Джон Толкиен - Возвращение государя

— Ты помнишь слова дикаря? — спросил другой воин. — Меня зовут Видфар, в мирные дни я жил в степи и тоже умею распознавать ветер. Он меняется, это чистая правда. Потянуло с юга, и я, хоть и слабо, чувствую запах Моря. Похоже, к тому времени, когда мы пройдем за стену, займется рассвет.

— Воистину добрая весть, Видфар, — отозвался Тейоден. — Да пребудет с тобой удача долгие годы, — он обернулся и заговорил в полный голос так, что его слышали не только телохранители, но и многие в передовом эйореде.

— Конники Марки, сына Эйорла, час настал! Впереди — враг и огонь, а наши дома остались далеко позади. Однако, хоть мы и примем бой на чужой земле, слава, которую вы пожнете, навеки пребудет вашей. Вы клялись королю, земле и союзу дружбы. Время исполнить клятву!

Воины громыхнули копьями о щиты.

— Эйомер, сын мой, ты поведешь первый эйоред и пойдешь в центре, за королевским знаменем, — прозвучал приказ. — Ты, Эльфхельм, сразу за стеной возьмешь правее, а Гримбольд левее. Остальным разворачиваться в том же порядке и поддерживать тех, кто впереди. Ударим в самое скопище врагов. Другие планы строить бесполезно, мы не знаем, как обернутся дела в поле. Так вперед же, не страшась Тьмы!

Что бы там ни предсказывал Видфар, пока еще не рассвело, и всадники взяли с места в карьер во мраке. Мерри трясся позади Дернхельма, левой рукой цепляясь за воина, чтобы не упасть, а правой пытаясь вытащить меч. «Прав был старый король, сто раз прав, — с горечью думал он. — В сече от меня никакого толку, а вылечу из седла, так затопчут копытами, никто даже не заметит».

До стены оставалось не больше лиги, и конники одолели это расстояние очень быстро, куда быстрее, чем хотелось бы хоббиту. Короткая стычка закончилась, едва начавшись — несколько выкриков, лязг стали, и малочисленный орочий заслон был попросту втоптан в землю. Миновав разрушенные Северные Ворота Раммаса, Тейоден придержал коня. Передовой эйоред собрался под его знаменем. Оглянувшись, Мерри увидел, что люди Эльфхельма выворачивают на правый фланг, а Гримбольд ведет своих на восток. Но Дернхельм почему-то остался с отрядом короля.

Хоббит выглядывал из-за спины всадника, но мало что мог рассмотреть. Далеко впереди, лигах, может быть, в десяти, полыхал страшный пожар, но между ним и роханским воинством пролегали огненные линии. Они охватывали город широким полумесяцем, и до ближайших было не больше лиги. Рохирримы хлынули на поля Пеленнора, вливаясь в проломы подобно тому, как вода просачивается сквозь трещины и щели в плотине, которую до сих пор считали надежной. Но разум и воля Черного предводителя в этот час полностью сосредоточились на гибнущем городе. Враг не ведал о том, что в его планы уже вкрался изъян.

Так никем и не обнаруженный, отряд Тейодена приблизился к первой линии осадных огней. По сигналу короля воины остановились. Город лежал совсем рядом. Тянуло гарью, казалось, что над равниной витает тень смерти. Кони беспокойно всхрапывали и переступали ногами.

Тейоден неподвижно сидел в седле, взирая на агонию Минас-Тирита. Боль исказила его лицо, плечи поникли, спина согнулась. Мерри и сам чувствовал гнетущую тяжесть ужаса и сомнений. Он слышал медленное биение своего сердца, и ему казалось, будто неуверенность заставила остановиться самое время. Они пришли слишком поздно, а это, что бы там ни говорил Эйомер, даже хуже, чем никогда. Все пропало. Вот сейчас, в следующий миг, Тейоден горестно вздохнет, уронит седую голову и, пряча глаза, прикажет поворачивать к холмам.

Но в следующий миг произошло нечто иное. Мерри ощутил наконец ветер, о котором так долго говорили. Слабое дуновение коснулось лица! Забрезжил свет, слабый, едва уловимый, но все же свет! Далеко на юге стали видны нависшие над горизонтом серые тучи, а за ними занималось утро.

В то же мгновение мрак прорезала ослепительная вспышка, словно из земли ударила в небо яркая молния. Светящаяся игла Белой Башни выступила из тьмы, а над долиной прокатился громовой раскат. Город снова утонул во мгле, но Тейоден уже воспрянул духом. Он приподнялся на стременах, выпрямился во весь рост, и равнину огласила боевая песнь Рохана.

Затем король выхватил из рук Гутлафа, своего оруженосца, огромный рог и вострубил с такой неистовой, нечеловеческой силой, что рог лопнул. Зов его могучим грозовым хором тут же подхватили другие рога.

Тейоден что-то крикнул своему скакуну, и тот вихрем сорвался с места. Позади реяло на ветру знамя — белый конь на зеленом поле. Грохотали копыта, стремительно неслась по полю ведомая Эйомером дружина, но никто не мог догнать вырвавшегося вперед короля. Охваченный воинственным пылом, неудержимый, как буря, он летел навстречу судьбе, подобный айнуру, самому Оромэ Великому, сражавшемуся в битве валаров на заре мира. Поднятый золоченый щит поймал солнечный луч, и трава под копытами Снежногривого налилась изумрудным блеском, ибо настало утро. Ветер с Моря разогнал Тьму и полчища Мордора дрогнули. В ужасе бежали они перед катившимся на них, ощетинившимся копьями валом, а конники в упоении боя пели, пели и безжалостно разили врагов. Песнь их, прекрасная и грозная, была слышна в осажденном городе.

Но натиск на Гондор возглавлял отнюдь не вожак орочьей стаи или шайки разбойников. Пусть Тьма развеялась слишком рано, до назначенного Темным Властелином срока, пусть удача отвернулась от предводителя штурмующих войск в тот миг, когда он уже протянул за ней руку, но рука эта была очень длинной. Под его главенством собрались несчетные рати. То был Король-Кольценосец, предводитель назгулов, страшнейший и опаснейший из слуг Саурона. Он покинул Ворота, но не бежал, а вознамерился переломить ход сражения.

Прорвавшись к дороге, что вела от Ворот к Реке, Тейоден, король Марки, свернул к городу, от которого его отделяло теперь не более мили, и слегка придержал коня, выискивая новых противников. Вокруг государя собрались его воины, в их числе и Дернхельм. Впереди, ближе к городским стенам, конники Эльфхельма уже крушили осадные машины, а тех, кто их охранял и обслуживал, загоняли в огненные рвы. Рохирримы овладели всей северной частью Пеленнора: становища орков пылали, а сами они искали спасения в бегстве к Реке. Но осада продолжалась, Ворота не были освобождены, а в южной части равнины стояли свежие, еще не вступавшие в бой Вражьи полчища. За дорогой собрались под своим знаменем основные силы харадримов. В растущем свете их вождь заметил вырвавшегося вперед короля Рохана и скомандовал атаку.