно. Затуманенный взор увидел, как снежный ворвался в шалаш. И крик маленького Архра. Рычание снеговика. Истинная попыталась встать, но удар по ребрам заставил ее скрючиться от дикой боли. Слезы хлынули из глаз. Последнее, что она видела, прежде чем снова потерять сознание, был Архр, с криком протягивающий к маме свои ручонки. И торжествующий рык снежного, уносящего сына на плечах.

— Архр… — Эррохр стал как вкопанный. — Гайхра…

Два истинных, шедших рядом, удивленно оглянулись. Один из них, звавшийся Длинным, даже по меркам истинных людей, недоуменно рыкнул. Эррохр что-то шептал. Мускулистая рука сжала копьё с такой силой, что Длинному показалось: вот-вот треснет! И не удивительно — Эррохр был самым сильным и храбрым охотником среди Истинных Людей Леса.

— Что? — прорычал Длинный вопросительно.

— Сын! — тихо сказал Эррохр, поднимая на товарища свои большие карие глаза под нависшими косматыми бровями. — Жена!

С этими словами он обернулся в сторону дома. Длинный некоторое время испытывающе глядел на него, затем воткнул копье в покрытую снежком и гнилыми листьями землю. Призывно заревел.

Когда вокруг Эррохра собрались остальные охотники, он встретился взглядом с вождем — Ореахром. Предводитель погладил шерсть на груди, провел волосатой ручищей по седеющей гриве. Долго и пристально смотрел на упрямо насупившегося Эррохра.

— Чувствую, — сказал истинный глухо, выдерживая тяжелый взгляд вождя. — Иду домой.