Инна Кублицкая - Карми

— Ты можешь поклясться, что никто, кроме тебя, не узнает о глайдере? — сказала Карми.

— Клятва? О, сердце мое! — рассмеялся Смирол. — Для хокарэма нет клятвы, кроме одной-единственной, все остальные — пустой звук.

Карми достала из кармана несколько монет — все, что у нее было.

— Нанять тебя? Правда, денег у меня маловато…

— О, меня хотят нанять — меня, подслеповатого, больного хэйма, — рассмеялся Смирол. — Как я рад! — Он мигом посерьезнел: — Не надо денег, Карми. Никто, не узнает, не беспокойся.

— Даже если со мной что-то случится? — помолчав, спросила Карми.

Смирол уставился на нее во все глаза.

— С тобой ничего не случится, — убежденно сказал он, забыв о либрусе. — Что ты, Карми? Чего ты боишься?

— Меня ненавидит весь Майяр, — проговорила Карми. — Меня скоро убьют.

— Карми!

— Ты унаследуешь глайдер, — тихо, но твердо сказала она. — Только ты, никто больше. А потом, когда прилетят сородичи Руттула…

— Карми! — Смирол оказался рядом с ней, обнял. Карми спряталась в его объятиях, как будто не было в мире укрытия надежнее. — Карми, — бормотал Смирол, тычась носом в ее шею, — Карми, никто не убьет тебя — ведь я рядом. И мы не будем ждать, пока появятся Руттуловы сородичи. Мы сами найдем его страну — у нас же есть глайдер…

— Ох, Рыжий! — неожиданно засмеялась Карми, чмокая его в щеку. — Самое-то главное ты не понял. Руттул не с нашей Экуны, он совсем из другого подлунного мира. Он прилетел из созвездия Горного Льва. Его планета напоминает нашу Экуну, но они там все такие ученые, что умеют делать разные диковинные вещи — даже более сложные, чем этот глайдер… О-о, Рыжий, ты же раздавишь меня!

Смирол разжал руки. Услышанное потрясло его. Так Руттул — со звезд? Из далека далекого? И его нечаянно занесло сюда звездным ветром? И не надо больше ломать голову, почему сородичи Руттула в Майяр не наведываются? А может, наведываются? Только тайно… А ведь Смирол уже начал прикидывать, как выявлять этих шпионов из дальних краев. Хотя… Нет, подумать об этом стоит. Сородичи Руттула и в самом деле могут явиться тайно — шутка ли, с такими машинами, с такими знаниями…

Карми вдруг почувствовала его отчуждение.

— Что? — спросила она, отстраняясь и внимательно глядя в его лицо.

— Карми, — медленно проговорил Смирол, — а как они вооружены ?

— Ты о чем?

— Они же завоюют Майяр.

— Да кто, кто завоюет? Кто «они»?

Она вдруг поняла, о чем идет речь. Вот оно что. В Смироле заговорил хокарэм. Можно бунтовать против порядков, заведенных в Майяре, но можно ли остаться спокойным, когда хокарэмским вольностям приходит конец? А конец придет неизбежно, если Майяр будет завоеван…

— Чушь какая, — замотала головой Карми. — Вот в моих жилах течет кровь аоликану, и росфэрнов, и старинных правителей… Когда приходят завоеватели — уклад жизни почти не меняется. Они лишь освежают кровь и язык, но в конце концов сами становятся майярцами. Что с того? Войны ведут лишь к смене династий, простонародье же живет как века назад. Какое дело хокарэму, кто его принципал? Аоликанская кровь, или старинная из Киву, или какая-либо новая? А мне и подавно бояться нечего — у меня нет ни земель, ни крепостных.

— Хокарэмы должны защищать Майяр, — сказал Смирол, чувствуя, насколько неубедительны его слова.

— Что связывает райи с Майяром? — спросила Карми. — И что связывает с Майяром тебя — хэйма? — Она подняла на Смирола злой, насмешливый взгляд. — А знаешь, мне хочется посмотреть, как сородичи Руттула будут завоевывать Майяр. С такой техникой, как у них, это должно получиться очень интересно.

Весть о том, что Карми странствует не одна, быстро облетела все высокие дома Майяра. Госпожа Карми Ур-Руттул Савири Оль-Лааву завела себе любовника — бывшего хокарэма, хэйма, рыжеволосого сына невесть какой рабыни!

Ирау не поверил. Марутту поперхнулся злобой. Байланто сказала, улыбнувшись: «А он приятный юноша». Кэйве воскликнул: «Бесстыдница!» А Катрано рассмеялся: «Молодец девочка! Зачем проводить свои юные годы без любви; что ей, до старости чтить память покойного мужа? Руттул не завещал ей вечного вдовства, вы же помните; думаю, и против рыжего любовника он возражать бы не стал».

У Смирола же дела обстояли вовсе не так хорошо, как думали майярские сплетники. Карми упорно не замечала его прозрачных намеков, а когда он решил перейти к активным действиям, твердо заявила, что не прошло еще трех лет со дня смерти Руттула.

Смирол взвился:

— Это-то здесь причем? Я же не к замужеству тебя склоняю.

— Мне кажется, Руттул имел в виду именно это, — настаивала Карми.

— Любовь моя, — смешавшись, пробормотал Смирол, — может быть, нам расстаться?

— Как хочешь, — ответила Карми. — Мне будет жаль, если ты уйдешь.

— Да живой ли ты человек? — спросил Смирол обиженно. — Как ты можешь шутить? Похоже, я тебе совсем не нравлюсь. Ты используешь меня как тряпку, когда тебе нужно вытереть слезы. О, в этот момент ты ко мне прижимаешься! Да только никакого любовного трепета в тебе нет, не чувствую я его.

— Мы поговорим об этом на четвертый день нового года, — ответила Карми, не глядя на Смирола.

— Ну уж нет, сердце мое, — горячо воскликнул Смирол. — В тот день я с тобой говорить не собираюсь. Я хочу знать все сейчас.

— После Нового года, — повторила Карми.

Но Смирол чувствовал, что Карми уже дрогнула.

— Послушай, звездочка моя, а как ты посмотришь на это: осень мы проведем в Ларау, у мамы, Новый год встретим в Ралло, ты будешь со мной в ночь Тэлани, а я с тобой совершу на третий день поминальные обряды? Клянусь, все это время не буду подходить к тебе ближе, чем на два шага.

— Клятвы хокарэма лживы, кроме одной-единственной… — напомнила Карми слова, которые когда-то произнес сам Смирол.

— О да, — весело согласился Смирол. — И я, конечно, не сдержу слова: буду брать тебя за руку, искать поцелуев и обнимать тебя всякий раз, когда подвернется случай.

Аранри сразу заметил их натянутые отношения.

— Рассорились, что ли? — пробурчал он. — Ох, Рыжий, смотри, дождешься проклятия Ангела в Черном.

Смирол только хохотнул в ответ.

Антуно смотрела серьезно, встревоженно, даже немного испуганно.

— Что случилось, сынок?

— Мама, не волнуйся, мы не разругались, — улыбнулся Смирол. — Аранри, между нами тень Руттула. Я ее не вижу, а Карми она беспокоит. Вот и вся размолвка.

— Тогда это навечно, — сказал Аранри. — Руттула тебе не заслонить.

— Нет, — качнул головой Смирол. — Это до Нового года. Но ведь до него так далеко!

— За Байланто ты меньше ухаживал? — поинтересовался Аранри.

— Это еще вопрос, кто за кем ухаживал, — отозвался Смирол. — Но хватит обсуждать мои личные дела, папаша. Не можешь ли ты сшить мне вот такую шапочку… — Он подробно описал, что хочет, для наглядности водя пальцем вокруг головы; Аранри глубокомысленно следил за пальцем, вникая в подробности.