Север Снег - Чужак. Сапсан и нетопырь

— Ты никогда больше не окажешься там, Гуд. Никогда! Спи, я тебе помогу. — Люк положил ладони на виски мальчика и мысленно произнес формулу. Струна жизненной энергии скользнула между его руками, ее басовитый музыкальный тон рассеивал темные страхи и страшные воспоминания. Гуд закрыл глаза и провалился в глубокий сон без сновидений.

Люк еще раз обошел комнату, в которой спали восемь мальчиков в возрасте от семи до десяти лет. Было жарко, многие раскрылись во сне и полоски залеченных шрамов — следы плетей на спинах и на руках, были видны вполне отчетливо в полумраке спальни. Залечить шрамы в душах было куда труднее… Но кошмары, по всей видимости, уже никого больше не мучили. Лук еще раз прислушался — всё спокойно. Потом подошел к открытому окну, и задумчиво оперся о подоконник. Теплый ночной ветерок приносил с моря рокот прибоя и запахи водорослей. Интернат стоял на пологом склоне южной части острова, от моря и остальных комплексов Детского Города его отделяла лесополоса, сохранившая свой первозданный вид наверное еще со времен Первой и Второй Станций. Люку снова вспомнилось, как сам он когда-то в другом месте слушал такой же рокот прибоя… Да, там был еще запах рыбы, и сети, мокрые, в кровь раздиравшие руки… Правда, в отличие от девятилетнего шахтера Гуда, он не был рабом, и дышал в детстве свежим воздухом, а не пыльной духотой шахты… Люк встряхнул головой, отгоняя прошлое, и направился в воспитательскую.

Леда была уже там — она закончила вечерний обход комнаты девочек раньше него.

Она приступила к работе в отделении адаптации только декаду назад, одновременно с приемом новой группы. У прежней напарницы Люка — Леи как раз закончился полуторагодовой срок. Люк знал, что Лея, как и почти все воспитатели-адаптаторы, просила оставить ее на второй срок и, тоже, как и все, получила отказ — психологи Совета были неумолимы. У Люка только что закончились пятнадцать месяцев, он расстался с предыдущей группой, которую перевели в общее отделение. Та группа была из Когура, как и сам Люк. Люк не собирался писать заявление на второй срок — не только потому, что это бесполезно, но и потому, что у него были иные планы. Он устало сел в кресло и налил себе бокал тонизирующего тутового сока. Леда посмотрела на него с сочувствием.

— Тяжело с новой группой?

— Не то слово! Сразу восемь ребят из Мерки. Шестеро — рабы… Ты же представляешь, что они там пережили…

— Нет, к сожалению или к счастью не очень представляю. Я ведь родилась здесь, в Гесперидах и не бывала за экваториальным порогом…

— И тебя назначили к нам? — удивился Люк. В адаптаторы интерната старались направлять уроженцев Лакаана, они быстрее устанавливали эмоциональный контакт с привезенными оттуда детьми.

— Я — сильный эмпат. Я чувствую и разделяю как радость, так и боль, и страх, это отчасти мне заменяет личный опыт… И в нашем отделении я не один раз работала, правда давно, последний раз — более десяти лет назад. Да и вообще Воспитателей у нас вечно не хватает, ты же знаешь.

— Да… А ведь мы спасаем и принимаем только ничтожную часть этих детей, вот в чем главный ужас. Надо всё-таки искать способ, о котором мечтали основатели Первой Станции…

— Не начинай снова, Люк. Об этом мы все говорим и спорим уже пятое десятилетие, с того момента, когда сумели преодолеть экваториальный порог… Сам Фалант не нашел способа сделать фактор СЭЖ отрицательным у каждого человека.

— Ну, то что этого не нашел и Фалант, это еще не доказательство, что такое невозможно в принципе… Есть же и работы Веда Конга, и опыт Ордена Фалантеров.

— И те, и другие — с катастрофическим конечным результатом! Люк, ты что, действительно не понимаешь, что именно эти катастрофы и вынудили нас принять и строго соблюдать сегодняшние правила?

Люк вскочил на ноги и начал расхаживать по комнате. Он знал, что эта его манера некоторых собеседников раздражает, но в волнении часто забывался. Сейчас он спорил больше с самим собой, Леда только повторяла то, о чем он думал много раз и сам.

— Фактор СЭЖ! Индекс Себялюбия, Эгоизма, Жадности — так это назвал Фалант! Да, мы все собраны по признаку его отрицательного значения — это условие стабильности нашего общества! Мы — избранные! Мы отгородились от всего мира экваториальным барьером и построили почти идеальное общество. Как там это именуют жрецы Фта — рай? Место для их святых и праведников… только у них праведники отбираются по прямо противоположному критерию… Но вот только кому мы нужны — кроме самих себя? А ведь мы же сами говорим: "Если я только для себя — то зачем я?". Мы самодостаточны и самодовольны…

— Проект "Плавучие Острова"…

— Что? — сбитый с мысли, Люк не сразу понял, о чем сказала Леда.

— Ты знаешь, зачем был начат этот проект?

— Ну — расширить обитаемую территорию, вынести с главного острова все производства… Но при чем тут "Острова" к тому, о чем я говорю?

— К тому, что у нас сейчас три с половиной миллиона граждан, а наша территория ограничивается островом Геспериды и Рыбным архипелагом, площадь которого в три раза меньше Гесперид. Нам уже сейчас тесно, Люк. При жестком контроле рождаемости, у нас прирост населения составляет до 15–20 % на поколение. Нам нужно искать способы расширяться и развиваться, а в нашем полушарии нет естественных материков. Предложения устроить искусственные тектонические сдвиги и подъем морского дна требуют огромных затрат ресурсов и труда. Почему ты считаешь, что все эти дела менее важны и приоритетны, чем работа с обитателями Лакаана? Потому, что ты сам там родился, не так ли?

— Нет, не по этому, — Люк покраснел — обвинение Леды было сильным, поскольку сам он не был вполне уверен, что оно беспочвенно. — Я хорошо понимаю необходимость проектов, о которых ты говоришь. И я голосовал за них на референдуме. Я же не предлагаю, в конце концов, бросить всё прочее и сосредоточиться только на Лакаане.

— Тогда к чему эти разговоры о нашем самодовольстве и "избранности"? И ты случайно не забыл, что Лакаан — империю и все остальные государства, вместе, сейчас населяет миллионов полтораста людей? Нас, по сравнению с ними — капля…

— Я просил Совет направить меня в "проводники", — заявил Люк. — Я уверен, что можно делать больше, чем мы сейчас делаем. Да, я понимаю, что мы не можем брать всех к нам. Но уже давно можно было найти место хоть в том же Раменье…

— Сколько тебе лет, Люк? — Люк удивился этому вопросу. Но взглянув на Леду, он вдруг осознал, что она значительно старше, чем ему всё время казалось. Те несколько дней, которые они работали в интернате вместе, он воспринимал ее почти как ровесницу. Сейчас, взглянув на ее задумчивое лицо, он впервые подумал, что она могла бы годиться ему в матери. Кстати, свою мать он не помнил совершенно… Внезапно Люк рассердился.