Родерик Гордон - Туннели

Но Честер уже увлекся другой находкой.

— Вот это круто! — он взял в руки маленький флакон для духов и стал его медленно поворачивать. На темно-синих и лиловых гранях заиграл свет. — Не верится, что кто-то выбросил такую красоту.

— Да, красиво, — согласился Уилл. — Хочешь — бери!

— Ты что? — не поверил потрясенный Честер.

— Бери, бери. У меня дома еще один такой же.

— Слушай, здорово… Спасибо! — Честер продолжал восхищенно рассматривать флакон и даже не заметил, как Уилл улыбается во весь рот. Показывать находки отцу было огромным счастьем для Уилла, но он и не мечтал о том, чтобы его увлечением искренне заинтересовался такой же мальчишка, как он. Уилл поглядел на стол, уставленный старинными вещицами, и почувствовал прилив гордости. Ради этого он жил. Порой он представлял себе, что тянется сквозь время, в прошлое, и вырывает оттуда эти маленькие частицы выброшенной истории. В прошлом Уиллу было куда уютнее, чем в мрачной реальности настоящего. Он со вздохом принялся убирать находки обратно в коробку.

— Я еще не находил артефактов… по-настоящему древних вещей… Но никогда не знаешь, где тебе повезет, — сказал он, мечтательно взглянув в сторону туннеля. — Это и есть самое интересное.

Доктор Берроуз, насвистывая, шел по улице, размахивая портфелем в такт шагам. Он завернул за угол — как всегда, ровно в половине седьмого, — а оттуда был уже виден дом. Почти весь Просторный проспект состоял из таких же типовых кирпичных зданий, где без особого комфорта могла жить семья из четырех человек. Правда, дома по одной стороне улицы выходили задней стеной на незастроенную территорию, так что из окна тесной комнаты хотя бы можно было любоваться простором.

Пока доктор, войдя в дом, вытаскивал книги и журналы из портфеля, чтобы выбрать, те, что будет читать завтра, сын почти нагнал его. Крутя педали из всех сил, Уилл выехал на Просторный проспект. На лопате у него за спиной играли отблески зажигающихся фонарей. Уилл промчался по разделительной полосе, объезжая черточки пунктира поочередно то справа, то слева, завернул на полной скорости в открытые ворота, подпрыгнув на бордюре, и въехал под навес, скрежеща тормозами. Он поставил велосипед, повесил на него замок и вошел в дом.

— Привет, пап, — сказал он отцу, который застыл в гостиной в неловкой позе, пытаясь удерживать раскрытый портфель и уставившись в экран телевизора.

Доктор Берроуз, несомненно, был для сына самым большим авторитетом в жизни. Одно его замечание или намек вдохновляли Уилла на необычайные и даже безумные «исследования», для которых, как правило, требовалось на удивление много копать. Отец присоединялся к нему на финальной стадии, если полагал, что удастся обнаружить что-то, обладающее археологической ценностью, но большую часть времени проводил «у себя» в подвале, зарывшись в книги. Там он скрывался от семейной жизни, погружаясь в мечты об изящных греческих храмах и величественных римских амфитеатрах.

— Да, привет, Уилл, — рассеянно ответил он через некоторое время, не отводя взгляда от экрана. Уилл посмотрел в глубь комнаты на мать, так же увлеченную телевизором.

— Привет, мам, — сказал он и вышел, не дожидаясь ответа.

Внимание миссис Берроуз было поглощено неожиданным поворотом событий в «Скорой помощи».

— Привет, — ответила она, хотя Уилла давно не было в комнате.

Родители Уилла познакомились в колледже, когда будущая миссис Берроуз была жизнерадостной студенткой факультета СМИ, мечтавшей работать на телевидении.

Теперь же телевизор заполнял всю ее жизнь, но, как ни печально, уже в другом качестве. С увлеченностью, граничащей с фанатизмом, она смотрела телевизор целыми днями, а чтобы не пропустить любимые программы и сериалы (таких было предостаточно), использовала два видеомагнитофона.

Иногда в голове складывается такой четкий образ знакомого человека, что всякий раз, как думаешь о нем, сразу видишь его в определенной обстановке. Миссис Берроуз трудно было представить иначе, кроме как полулежащей в кресле, на подлокотнике которого аккуратно разложены пульты от телевизора и магнитофонов. Так она и сидела целыми днями перед мерцающим экраном, поставив ноги на скамеечку, заваленную газетными страницами с телепрограммой, и изредка шевелясь, чтобы подать признаки жизни.

Как обычно, Уилл сразу отправился на кухню, точнее, к холодильнику, и открыл его, машинально зафиксировав наличие еще одного человеческого существа в помещении.

— Привет, сестренка, — сказал он, даже не взглянув в ее сторону. — Что на ужин? Я умираю с голоду.

— А, подземное чудище вернулось, — проговорила Ребекка. — Я так и думала, что ты сейчас заявишься. — Она захлопнула холодильник перед носом у брата и, прежде чем он успел возразить, сунула ему в руки пустую упаковку. — Курица в кисло-сладком соусе, с рисом и какими-то там овощами. В супермаркете была акция — две по цене одной.

Уилл поглядел на картинку на упаковке и молча отдал ее сестре.

— Ну что, как твои раскопки? — спросила она. Микроволновка дзынькнула.

— Так себе. Мы наткнулись на слой известняка.

— Ты сказал «мы»? — Ребекка недоуменно посмотрела на него, доставая лоток из микроволновки. — Уилл, ты копаешь не один? С отцом? Он что, прогуливает работу?

— Нет, вместе с Честером, из школы.

Ребекка чуть не прищемила пальцы дверцей микроволновки, ставя туда второй лоток.

— Хочешь сказать, ты позвал кого-то помогать? Вот это да! Я думала, ты никого не подпускаешь к своим «проектам».

— Ну, обычно никого, но Честер — парень что надо, — ответил Уилл, удивленный интересом сестры. — С ним здорово работается.

— Я о нем слышала только, что его называют…

— Я знаю, как его называют, — оборвал ее Уилл.

Ребекке было двенадцать — на два года меньше, чем Уиллу, — и она ничем на него не походила. Стройная и изящная для своего возраста, она казалась хрупкой по сравнению с крепким коренастым братом. Желтоватой коже темноволосой Ребекки было нипочем даже самое жаркое летнее солнце, а Уилл обгорал за считанные минуты.

Различались они не только внешностью, но и характером, так что дома брат и сестра жили в состоянии шаткого перемирия и почти не интересовались жизнью друг друга.

Ездить куда-то отдыхать всей семьей у Берроузов было не принято. У доктора и его супруги тоже не было общих интересов, и он куда чаще проводил время вдвоем с сыном в «экспедициях» — их излюбленным местом для охоты за артефактами был южный берег.

Ребекка развлекала себя сама, но куда и зачем она ходила или ездила, Уилл не знал, да его это и не интересовало. А миссис Берроуз если и покидала свое кресло у телевизора, то лишь для того, чтобы проплестись по магазинам Вест-Энда или сходить в кино.