Дин Андерссон - Жажда мести

— Ты предлагаешь оживить труп? Вдохнуть жизнь в мертвеца, да еще…

— Зачем такие слова: «труп», «мертвец», — перебила ее Тёкк. — Неужели ты предпочла бы, чтобы Хель более никогда не вдохнула новую жизнь в тебя, в твою мать? Хель — Повелительница Смерти, в ее силах наградить жизнью или смертью. Она выбрала жизнь. Для тебе и для твоей матери. Неужели ты откажешь в этом великом чуде ему, самому близкому для тебя человеку? Тебе дана сила, так используй ее во благо человеку, только и ждущему, чтобы встать, вздохнуть, открыть глаза, шагнуть. Это такая малость, что мне даже не по себе, что приходится уговаривать тебя. Если я вручу тебе кинжал, ты сможешь перерезать ему горло?

— Нет… но я…

— Прими правду, какова она есть. Истина редко прекрасна, обычно она страшна. Порой ошеломляюще ужасна, но с этим ничего не поделаешь. С этим надо жить, с этим надо смириться. Прими это предложение как один из первых даров Хель, за ними последуют и другие. — В глазах Тёкк вспыхнули вдохновенные багровые огоньки. — Вдохни жизнь в Мертворожденного, он встанет во главе войска, завоюющего для Хель весь мир.

— Ни за что! Нет, нет и нет!.. Мне не нужны такие дары…

Гутрун неожиданно и разом успокоилась. Взгляд ее стал холоден, разумен, словно наваждение, навеянное речами Тёкк, внезапно спало, и открылась истина, и в самом деле ошеломляющая и ужасная. Но это была подлинная истина, с которой каждый остается один на один.

— Если я так необходима Хель, то мне никогда не избавиться от нее. Она будет держать меня пленницей в Нифльхейме, как ты держишь меня здесь, в замке, мучаешь меня, врешь, лицемеришь, утверждаешь, что Хальд на отдыхе в тихом, прохладном месте. Задумайся, Тёкк, зачем мне такая жизнь? Зачем добровольно становиться пленницей? Чтобы муки длились вечность? Ты считаешь меня полной дурой? Ты твердишь о желании подружиться со мной, убеждаешь, что лучше жить в мире, и не замечаешь, что твоим словам грош цена, потому что я пленница, но это еще полбеды. Хуже, что я знаю — ох, как я теперь хорошо знаю! — с кем мне приходится иметь дело. Каждое твое слово — ложь. И даже если ты не врешь насчет тайной силы, якобы спящей во мне, то ты все равно не говоришь правды. Хватит, ты сама просветила меня. Очень хорошо просветила. И насчет так называемого братца, и насчет Хель. Все, что ты сказала, это пустые домыслы, никчемные обещания и напыщенные призывы, и ни слова о том, чего Хель желает на самом деле, и какая участь уготована мне, если я сдамся.

Тёкк была явно смущена, но сумела взять себя в руки, по крайней мере, так могло показаться, и ее последующие слова показали, что она решила резко сменить тему:

— Хель хотела, чтобы ты провела эти годы среди живых. Годы, которые ты провела под солнцем, тоже что-то вроде подарка. Теперь ты особенно дорога Хель. Ты познакомилась и освоилась со множеством вещей, набралась опыта, который может оказаться бесценным во время нашествия на мир Живых. Тебе известны их слабости, тебе легче будет применить свою силу Смерти, чтобы привести их к покорности. Годы, проведенные вне Нифльхейма, как раз и подтверждают, что я говорила правду. Повинуйся своей судьбе, Мертворожденная дочь Хель! Обратись к истине, и тогда ты найдешь мир в душе.

Вопль ужаса вырвался из уст Гутрун.

Багровые огоньки в глазах Тёкк зарделись густо, мощно, она нутром почувствовала, что сопротивление Гутрун ослабло. Еще чуть-чуть, и она покорится.

Странные тени затмили взор девушки. В дрожащем свете факела вдруг обрисовались языки пламени. Еще мгновение, и ее голова разорвется от боли. Она не удержалась и сползла на пол. Попыталась было ухватиться за край помоста, не получилось. Еще через мгновение она, лишенная чувств, растянулась на полу.

Тёкк бросила на нее взгляд и улыбнулась.

«Сколько бы ты ни трепыхалась, — подумала она, — все равно выхода у тебя нет. Ты отчаянно сопротивлялась, даже слишком отчаянно, но все-таки проиграла. Ты еще пока не догадываешься об этом, но ты теперь принадлежишь Хель, а также и мне».

Песнь Крови и Гримнир выехали на вершину одной из песчаных дюн, намытых вдоль побережья, и долго разглядывали бескрайнюю водную гладь. В утреннем свете темный, чистейшей синевы простор поблескивал и нехотя перекатывал волны, ровной чередой набегавшие на берег. Песнь Крови наконец отвела глаза, повернулась к спутнику и призналась:

— Никогда не видала ничего подобного. — Она вновь глянула в сторону моря. — Это прекрасно, и почему-то на душе немного тревожно.

Гримнир кивнул, вспомнив, как он сам впервые увидал море. Случилось это в далеком детстве. Он усмехнулся — сладкие были времена…

— Не ты первая, не ты последняя, — откликнулся он. — Сколько их, людишек, впервые увидавших морскую ширь. Знаешь, мне приятно, что я оказался первым в твоей судьбе, кто показал тебе море. Хотя бы в этом первым. Вот она перед тобой, крыша дворца Эгира 2 2 Эгир — морской великан, повелитель морей, отец девяти дочерей-волн, друг асов. Крыша дворца Эгира — морская гладь. .

— Да, Эгир могуч, его владения обширны. На верное, многие из тех, кто живет на побережье, часто поминают его имя.

— И не только поминают, но и приносят ему дары, а также его жене Ран. Но это не мешает Ран забавляться с людьми. Она забрасывает золотые сети, улавливает рыбаков и утаскивает их в свои коралловые пещеры.

— Надеюсь, меня она не утянет на дно, — вздохнула Песнь Крови. — Ты обещал показать мне снеккью, Гримнир. Я никогда не видала кораблей.

— Это место недалеко отсюда.

— Тогда в путь, не будем терять время. Дни, потраченные нами на дорогу, уходят попусту. Надеюсь, на острове оборотней мы не задержимся. Ты обещал, что мы быстро поладим с ними.

Гримнир ударил ногами лошадь и, ни слова не говоря, направил коня прочь от берега в сторону небольшой бухты, по берегам которой росли сосны. Подъехав ближе, Песнь Крови с удивлением отметила, что местами деревья стояли в самой воде. Сосны были как на подбор высокие, стволы ровные, без малейших изгибов, только на самой верхушке зеленели редкие кроны. Между ними там и тут виднелись вознесенные на сваях строения, а ближе к морю, где глубина увеличивалась, можно было различить плавные обводы и мачту длинной и узкой боевой снеккьи.

— Видишь, корабль уже готов, — Гримнир указал на судно. — Скоро ребята отправятся в поход. Корабль называется «Разрезатель Волн». Сколько раз мне приходилось стоять на его палубе, ставить паруса, браться за весло. Веселое было время.

— Но как мы вдвоем справимся с таким большим кораблем? Смотри, сколько там веревок. Какую куда тащить?

Гримнир засмеялся:

— А нам и не доверят их тащить. Кстати, это не веревки, а снасти. — На берегу бухты Гримнир спешился и закричал: