Василий Купцов - Последний леший

— Да ты действительно колдун! — сказал он Нойдаку, — Ок скажет Мудрым, что привез настоящего колдуна, Мудрые наградят Ока…

Плыли долго, много дней и ночей, но ни разу даже и прикоснуться не дали Нойдаку к веслам. Хотя он не раз сам предлагал, объяснял, что в их стойбище все привычны грести…

И вот Нойдак предстал перед теми, кого Ок называл «Мудрыми». Вид этих людей поразил Нойдака. Прежде всего — отсутствие всякой одежды. Кажется, снег, выпавший в ночь перед приездом Нойдака, совершенно не беспокоил этих людей. Они не чувствовали холода, что ли? Нойдак знал верный способ борьбы с холодом — кусок моржового сала в рот и гуляй себе, весь из себя горяченький! Хороший способ, но дорогой — сородичам Нойдака часто не хватало еды зимой. Но по этим людям нельзя было сказать, что они объедались салом. Уж больно они были худые…

Да, представьте себе трех древних стариков, худущих настолько, что под кожей у них, казалось, не было ни капли жира, кости так и просвечивали. Бород Мудрые не брили, отчего и достигали те бороды колен, закрывая мужские части. Да и волосы на голове — чисто седые, по-стариковски редкие — спускались по плечам едва ли не до земли. А лица? Лица у всех троих были почти одинаковые, впрочем, если учесть, что и под кожей лицевой части головы у Мудрых тоже не было никакой прослойки, а мимические мышцы — атрофировались, то можете себе представить… Короче, нечто вроде трех живых черепов смотрело сейчас на Нойдака. Страшно? Так узнайте еще — еще страшнее были их глаза. Глаза вроде как глаза, только зрачки широковаты. Но вот когда эти зрачки обратились на Нойдака, он увидел вместо привычной черноты красное, горячее свечение…

— Так это ты посмел изобразить бога на заветной скале своего рода? — спросил один из стариков, выслушав Ока.

— Да, Нойдак сделал этот кремниевым зубилом… — ответил про себя Нойдак.

— Он еще не личность, он называет себя по имени, — отметил старик, стоявший справа.

— Тогда он сможет служить нашей идее, достаточно ему приказать, — отметил другой, стоявший слева старик.

— Будешь ли ты послушен, Нойдак?

— Нойдак сделает все, что ему скажут, — сразу ответил молодой колдун.

— Боишься ли ты высоты?

— Нойдак не знает…

— Ок! — приказал стоявший посередине, скорее всего, старший из Мудрых, — отведи его на вершину горы и пусть он посмотрит вниз!

Путь на вершину был долог. Нойдак никогда не взбирался так высоко, самым высоким местом в округе его стойбища была Священная Скала, но сколько же таких скал нужно было поставить одна на одну, чтобы достичь высоты этой горы?!

На вершине, как ни странно, лежало множество человеческих инструментов и прочих вещей, в числе которых Нойдак заметил огромные мотки толстых веревок. Веревка — любая — была большой ценностью у сородичей Нойдака, сплести даже небольшую веревочку было делом долгим и сложным. А тут…

— Посмотри вниз, Нойдак! — велел Ок, подведя нашего героя к самому краю пропасти.

Нойдак посмотрел, его дух захватило, он почувствовал себя птицей, летящей над всеми этими лесами, над рекой и морем… Это было совершенно непривычное, какое-то высокое, но не в смысле высоты, а в понятии человеческого духа — высокое ощущение!

— Ну, посмотрел, теперь пошли! — скомандовал Ок.

— Нойдак хочет еще постоять! — попросил Нойдак, он был не в силах расстаться со всем этим великолепием…

Путь вниз был гораздо дольше. Кормчий объяснил неопытному Нойдаку, что самое трудное и опасное в горных путешествиях — это, как раз спуски…

— Ты привел его обратно, значит он не испугался, — сказал Мудрый, и до Нойдака только теперь дошло, что этот поход на вершину горы был испытанием. Окажись он трусом, шарахнувшимся при виде бездны — и был бы скинут в эту самую бездну…

— Что ты почувствовал, молодой колдун, когда смотрел вниз? — спросил другой Мудрый.

— Нойдак летел, как птица, Нойдаку было хорошо, как…

— Как?

— Как когда с женщиной, а … внутри нее…

Что-то не понравилось старикам в словах Нойдака, они не спеша переглянулись, потом велели Нойдаку протянуть вперед руки. Мудрые поочередно сближали сморщенные ладони с ладонями молодого колдуна, покачивали головами. Потом, почти точно так же, почти невесомо, прогладили ладонями голову и грудь Нойдака.

— Сила в ладонях есть, но ее не много, — отметил один из старцев.

— Голова слабая, силы почти нет… — заметил другой.

— Сердце наполнено силой, но ее не достать, — заключил третий.

— Значит, только руки!

— Но они то сейчас, как раз, и нужны!

Мудрые, кажется, приняли решение.

— Ты не сможешь быть Учеником, но ты будешь Работником! В этом твое назначение…

— А что Нойдак будет делать? — спросил Нойдак.

— Ты, вместе с другими такими же, не боящимися высоты каменотесами, вы будете делать Великого Бога! — Мудрый повернулся к ожидавшего решения Оку, — Мы довольны твоей работой, кормчий, наградой тебе будет разрешение вновь отправиться на поиски! Отплывай завтра же!

Ок, кажется, обрадовался, по крайней мере нечто похожее на мимолетное ощущение счастья промелькнуло на его суровом лице. Он повернулся и быстрым шагом удалился. Кажется, по направлению к берегу, к ладьям…

Через несколько дней начали ту самую работу, о которой говорил Мудрый. Нойдака, как и других каменотесов, а всего их было шестеро, спускали на веревках с самой вершины горы. Все было предусмотрено для долгой работы — две веревки удерживали деревянную доску — сидение, на которой располагался Нойдак, свесив ноги вниз, и еще одна веревка была завязана у него вокруг пояса. Если вдруг порвутся веревки, привязанные к доске, или Нойдак, сделав неловкое движения, вывалится — эта самая третья веревка не даст ему полететь в бездну, спасет его…

Зубило ничем особенно не отличалось от тех, с какими Нойдак имел дело раньше. Тут уж ничего нового не придумаешь! Разве что рукоятка у нового зубила была поровней, да острие — получше отбито. Зато молоток был просто чудом, по сравнению с которым тот, каким пользовался Нойдак раньше — а в родном племени у него был собственный каменный топорик — молоточек, перешедший по наследству от старого колдуна, так вот, этот — был просто чудо. Одна ровно обстроганная рукоять чего стоила — ведь она совершенно не натирала руку при работе…

Контур того, что предстояло выбить Нойдаку на скале, был уже обведен углем — как это делали, Нойдак не очень себе представлял, ведь для того, чтобы нарисовать — надо видеть, а как увидеть то, что размером с огромную скалу?

Дни проходили незаметно. Нойдак все стучал и стучал зубилом по мягкому камню, выполняя свою часть грандиозной работы. Через некоторое время он заметил, что число таких же, как он, работников возросло. Верно, их привозили из дальних краев. Большинство из них были или колдунами стойбищ, или их учениками. Вероятно, у каждого в руках была частица той силы, которую нашли Мудрые в ладонях Нойдака. И теперь их силы переходили в скалу, в то изображение, что рождалось под ударами зубил…