Олег Борисов - Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

— Проучим, — отмахнулся старик, выбираясь из леса на пригорок.

Полюбовавшись раскинувшимся перед ним видом на замок и стены Грассенвалда, тронул коня и направился домой. Чуть отставший Болард рассказывал тем временем брату о неудачной поездке за учителями для дружины и про гибель бастарда. Замолкший Хиарлосса внимательно слушал. В конце рассказа кивнул:

— Да, жаль, что башку ублюдка не привезли. Было бы неплохое напоминание другим, как следует относиться к своему лорду… Но и так неплохо. Ни могилы, ни памяти…

Поздно вечером, когда распаренные после бани лорд и старший брат сидели за общим столом, Хиарлосса не утерпел и озвучил свое предложение:

— Я пока в столице болтался, людей послушал, попытался связи завести. Боюсь, королю мы не интересны. У него свои дела, у нас свои. Надо самим ехать на побережье, к тем же Гудомиллам. Мы с ними ровня, с нами они будут разговаривать. Ты, отец, уже ответы получил. Говоришь, нас там ждут. Давайте я в гости наведаюсь. Вы пока с дороги отдохнете, успею туда и обратно. И людей привезу, и имя наше у восточных берегов поддержу. Одно дело у спесивого Бьофальгафа наставников просить. И совсем другое — с матерью Мэрой разговаривать. Старуха себе на уме, но мы не враги и денежных обид между нами нет.

— Старуха… Хе! — расхохотался старший Дейста. — Эта «старуха» еще тебя в кровати заездит за ночь, если ей захочется…

— Не беда, — тут же отреагировал его сутулый сын. — У меня опыт большой, найду, чему научить бабушку. Главное, чтобы людей дала и дружить согласилась не на словах, а на деле. Пока вы здесь будете гномам бороды крутить и с делами домашними разбираться, я как раз и обернусь.

Долго еще Хиарлосса убеждал и уговаривал. Он увидел, что идея понравилась отцу, и старательно уламывал того, всячески показывая, что решение принимать лорду Дейста. Наконец старик соизволил согласиться и заявил, что подробно все обсудят на следующий день. Заодно обговорят, кому и что следует говорить от имени клана, а с кем лучше за один стол и не садиться. Оставив уставших родственников отдыхать, будущий посол вернулся к себе в комнату.

Сгорбившись на кровати, Хиарлосса цедил остатки подогретого вина и бормотал себе под нос:

— Скатаюсь. Обязательно скатаюсь и повидаюсь со всеми, с кем нужно. И себя не забуду… Местные церковники от меня нос воротят. Ну что же, они люди мелкие, мне нет смысла с ними даже время терять. Надо свои связи заводить, свою силу набирать. И к Халефгену не забуду наведаться, в королевской семье помелькаю. И матери Мэре поулыбаюсь, ее обидам посочувствую. После поездки все должны знать, что среди Дейста есть человек, у которого своя голова на плечах. И кто может любые проблемы решать, не оглядываясь на старших. Любые… И только так… А то в нашем болоте я скоро превращусь в заросшую мхом лягушку…

Нашарив в темноте рядом стоящий стул, мужчина поставил опустевший бокал и потянулся:

— Спать… Завтра отец будет бубнить про родовую честь, про величие клана… Пусть… Лишь бы письма написал рекомендательные и денег не пожалел. А я — не Болард, плеваться в собеседников не собираюсь. Будут нам и наставники для дружины, и тайный мирный договор, и все, что выцарапать получится. И если для этого надо затащить в постель хоть сто старух — мне их жаль. Потому как сил хватит на всех… — Удобнее устраиваясь, он уже сонно бормотал: — Как дела-то повернулись. И домом отец доволен, никаких замечаний не было… И бастард паршивый сгинул раз и навсегда… А послезавтра уже в дорогу, с деньгами и наставлениями… Боги любят клан Дейста… — Чуть помолчав, Хиарлосса поправился: — Боги любят меня, а на остальных — плевать… Боги любят… меня…

Мокрый от пота обнаженный мужчина рубился с воображаемыми противниками, не щадя сил. Остро отточенный меч пел, рассекая горячий воздух, комбинации ударов сплетали сложную вязь защиты и контрударов, резкие всплески атак разили невидимых врагов. Бастард готовился к неведомой битве, готовился подороже продать свою никчемную жизнь. Завтра утром его отправят вниз, в бесконечное переплетение коридоров. Туда, где в маленькой пещере, на холодном гранитном валуне лежит золотая монета. Тому, кто принесет эту монету главе клана Утэссот, гномы даровали свободу. Как рассказал гном, доставивший припасы и оружие, за долгие столетия лишь трое счастливчиков сумели свершить невозможное и вернулись с монетой. Правда, добавил бородач, двое были увечны, а третий умер к вечеру, хрипя порванными легкими. Но оставшихся в живых калек щедро наградили и переправили через болота. Один даже не спился, а основал крепкий трактир на дороге, где теперь и обитают его многочисленные внуки и правнуки.

У входа в зал застыли два брата: Гэйлин и Берра. Старший пыхтел любимой трубкой, младший ласкал рукоять топора.

Пузатый коротышка ткнул здоровяка в бок и спросил:

— На кого ставишь? Как вчера разрешили смотреть на бастарда, так старики просто помешались. Все, у кого есть золото, требуют у сторожа принимать ставки.

— Какой смысл ставить на покойника? — удивился любитель пахучего табачного дыма. — Я раньше говорил и сейчас повторю: парень и минуты не выстоит. То, что он своею зубочисткою машет, еще ни о чем не говорит. Против тьмы надо выходить с чистым сердцем, верою в себя и желанием победить любою ценою. А у него в голове сумбур, мечется от ненависти к родственникам к желанию нам что-то доказать.

— И все же?..

Подумав, Гэйлин сунул огромный кулак под нос брату:

— Если вздумал играть, ставь свои. Узнаю, что в общую кассу залез, ты у меня все лето будешь с углежогами на болотах торчать, комаров кормить.

— Вот еще, с тобою делиться! — тут же отмахнулся Берра. Похоже, брат был прав, и гном-пройдоха действительно подумывал запустить загребущую руку в общий кошель. — Мне же проще, все заработанное себе оставлю.

— Значит, на парня ставишь, — вздохнул старший, выколачивая трубку. — И что, многие в него верят?

— Многие ворчат, почему ты его на бега не выставил. Одно дело, если он просто во тьме загнется, и совсем другое — когда это почтенное собрание увидит в большом зале, при свете факелов… Такое развлечение загубил, эх…

— Ты не ответил, — усмехнулся мудрый Гэйлин.

— Один к ста. На парня поставил только я. На тьму готовы поставить все. Страж согласился принять ставки у десятерых, сегодня вечером будут разыгрывать счастливчиков.

— Надеюсь, ты потратил не больше злата. Обидно будет проиграть свой годовой заработок…

Шагая следом за братом, Берра не удержался и обернулся посмотреть, как обреченный на смерть готовится с честью встретить завтрашнюю гибель.

— Да, я тоже надеюсь, что не зря… И дернули же меня Гудары поставить на человечка все, что было в карманах… Зря я тогда нашел его на болотах, одно расстройство…