Дэйв Дункан - Обретение мудрости

Он встал, отбросив плащ.

— Ннанджи, помоги остальным сойти. Катанджи, идем со мной.

Он перепрыгнул через задний борт повозки. Катанджи выкарабкался наружу и неуклюже соскочил на землю; Уолли поддержал его, когда он поскользнулся в грязи. Затем они оба побежали вперед.

У подножия лестницы Уолли остановился.

— Стой здесь и следи, — сказал он.

— За кем, милорд? — беспокойно спросил Катанджи.

— В основном за лучниками. Крикни, если увидишь что-либо подозрительное.

Уолли побежал вверх по лестнице, шлепая по мелким лужам. Двойные двери были достаточно велики для того, чтобы пропустить лошадь с повозкой, и очень прочны и солидны. Но это был не замок — большие окна с каждой стороны доходили до пола.

Уолли трижды стукнул ногой в дверь, и стук отозвался гулким эхом. Потом он заглянул в одно из окон. Стекла были маленькими и мутными — стекольное производство в Мире все еще находилось на примитивном уровне — и внутри ничего не было видно. Повозка почти достигла Катанджи, который медленно поворачивался, словно сигнальный огонь на маяке.

Приземистые статуэтки танцующих нимф украшали балюстрады из красного гранита. Уолли выбрал одну из фигурок поменьше и убедился, что ее можно сдвинуть с места. Он даже сумел швырнуть ее с силой, достаточной для того, чтобы разбить вдребезги окно.

Он нырнул в образовавшийся проем и увидел перед собой застывшую в нерешительности женщину в черном. Женщина была седая и почтенного вида, но тем не менее она была рабыней. Итак, они послали рабыню встретить Седьмого? Обычно рабам не угрожала никакая опасность, поскольку они были собственностью, но этот непрошеный гость вряд ли стал бы с уважением относиться к собственности.

— Доложи леди Тонди, что я хочу немедленно видеть ее в большом зале.

Женщина поклонилась.

— Ее милость просила передать…

— Немедленно, или я все здесь разнесу! — Уолли переключил внимание на двери, подняв засов и потянув их на себя. Его спутники слезали с повозки у подножия ступеней.

Женщина побежала по полу из белого мрамора к грандиозной лестнице. Зал у входа выглядел впечатляюще, и явно таковым и предполагался. На высоких черных пьедесталах стояли статуи — большей частью уродливые, непомерно толстые обнаженные фигуры — а на стенах висели искусно вышитые ковры. Уолли видел подлинное искусство в храме в Ханне; это же было лишь выставленное напоказ богатство. Он гневно сравнил его с убогой маленькой хижиной Куили, но, вероятно, столь же велика была разница между ее скромным жилищем и здешними помещениями для рабов. Он обещал Богине, что не станет учить Ее управлять Ее Миром, и он знал, что во многих местах на Земле существует подобное же неравенство, но эта бросающаяся в глаза роскошь привела его в ярость. Землевладельцы всегда были невообразимыми богачами.

Куили помогала Хонакуре подняться по ступеням, а другие следовали за ними. Катанджи шел последним, позади всех. Как ни странно, он не спотыкался.

Прежде чем Уолли смог ее остановить, Куили упала на колени.

— Милорд…

— Нет нужды извиняться, ученица. — Он взял ее под локоть и поднял. — Ты не могла знать, и это не твоя вина. Теперь веди меня в тот большой зал, о котором ты говорила.

Если у входа бросалось в глаза вульгарно-показное великолепие, то в большом зале оно было просто непристойным. По размерам и обстановке это вполне мог бы быть тронный зал какого-нибудь дворца. Целые акры паркетного пола были покрыты роскошными коврами, в камине мог бы поместиться автомобиль, а противоположная стена в основном состояла из высоких окон, центры которых были украшены медальонами и звездами из безвкусно подобранных кусочков цветного стекла. В более ясный день из них открывался бы прекрасный вид на Реку. С потолка свисал громадный канделябр, а в дальнем конце была даже галерея для менестрелей, над роскошным обеденным столом. Несмотря на несколько обширных групп мебели, разбросанных по залу, преобладающим впечатлением было ощущение пустоты — вульгарный вид пустого пространства, населенного лишь еще некоторым количеством статуй. Или кто-то из членов семьи был коллекционером, или они были символом богатства в Ове и его окрестностях.

Посетители остановились в дверях, оглушенные подобной роскошью — воистину, подходящее место для измены и убийства.

Уолли что-то прорычал, затем сказал:

— Я хотел бы увидеть, как произошло убийство, Куили. Эти двойные двери — они были обе открыты, как сейчас?

— Нет, милорд. Правая створка была закрыта.

Уолли отодвинул своих спутников в сторону и закрыл правую створку.

— Обычно это всегда так?

— Нет! Я никогда до этого не видела, чтобы она была закрыта, милорд. Я бываю здесь нечасто, но обычно обе двери открыты.

Уолли кивнул. Это было похоже на улику.

— Теперь поставь Джию туда, где была леди Тонди, а Телка будет у нас колдунами.

Озадаченная столь непривычной процедурой, Куили провела женщин по залу и поставила их возле громадного камина.

— И покажи, кто и где еще здесь был.

Куили нахмурилась, вспоминая. Затем она показала, где стояла группа почетных гостей из Ова, и пожилые селяне, включая женщин, которые рассказали об убийстве Ннанджи. Адепт Мотиподи стоял тут, несколько пожилых работников там… Кандору был убит перед весьма представительной аудиторией.

Джия и Телка оставались у камина, где весело трещал огонь, хотя помещение не было холодным по обычным меркам. Виксини спал в своей подвесной люльке. Уолли снова подвел Куили к дверям. Ннанджи был явно раздражен, Катанджи беспокойно дергался.

— Теперь скажи, где был другой колдун?

Куили показала, и Уолли поставил на это место Катанджи, возле закрытой двери. Лицо Ннанджи потемнело, когда он понял, где была засада.

Уолли помолчал, изучая большой зал и представляя себе толпу зрителей в виде полупрозрачных призраков.

— Расскажи мне еще раз, Куили. Почему не пригласили стража владений?

Маленькая жрица обеспокоенно взглянула на него; она уже рассказывала ему об этом дважды.

— Адепт Мотиподи прислал весть, милорд. Его милость должен был прибыть по дороге, с гостями. Среди них могли быть колдуны. Кандору должен был оставаться в селении.

— А ты?

— Мне было приказано… Я осталась с мужем. Я пыталась уговорить его уйти, милорд.

— А потом?

А потом пришла другая весть: Кандору все-таки должен был появиться и встретить гостей.

— Ему было сказано, чтобы он взял меч?

— Почему не… Я имею в виду, он не носил меч, когда копал грядки, или возделывал огород, но…

— Понятно. Естественно, он взял меч. Значит, он знал, что там может быть опасность.

— Опасность? — воскликнул Ннанджи. — От гостей?

Уолли молча кивнул. Гостеприимство должно было защищать обе стороны, но после столь недавней резни в Ове опасность была вполне очевидна. Кандору знал это, но опасность не могла помешать уважающему себя воину исполнить свой долг.