Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне

— В таком случае, я покину вас. До свидания, ваше высочество.

— До свидания, мастер Кирос, — через силу отозвалась девушка.

Перебирая книги в одиночестве, Илкер снова размышляла над услышанным. Смерть отца и матери никак не могла быть следствием проклятия. Ведь они умерли после того, как свитки давно перешли в собственность графа Оруна, а от него — церкви. А смерти священников… Как легко списать их на проклятие, но кто знает, от чего они умерли? Полад обязательно должен разобраться в том, что происходит. А еще лучше, если он позволит разобраться в этом ей.

16 сабтамбира, дом Каракара

После завтрака мужчины переглянулись и поднялись в кабинет Каракара, чтобы обсудить то, что не предназначалось для ушей женщин и гостей. Гостем стал Щуа — после похорон он поселился у них. Авиела и его сыновей он проводил отчаянным взглядом: пребывание с женщинами, когда мужчины будут обсуждать что-то важное, возможно, смерть матери, причиняло ему почти физические страдания. Но поделать он ничего не мог: пока не взял имя, не можешь рассчитывать на то, что к тебе будут относиться как к равному. Дом Щуа пока пустовал, парнишка не хотел туда возвращаться, и Авиел прекрасно его понимал: нет ничего страшнее пустого дома. Он когда-то пережил подобное.

В кабинете Каракар сразу сел в кресло у камина. Ле занял стул у окна. Алет закрыл за собой дверь и постоял немного, прислушиваясь.

— Не доверяешь жене? — осведомился Каракар.

Сокол недовольно дернул плечом.

— Я начинаю привыкать к тому, что между тем, что она обещает и тем, что делает — лежит гигантская пропасть.

— Не будь к ней слишком строг. Ей трудно привыкнуть к нашим обычаям. Я вижу, что она старается. Но с ее характером…. Ей непросто, и ты должен набраться терпения, — Авиел отбросил со лба волосы и вдруг осознал, что точно таким же движением их отбрасывает Ле — его старший сын. От этого потеплело на душе. Но он вновь посерьезнел. — Что ты узнал, Ал?

Сын подвинул стул и сел напротив. Он ничем не напоминал отца — все взял от матери. Вот Шела удался в него. При воспоминании о сгинувшем неизвестно где Ястребе, сердце защемило сильнее. Отыщут ли они его когда-нибудь?

Алет всматривался в отца, будто пытаясь угадать, о чем он думает. Каракар чуть приподнял брови, и он заговорил.

— Во-первых, теперь сомнений не осталось — Сафер убил эйман. Вернее, эйм. Загадка — почему она посмотрела ему в глаза. Ведь знала же, что нельзя.

— Кто-то напугал ее? Пригрозил убить сына? — предположил Удаган.

— Можно предупредить: пойдешь к Охотнику — убьем сына. И она вернулась бы. Возможно, вернулась бы. Но посмотреть в глаза эйму для нее равносильно самоубийству. Я не знаю, как к такому можно принудить.

— Что говорят? По-прежнему нас обвиняют?

— Женщины сплетничали об этом в первый день, но сейчас им закрыли рот. Нас кто-то прикрывает, — ответил Лев. — Не знаю, надолго ли, но пока прикрывают.

— Есть еще что-то?

— Отец, — снова вступил Сокол, — с Щуа беседовал Цовев Юнко, как ты и предположил с самого начала. Он промыл ему мозги так, что тот до сих пор бредит убийством Охотника. Нельзя его отпускать от нас.

— Между прочим, за Корсаком и Ежом тоже следил эйм Цовева, — встрепенулся Удаган. — И почему-то он не заметил, что Елиаду грозит опасность. А ведь его для этого специально посылали. Чтобы проследить, защитить, предупредить, если что…

— И маленькому воробью очень легко следить за домом, его не заметишь со стороны.

— Это догадки, — вздохнул Авиел. — Без веских улик никто нас слушать не будет. Но если честно, и эти догадки мне очень не нравятся. Не хотел бы я стать врагом дома Воробья. И молчать, когда происходит такое, тоже нельзя.

— Отец, я помню… — решился Лев. — В первую встречу, когда мы беседовали с главами домов… Ты сказал, что Охотник не убивает эйманов, и посмотрел на Баал-Ханана. Ты что-то знаешь?

— Да, — нахмурился Авиел. — Но это не имеет значения.

— А если имеет?

— Нельзя выдвигать какие-то обвинения, не имея веских доказательств.

— А доказательств мы не найдем, — подытожил Алет. — Если только убийца не захочет признаться.

— Мы можем последить за Воробьем и Юнко. Может, что-то и узнаем.

— Нас вычислят очень быстро. И каракара, и сокол довольно заметны. Это тебе не юнко. Обидно, что никому нельзя довериться.

— А если Беркуту? — предложил Алет.

— Беркут себя уже показал, — покачал головой отец. — Он будет всегда на стороне своей семьи и сдаст нас, если будет малейшая опасность для его детей и внуков.

— Значит, ничего нельзя сделать?

— Будем наблюдать пока. Спешить некуда, Охотник будет жить, по крайней мере, до следующего Обряда… Может, за это время убийца где-нибудь и проколется. И предатель тоже.

— К нам идет Талмон Чайка! — вскочил Удаган — его эйм караулил у ворот дома.

— Что ему нужно? — Алет тоже встал.

— А ты не догадываешься? — грустно усмехнулся Каракар. — Встретим гостя.

— Отец, нельзя отдавать им Щуа. Они погубят мальчишку! — твердил Алет, спускаясь вниз.

— Он выбрал свой путь, — отрезал Каракар. — С главой Дома мы спорить не будем!

Стук в дверь раздался, едва они вышли в холл. Алет открыл дверь.

— Можно к вам? — широко улыбнулся Чайка. Худой старик с лицом, сморщенным, как печеное яблоко, излучал дружелюбие.

— Проходите, Талмон, — пригласил Авиел. — Чем обязаны визиту?

— Ну, как же! У вас мой сын загостился, — эйман, не взявший имя, у которого погибала семья, и вправду считался сыном главы Дома. — Щуа, что же ты?

Парнишка подошел к взрослым. Женщины как по волшебству исчезли. Ранели наблюдала происходящее из столовой.

— Добрый день, Талмон, — почтительно поздоровался Щуа, но в манерах сквозила настороженность.

— Мне сказали, что тебя приютил Каракар, но пора возвращаться в Дом. Скоро Обряд, ты должен подготовиться. Вещи у тебя есть какие-нибудь? Собирай и пойдем.

— Я не хочу, — тихо возразил мальчишка. — Мне здесь хорошо. Я здесь хочу, с Каракаром.

— Авиел? — Чайка взглянул на хозяина дома.

— Это его решение, — заверил он.

— А ты объяснил ему, что означает это решение? — улыбка исчезла с лица Талмона. — Что слившийся с семьей изгоев, становится изгоем. Ты это объяснил ему?

— Он не слился с моей семьей, — возразил Каракар. — Ему трудно сейчас, он гостит у меня. Позже он вернется в твой Дом.

— Или позже вернется к тебе, — отрезал Чайка и снова повернулся к Щуа. — Сынок, тебе надо переехать ко мне. Хотя бы до Обряда. Если ты этого не сделаешь — создашь проблемы для людей, которые тебе помогли.

Алет дернулся возразить, но отец сдержал его.

— Идем, — настойчиво повторил Талмон. — Ты хороший мальчик, вряд ли ты хочешь причинить неприятности своим друзьям.