Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!

— Не мог подождать до конца спектакля, милый? — укорила брата принцесса, слегка стукнув веером по руке.

— Так красивее, — объяснил Бог Боли. И, чувствуя, как мыслит брат, Элия согласно кивнула.

— Ах, стради, только ты меня понимаешь по-настоящему, — проникновенно прошептал принц и нежно поцеловал запястье сестры.

Неожиданно Злат почувствовал себя страшно чужим этим двум богам, душевное родство которых почему-то больно задело его. Захотелось убить этого ничтожного самодовольного вампира, стереть с лица земли идиотский театр, весь развеселый Лоуленд с его дурацкими забавами и задиристыми глупыми мальчишками, взять Элию и скрыться в Бездне Межуровнья. Усилием воли Повелитель подавил приступ черной меланхолии и спросил, прерывая идиллию:

— Значит, ждать больше нечего, спектакль отменят?

— Этот — да, у Ирилейны нет дублерши, но представление все равно состоится. Никогда в Театре Всех Миров не бывало пустого вечера, если объявлен спектакль. Все начнется вовремя. А что нам покажут, скоро узнаем, — ответила богиня и попросила: — Закажи пока что-нибудь выпить, Энтиор. И я хочу пирожных с миндалем!

— Все, что пожелаешь, стради, — нежно шепнул вампир и снова коснулся губами запястья сестры на сей раз более продолжительным поцелуем.

'В эту игру можно играть и втроем', - разозлился Злат, понимая, что принц нарочно демонстрирует ему свою близость к Элии.

— Я тоже немного проголодался, любовь моя, — бархатным глубоким голосом заметил мужчина, скользнув ласкающим взглядом по руке с веером к шее, а затем ниже, в глубокое декольте принцессы. — Посоветуй, чем мне утолить голод. Я жажду чего-нибудь нежного, сладкого и в тоже время терпкого.

— Ты тоже сладкоежка, дорогой! Прекрасно! Значит, заказываем пирожные со взбитыми сливками, миндалем, фирхью и 'Темный закат', - с энтузиазмом решила богиня, демонстративно не замечая никаких намеков, зато все заметил Энтиор. Он внял предупреждению и, оставив в покое руку сестры, дернул витой шнур звонка, вызывая лакея.

В несколько быстрых шагов, почти бегом, Элегор достиг двери ложи, взялся за резную ручку из слоновой кости и замер на мгновенье. На юношу щемящей волной обрушилось предчувствие беды. В сознании вновь зазвучал мелодичный, холодный, наполненный ядом голос принца: 'А я вам приготовил подарок!' Герцог стиснул зубы, тряхнул головой, отбрасывая со лба непослушную прядь, и решительно толкнул дверь, держа наготове пару боевых заклятий.

В одном из кресел сидела Ирилейна. От двери Элегор видел только край ее светлой юбки и безвольно опушенную на подлокотник руку. На запястье поблескивал витой серебряный браслет, подаренный вчера. И пахло Смертью.

Ее ледяные пальцы словно сжали горло юноши: 'Будь ты проклят в веках, чудовище! Ее-то за что!'

Тихо притворив дверь, Элегор подошел к Ирилейне. Девушка казалась спящей. Только обычно загорелая кожа стала почти белой. Слегка коснувшись пальцами ее еще теплой руки, герцог понял, что умерла актриса совсем недавно, каких-то пятнадцать минут назад. Волна ослепляющей ярости захлестнула бога, сметая все чувства, кроме жажды мести. Уничтожить Энтиора, стереть в порошок!

Элегор с силой вцепился в спинку соседнего кресла, пытаясь совладать со злобой, чтобы обрести способность ясно мыслись. Дерево жалобно затрещало, и кусок резьбы остался у герцога в руках. Легче не стало, но вместе с яростью в душе зародилась надежда. Бог отбросил обломок, кинулся к девушке, бережно повернув головку, осмотрел шею. Только перелом, следов укуса нет. Энтиор не стал пить ее кровь. Побрезговал, ублюдок. Значит, есть шанс!

Подхватив девушку на руки, Элегор телепортировался в магическую комнату своего замка. Опустив драгоценную ношу на диван в углу, принялся лихорадочно искать нужную книгу в огромном шкафу. Как назло, она куда-то запропастилась. Чувства мешали полностью сосредоточиться. К ярости, ненависти, злобе, примешивалась изрядная доля вины. Ведь ему прекрасно было известно, что Энтиор положил глаз на Ирилейну, потому собственно герцог и решил поволочиться за ней. Молодой бог вечно стремился встать вампиру поперек дороги. Зачастую Элегор сам не понимал, зачем он задирается к принцам, нарываясь на неприятности, а уж то, что он до сих пор жив, и вовсе без конца удивляло герцога. Элия, ехидная ведьма, когда переставала намекать на специфические отклонения в психическом развитии, родовые травмы и ярко выраженные суицидальные наклонности, объясняла поведение герцога особенностями божественной бурной сути — склонностью к рисковым авантюрам. По мнению большинства здравомыслящих и не очень обывателей, нарываться на ссоры с принцами Лоуленда считалось столь же опасным, как танцы с Силами Смерти. Но выбирать противников сильнее себя было в природе бога. Близость смерти как ничто другое заставляло Элегора острее чувствовать все прелести жизни.

Однако то, что случилось сегодня… Герцог ожидал от садиста Энтиора чего угодно: вызова на дуэль, яда, наемных убийц, но того, что принц сломает шею Ирилейне, герцог предположить не мог. Девушка погибла, погибла из-за бесшабашности Элегора, из-за его вечного стремления лезть на рожон… Она только начинала жить, ей исполнилось двадцать, впереди был лоулендский, долгий для человека, срок — лет пятьсот. Красивая, невозможно юная, талантливая актриса. Герцог и не заметил, как привязался к девушке. Вроде бы и не было в Ирилейне ничего особенного, но зацепила актриса какую-то струнку в душе беспутного бога. А теперь все кончено, она мертва. 'Да поглотит Межуровнье твою душу, Энтиор!'

Элегор подавил стон отчаяния и, оставив в покое шкаф, принялся рыться в книгах, сложенных стопой на столике рядом. Все, что он читал в последнее время. Вот она — 'Магия душ' магистра Лорфа карф Рэвиса, добытая в одном из последних странствий. И все время лежала здесь, пока он, идиот шарил в шкафу. Молодой бог взял книгу, и взгляд его случайно скользнул по стопке бумаг рядом, придавленных небольшой, в ладошку ребенка, незаконченной скульптуркой Ирилейны. Позавчера он работал в мастерской, а потом пришел сюда почитать о заклинаниях сохранения. Видно, машинально прихватил 'маленькую Ирилейну' с собой. Похоже, эта работа так и останется незаконченной…

Обругав себя за мрачные мысли, юноша вытащил из стопки толстый том в темно-коричневом переплете. Найдя нужную закладку, Элегор начал внимательно читать главу 'Воскрешение недавно умершего', с трудом продираясь через заумный текст с замысловатыми метафорами. Такие выкрутасы в пику юноше всегда любила Элия и никогда не упускала случая щегольнуть цитатой-другой в разговоре. Элегор же предпочитал четкие и ясные указания к действию. Осмысливая главу, герцог снова перечел ее раз, другой, третий, до тех пор, пока в тексте для него не осталось неясных мест, потом встал и, положив книгу на столик у магической плиты, занялся приготовлениями к великому обряду, время от времени сверяясь с текстом. Почему-то удерживать в памяти смысл прочитанного оказалось трудно.