Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!

— Заманчивое предложение, папочка, — протянула принцесса, отправляя в рот кусочек рыбного заливного. — Только вряд ли поможет. Но…

— Я категорически против телесных наказаний своей персоны, особенно наказаний вожжами. Мое великолепное божественное тело бесценно и неприкосновенно!!! — возмущенно выдал Бог Воров, воинственно размахивая вилкой, словно копьем.

— А кто тебя спрашивает? — уклонившись от куска мяса, что слетел со столового прибора брата при столь бурном выражении чувств, хмыкнул сидевший рядом Кэлберт.

— Злые вы все, вредные и жестокие, — укоризненно вздохнул Джей, надувая щеки.

— Ага! — радостно подтвердили все.

— И за это ты тоже нас любишь, Элия, — встрял Рик, еще более сглаживая ситуацию. — Кто еще будет тебя так ревновать и любить как мы, на ком ты будешь точить свои коготки, и с кем тебе еще будет так весело?

— Уймись, рыжий, я прекрасно знаю вам цену и незачем ее набивать, не на рынке рабов стоишь, — хмыкнула принцесса. — Да и там, я бы сто раз подумала, прежде чем такой бракованный товар в гарем брать.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше высочество, — смиренно промолвил Рик, широко ухмыляясь от облегчения.

На сей раз буря прошла стороной. Если сестра начинала сердиться по-настоящему, то на ее острый как бритва язычок, не знающий пощады, лучше было не попадаться. В приступах плохого настроения Элия становилась просто невыносима. Братья уходили в миры или прятались по своим покоям и смиренно ждали, пока минует гроза. Если же 'сезон гроз' затягивалась на неопределенный срок, то собирался экстренный Семейный Совет, решавший выслать в качестве парламентера с флагом перемирия милого и пушистого Лейма. Бог Романтики почти всегда был способен смягчить сердце неумолимой сестры. А сейчас, когда Повелитель Межуровнья сказал, что может забрать Элию к себе, сердить и обижать сестру совсем не стоило. Вдруг она разозлится настолько, что захочет уйти с ним? Джей распустил язык не к добру.

— Странное в этот раз Новогодье, ребятки, — задумчиво сказал Лимбер, когда родственники кончили перемывать косточки 'разобиженному Джею'. — Вы еще и буянить хорошенько не начали, а библиотеку уже ремонтировать надо. Один паркет фигурный, эльфами на заказ выточенный, неделю перекладывать будут.

— А если чарами восстановления, пап? — сочувственно спросил Кэлер.

— Сынок, то, что разрушил демон с высшего Уровня, магией починить невозможно, — автоматически пояснил король.

— Ах да, забыл, — почесал в затылке принц.

— Возмутительно! — высказал свое мнение Элтон. — Нас лишили почетного права разгромить библиотеку самостоятельно.

— Проявлено вопиющее неверие в разрушительные силы и склонность к вандализму королевского семейства Лоуленда, — сыронизировал Энтиор.

— Тебе открылась истинная подоплека событий, брат мой, — торжественно провозгласил Рик, обращаясь к Элтону. — Вот он, коварный замысел злодеев сверху! Лишить нас развлечений на Новогодье!

— Не переживайте, мальчики, в замке еще достаточно комнат, хватит на всех как минимум до следующего праздника, — утешила братьев Элия. — Лучше постарайтесь, пока закрыта библиотека, не забыть буквы!

— Буквы? А что это? — невинно спросил Кэлберт, выгибая смоляную бровь.

— Это такие черные жучки, — самоуверенно пояснил Элтон, наполняя свой бокал.

Зазвенели окна от громовых раскатов смеха принца Кэлера.

— Ой, а они кусаются? — испугался Джей и почему-то начал почесывать сквозь рубашку грудь.

— Ага, — серьезно подтвердил Элтон и зловеще прошептал. — До крови!!!

— До крови? — подозрительно спросил Джей и опасливо покосился на мирно жующего Энтиора.

Теперь, не выдержав, захохотали все, и смешной разговор о пустяках потек дальше. Как всегда Тэодер, Ноут и Ментор почти не принимали участия в общей беседе, ограничиваясь улыбками и односложными репликами…

После обеда Энтиор вернулся в свои покои, дабы приступить к облачению в соответствующий визиту в театр туалет. Правда, цель принца, намеченная утром и освещенная в беседе с дражайшей стради, претерпела существенные, прямо скажем, кардинальные изменения. А все из-за неосмотрительной болтовни рыжего сплетника Рика за едой! Смазливые юноши-камердинеры суетились вокруг бога, а он, ничего не замечая, погрузился в неприятные размышления о проклятом герцоге Лиенском, который вечно становится всем и Энтиору персонально, поперек дороги, да глупой актриске, которая предпочла какого-то жалкого сумасшедшего, ему, великому принцу Лоуленда. И это после того, как он явственно дал понять этой убогой нищенке, что расположен… Просто взять и забыть такое неслыханное оскорбление вампир не мог. Может быть, вызвать герцога на дуэль? Из-за простолюдинки? Глупо. Значит, нужно поступить по-другому. Бог Боли зловеще улыбнулся, решив, как осуществит месть, чтобы наказаны были сполна и дерзкий юнец и ничтожная девчонка.

Разрешив внутренние противоречия, принц, наконец, полностью отдался удовольствию от созерцания собственного совершенства в огромном зеркале гардеробной. Прекрасно сложенный мужчина в темно-бирюзовом камзоле, чуть прикрыв холодные бирюзовые глаза, любовался собой, попутно раздумывая над тем, какие кольца и цепь более подойдут к его новому одеянию. Даже когда причесывающий принца камердинер случайно дернул один волосок бога, он проявил милосердие и не убил олуха. Энтиор приказал дать неумехе десять плетей и развлекался, слыша его стоны из-за ближайшей двери кладовой для наказаний.

В театр принц перенесся заблаговременно. Еще никогда в жизни бог не являлся на представление раньше, чем за семь минут до начала, но сегодня был особенный день. Раскинувшись в кресле своей ложи, мужчина позвонил, вызывая лакея. Тот тут же явился и, согнувшись в нижайшем поклоне, замер, ожидая приказа.

— Я желаю видеть Ирилейну немедленно, — небрежно бросил бог.

Лакей склонился еще ниже и стремглав кинулся выполнять повеление принца. По печальному опыту предшествующих служителей, парень знал, что бог не прощает ошибок и промедления. А с кинжалом в сердце жить юноша пока еще не научился.

Через три минуты в ложу робко постучали, и в ответ на милостивое дозволение входить показалась дрожащая девичья фигурка в тоненьком, почти прозрачном, бледно-розовом платье. Упала тяжелая бархатная штора, отделяя мир снаружи от вампира и его 'гостьи' пурпурным занавесом.

— Прекрасный вечер, Ирилейна, — промурлыкал принц, благосклонная улыбка скользнула по его губам.

— Ваше высочество, — несмело приветствовала девушка бога и присела в глубоком реверансе. Даже сквозь театральный грим было заметно, что она смертельно бледна. Глаза красавицы лихорадочно блестели.