Татьяна Минасян - Многоцветная магия

— Я мог вас убить… — опустил голову юноша. — Я мог устроить пожар, мог сжечь все это здание!

— Если бы мы занимались в общей библиотеке — пожалуй, мог бы, — усмехнулся Алексий. — А здесь — вряд ли, слишком тут много воды… Вот уж не думал, что когда-нибудь эта стихия так нам поможет! — он выпрямился и осторожно потрогал застывшую на плече темно-коричневую пленку. — Так что с моей рубашкой, будешь ты ее исправлять или нет?

— Да-да, сейчас, — Аркадий поднял валяющуюся на полу мокрую красную тряпку с обуглившимися дырами, в которой теперь весьма непросто было признать рубашку пожилого мага, и для начала стал выжимать из нее воду. Затем он разложил все еще сырую рубашку на скамейке и завертел головой в поисках какого-нибудь тонкого и длинного предмета. Однако ничего похожего в помещении бассейна не оказалось, и юноша, тяжело вздохнув, попытался сосредоточиться просто так, без всяких вспомогательных вещей. Пальцы его протянутых к рубашке рук сложились в замысловатую фигуру, и мокрая алая ткань начала медленно менять свои очертания. Прожженные дыры стали уменьшаться, их почерневшие края устремились навстречу друг другу, а сама ткань, кроме того, почему-то изменила цвет с ярко-красного на менее кричащий вишневый. Аркадий бессильно опустил руки и вытер выступивший на лбу пот.

— Отлично! — Алексий поднял целую рубашку и начал, слегка кривясь от боли, натягивать ее на себя. — Почтенная Карина будет тебе благодарна — она любит именно такой оттенок. Ого, да ты, оказывается, эстет! — воскликнул он вдруг, обнаружив, что пуговицы на рубашке тоже изменились: на месте простеньких, сделанных из прозрачной пластмассы, красовались другие — выпуклые, обтянутые такой же темно-красной тканью, из которой была сделана сама рубашка, с желтым латунным ободком.

— Я не нарочно, это само получилось, — смущенно пробормотал Аркадий. — И боюсь, моего колдовства надолго не хватит…

— Тогда давай поторапливаться, — скомандовал Алексий и принялся выжимать воду из своих брюк. — А послезавтра жду тебя здесь. Как всегда, в одиннадцать вечера.

Аркадий тоже снял рубашку и брюки, кое-как выжал из них воду и снова поспешно оделся. Звонников взял его за руку и на мгновение закрыл глаза, представляя себе прихожую собственной квартиры, страстно надеясь, что ее хозяйка, почтенная Карина, уже спит, и прекрасно понимая, что эта надежда напрасна: Карина ждет их возвращения и сейчас устроит им обоим серьезный нагоняй.

В следующий миг оба мага исчезли — а вместе с ними исчез и освещавший бассейн огненный шар.

Следующий день начался для Аркадия Плотникова и двух его однокашников, как обычно — с урока превращений, а точнее, со скуки и неловкости. Сидевший справа от него хмурый и сосредоточенный Эраст Вечерковский, у которого по-прежнему не получалось даже самое элементарное волшебство, злобно скрипел зубами и чуть ли не рычал, стоило Аркадию просто посмотреть в его сторону. Сидевший справа Валентин Кудряшов, без труда справлявшийся со всеми заданиями, откровенно зевал и бросал на обоих своих товарищей снисходительные взгляды. Плотникову были одинаково неприятны оба соседа, и порой у него даже мелькала мысль, что его заставили заниматься вместе с ними, чтобы лишний раз потренировать его самообладание.

А лесной маг Кудряшов сидел за партой и с тоскливым видом чертил ногтем на ее лакированной деревянной поверхности шахматные поля и шестиугольные пчелиные соты. Голос преподавательницы превращений, огненной волшебницы по имени Карина, с каждой минутой звучал все более занудно. Валентин откровенно скучал и чувствовал себя самым несчастным волшебником Ленинграда. Он, едва ли не единственный из магов-лесовиков, не удравший из города в уральскую лесную общину, был вынужден по-прежнему, словно в мире не происходило ничего из ряда вон выходящего, учиться волшебству, слушать никому не нужные лекции и превращать носовые платки в листы бумаги и обратно. Да еще учила его большинству предметов волшебница из чужой общины, а одноклассники и вовсе попались какие-то недоделанные: один, подземник, еле-еле способный с третьей попытки создать слабенькую иллюзию, а второй, огненный, наоборот, не умеющий сдерживать магическую энергию и вместо того, чтобы заколдовать одну вещь, превращавший непонятно во что всю мебель в комнате, после чего виновато улыбающийся, как слабоумный! И с этими двумя парнями ему предстояло общаться несколько лет, потому что больше ни одного его ровесника-мага в городе не осталось — все, как зайцы, разбежались из Ленинграда в более безопасные места, некоторые даже, говорят, согласились жить в немагических областях, лишь бы там было тихо и их никто не трогал…

Кудряшов презрительно поморщился и скосил глаза на двух других учеников почтенной Карины. Оба, и Аркадий Плотников, и Эраст Вечерковский, слушали ее с нескрываемым вниманием и даже что-то записывали. Зубрилы… И это — самые лучшие и самые смелые ребята из всех молодых ленинградских волшебников?! Мрак… И все-таки надо попробовать с ними подружиться, если он не хочет провести ближайшие годы в компании почтенного Всеволода, нескольких его советников, да той парочки целителей Ольховских, которые хоть и не намного его старше, но по занудливости и любви читать мораль дадут фору старейшим магам лесной общины.

— На сегодня все, теперь увидимся в понедельник, а дома потренируйтесь еще с плоскими предметами, — Валентин и не заметил, что Карина уже закончила урок, и его однокашники начали неторопливо складывать в сумки тетради и ручки. Старая волшебница тоже убрала в сумочку маленький блокнот, с которым изредка сверялась во время лекции, и, подойдя к парте Аркадия, негромко сказала:

— Почтенный Алексий просил передать, что к одиннадцати завтра не успевает — приходи в двенадцать.

— Конечно, почтенная, — Плотников кивнул и направился к двери. Вечерковский, не обратив на этот краткий обмен репликами ни малейшего внимания, двинулся вслед за ним, и только Кудряшов на мгновение замер на месте, глядя Аркадию вслед любопытным взглядом. Зачем это, интересно, девятнадцатилетнему, не слишком способному и вообще не представляющему из себя ничего выдающегося огненному магу встречаться с одной из самых важных шишек своей общины: с самим ответственным за ее безопасность? Кажется, родственником он ни Алексию Звонникову, ни его супруге Карине не приходится — во всяком случае, Валентину об этом ничего известно не было. Да и какой смысл это скрывать? Нет, тут дело в чем-то другом, наверняка очень важном, и он, Кудряшов, мог бы попытаться выяснить, в чем! Тем более, что делать ему все равно решительно нечего…

— Ребят, подождите! — крикнул Валентин удаляющимся молодым волшебникам и бросился их догонять. — Вы куда сейчас? Пошли, может, вместе прогуляемся?