Юрий Ижевчанин - Первая колония

Король Старквайи Красгор тоже был раздосадован, но хладнокровно анализировал ситуацию:

"Мой наследник, мой любимый сын по духу — самое ценное мое приобретение. Я уже сейчас чувствую в нем задатки незаурядного человека… А может… Нет, это слово не стоит произносить даже в мыслях. Лучше скажем так: зачатый двумя благословенными Избранными в момент двойной тантры, воспитанный, начиная от чрева матери, королем и лучшими наставниками. Он будет Императором единой и мощной Империи! А Клингор прекрасно сохранил бы корону до возмужания моего сына. То же самое и Атар. Онгор похуже, но и он справился бы. И главное, что никто даже не подозревал, куда я клоню. А этот линниец очень ненадежный властитель. Да и удержится ли он достаточно времени? И не вовлечет ли нас в несвоевременные авантюры?"

А вот новый Император Линстор просто ликовал в душе:

"Поистине, пока что мое царствование благословлено Судьбой! Сначала я победоносно закончил войну с Тромой, и еще лучше бы закончил, если бы не вмешательство этого несносного миротворца Клингора. Теперь я Император! И я могу использовать корону для укрепления своего королевства. Соседний с нами Лингаст уже культурно подготовлен для включения в Империю. Вот это будет славное дело для Императора: либо включить его как новое вассальное по отношению к моему королевству княжество, либо, если они будут упрямиться, собрать Имперский поход, поставить во главе армии князя Клингора и просто завоевать их для себя."

Так что этот властитель столь далеко вперед не заглядывал. Он думал лишь о том, как получить побольше выгоды здесь и сейчас от неизбежных расходов на поддержание сана Императора.

А в целом такой неожиданный футбол императорской короной стал первым признаком будущей великой замятни в Империи. Но лишь первым, безобидным, малозаметным и весьма отдаленным, как красивое перистое облако может предвещать через несколько дней бурю и страшное наводнение.

Словом,

Кто уезжает,

Кто от короны бежит.

Где же правитель,

Чтоб государство

Жезлом булатным пасти?

Корабль Атара вошел в гавань Карлинора. Никто его не встречал, так как он заранее не объявил о дне своего возвращения (все равно, как он и предвидел, в Имперской Столице всегда найдется что-то неожиданное, ломающее все расчеты). Но на подходе к городу корабль заметили, так что в лагере колонистов уже все ожидали выступления принца с рассказом о том, что произошло в столице. Атар не имел права рассказывать о том, что было на Совете Королей, но он рассказал о кандидатуре нового Императора и о том, что короли чем-то серьезно обеспокоены. Он передал привет от князя Клингора, который остался на Сейме.

То, что колонисты не имели времени бездельничать, как ни парадоксально, положительно сказалось на облике лагеря. Общая собранность и подтянутость заставляла людей поддерживать порядок и в своем временном городке. Люди втянулись в жесткий ритм упражнений, который помог им отделаться от мыслей о навсегда оставленном родном доме или о том, что было до решения отъехать. Принц слегка поощрял колонистов покупать новых рабов, а вот вещи, за исключением необходимых и тех, которые имели шанс быть распроданными на новом месте, отнюдь не поощрял. А почему он поощрял покупки рабов лишь слегка, догадалась жена.

— Мой милый муж, я так рада, что пока что у нас все в порядке. Это хорошее предзнаменование для успеха всего дела.

— И я рад, моя любимая Арлисса!

— Есть у меня чувство, что сразу после отплытия у нас начнутся большие приключения.

— Ну может и не сразу, но я знаю, что без приключений добраться до новой колонии нам не удастся. Но я не боюсь. Корабли мы отремонтировали, люди натренированы в военном деле, если кто сунется, получит по зубам. Да и опытных моряков с нами достаточно вызвалось.

— Я слышала, что ты их в основном направляешь на суда, а тренируются наземному бою они меньше всех.

— Именно так! Они нам будут ценнее, если кто-то нас будет пытаться взять на абордаж или, наоборот, мы будем брать какого-нибудь глупого наглеца.

— Ну да. И все мужчины у нас теперь будут заодно. Только рабам может быть все равно, кто у них будет новый хозяин. Но я, муженек, чую, что и здесь ты кое-что продумал.

— Правильно, моя мудрая женушка! — И принц поцеловал свою любимую супругу. — И рабы должны быть заинтересованы в победе.

— Они станут свободными, как только вступят на землю новой колонии?

— Нет, как только мы выйдем из вод Империи. Во всяком случае, те из них, кто говорит по-старкски.

— А как же мы будем в колонии без рабов?

— Я думаю, что захватим новых по дороге. А потом ведь все равно воевать придется, и противники гражданами не будут.

— Но ведь люди будут недовольны, что их рабов освободили.

— Ничего. И не с такими проблемами справлялся. Но ты понимаешь, что говорить об этом не стоит ни слова.

— Мог бы и не напоминать, мой принц! — И жена ласково погладила своего мужа по его голове, в которой появились уже седые волосы.

Тут в дверь вошел слуга, перед этим позвонив и дождавшись ответного звонка. (принц жестко вышколил слуг и рабов, что его уединение с женой нельзя нарушать без явного дозволения; а в случае срочных дел либо вестей было принято звонить три раза).

— Господин, внизу есть еще один проситель, который хочет присоединиться к колонии вместе со своим семейством.

— Передай ему, что через четверть часа я выйду в общую залу.

— Он настаивает на разговоре наедине.

Арлиссу поразило какое-то предчувствие.

— Принц, женское чутье мне подсказывает, что ты можешь сделать очень большую ошибку, если будешь говорить с ним один на один.

— Я позову своего казначея.

Казначеем был личный раб принца Китир. Он уже знал, что его по приезде в колонию отпустят и сделают гражданином. На самом деле это его не слишком радовало, служить принцу было приятно, со своей должностью Китир свыкся, а делать казначеем чужого человека было очень опасно, так что, выйдя на свободу, он должен будет оставить свое место. Но Китир понимал, что принц потеряет лицо, если не отпустит своего верного раба.

— И здесь мне что-то подсказывает, что главным здесь будут не деньги и не имущество. А безусловную тайну надо будет сохранить, как ты почувствовал сам, мой мудрый муж, предложив Китира.

— Ну тогда остается лишь принять его наедине с тобой. Утренний прием нельзя отложить, придется отложить инспекцию военной подготовки, а тебе инспекцию школы женщин.

— Ничего, мы уже их вышколили, они пару часов и без нас справятся, — улыбнулась Арлисса.

У принца стало светло на душе, он взял свою жену под руку, слуги вынесли двух его младших сыновей, двое старших и дочь присоединились к ним, и начался торжественный утренний прием, уже проходивший почти по ритуалу независимого государя. Но лишь почти: прием начинался с того, что все присутствующие молились за Императора, короля Старквайи и князя-хозяина. За Императора молились и короли, и князья, а вот два других молебна означали, что пока еще принц признает над собой власть королевства и княжества.