Илья Рошаль - Пожиратель огня

Но возможности Тулсы Дуума несравненно превосходили человеческие. Негодяй не дал им ни малейшего шанса. Щелчок пальцев колдуна, и Кулл повис в воздухе, словно застывшая в кусочке смолы муха. Его друзья тоже замерли как статуи, остановившись на половине движения.

— Ты думал, что тебе удастся обмануть меня, атлант? — Тулса Дуум мотнул головой, и Кулл рухнул на камень. — Ты решил, что в союзе с раз-воплощенным чародеем и его ведьмовским отродьем сможете победить меня? Наивный глупец!

Тебе сказали, что я пленен слугами Ктулхи? Неразумная тварь, да все боги и демоны, вместе взятые, не в состоянии остановить меня! — Бессмертный колдун зашелся совершенно безумным смехом. — Оставь тщетные надежды!

Только сейчас Кулл разглядел, в каком состоянии находился Тулса Дуум. Весь странным образом скособоченный, он казался каким-то усохшим, мертвенно белая кость его черепа теперь была покрыта отвратительными желтовато-зелеными рыхлыми пятнами, а багровое сияние в левой глазнице погасло. Когда же он двинулся, заметно припадая на правую ногу, его плащ на мгновение распахнулся, и Кулл понял, что было с колдуном не так. Левый рукав его облегающего черного одеяния был начисто оторван — вместе с рукой…

Но он отнюдь не потерял свей силы и ненависти к Куллу. Тулса Дуум обращался только к атланту, не обращая на остальных ровным счетом никакого внимания.

— Смотри на меня, червь! Из-за тебя опять разрушены мои планы! И мое тело… Но ты не переживешь своего триумфа, ничтожное порождение бога-недоучки! У меня сейчас нет времени возиться с твоим телом, но я приготовил для твоей души особую преисподнюю. — Тулса Дуум захлебывался словами.

— Ты окончательно спятил, старый дурак. — Куллу потребовались неимоверные усилия, чтобы разомкнуть губы и произнести эти несколько слов. — У тебя и так в голове вместо мозгов были могильные черви, а теперь, видать, и они расползлись!

— Ты… дрянь… отребье… ничтожество… — зашипел чародей. — Клянусь яйцом мироздания, ты обречен на вечность мук и страданий, которые заставят содрогнуться самые глубины преисподней! И пускай сейчас я вынужден оставить этот проклятый мир, позже я вернусь снова — но уже его господином!

Ну что же, глупейший из смертных и несчастнейший из них, — оскалился Тулса Дуум. — Вот и пришел конец твоей убогой жизни… Если хочешь, попытайся помолиться своему Валке, скоро и он последует за тобой во тьму!

Колдун повернулся к парализованной троице.

— Ты, муджариец, отруби голову этим двум, — Тулса Дуум махнул уцелевшей рукой в сторону Кулла и Брула, — А ты, девка, отдай мне часы… — поворачиваясь к Таалане велел колдун.

Относясь к людям, лишь как к покорным его воле марионеткам, злодей уже забыл о существовании Асафа.

Глаза муджарийского хелифа выражали страшную муку, он прокусил губу и по его подбородку стекала струйка крови, пот выступил на лбу, но заклятие Тулсы Дуума обладало невероятной силой. Несмотря на его ожесточенное внутреннее сопротивление, юноша шаг за шагом приближался к Куллу. Остановившись у распростертого на полу тела, хелиф начал рывками поднимать Каркадан над головой. Кулл не сводил с него глаз.

В это время Таалана, силы которой не шли ни в какое сравнение с непостижимой разумом мощью черного колдуна, двинулась Мертвоголовому навстречу. Из глаз девушки капали слезы, но не подчиниться воле Тулсы Дуума она не могла. Пройдя несколько шагов и поравнявшись с Асафом, она протянула песочные часы злобно улыбавшемуся чародею. Тулса Дуум, снедаемый нетерпением, шагнул ей навстречу и требовательно протянул уцелевшую руку. Через мгновение магический талисман, в котором были заключены душа и сила Мая Есумдуна, оказался крепко зажат в его кулаке.

— Ценная вещица… — проскрипел колдун.

На мгновение задумавшись, он, точно выбирающий себе лошадь воин, окинул внимательным взглядом Таалану.

— Пожалуй, она мне еще пригодится, — пробормотал Тулса Дуум себе под нос. — Да, определенно… Я найду достойное применение этому здоровому телу…

Он повернулся к Асафу, небрежно бросив дочке песчаного колдуна:

— Когда раб покончит с этими двумя, перережешь ему глотку. А потом отправишься со мной…

Точно серебряная молния устремилась к груди Кулла. Тулса Дуум с удовольствием следил за смертельным полетом клинка Асафа, вот-вот готовым пронзить сердце Кулла.

И в этот момент волшебный меч налился ослепительно-белым светом. Лезвие Каркадана раскалилось добела, и на нем проступила тонкая вязь древних рун. Может быть, сработало какое-нибудь заклятие, в незапамятные времена наложенное на Каркадан могучим Мегрибским магом, а может быть, Каркадан в какой-то мере обладал собственной волей, кто знает? Но вместо того чтобы пронзить яростное неукротимое сердце атланта, острая сталь обрушилась на все еще вытянутую в указующем жесте руку Тулсы Дуума.

От крика, исторгнутого чародеем, кровь хлынула из ушей околдованных им людей. Неразрушимая сталь с чистым тонким звуком разлетелась на мириады крошечных осколков, и отрубленная кисть колдуна шлепнулась на каменный пол.

Песочные часы выпали из извивающихся, точно страшный черный паук, горящих белым пламенем пальцев. Прокатившись пару локтей и ударившись об каменную ножку стола, они треснули по всей длине. Из расколотого хрустального сосуда вырвался желтовато-алый смерч, в мгновение ока налившийся золотым сиянием. И между людьми и Тулсой Дуумом вырос Май Есумдун.

— Вот мы и встретились вновь, Тулса Дуум, — грозно произнес Повелитель Великих Песков. — Пришла пора положить конец твоим козням, равно противным Порядку и Хаосу!

Кулл в изумлении смотрел на песчаного колдуна, в облике которого произошли разительные перемены. Кто теперь мог узнать в этом рослом седобородом человек с благородным и мужественным лицом жалкую полупрозрачную тень?

— Проклятый Май Есумдун! — вскричал Тулса Дуум. — Ты возомнил себя равным мне противником?! Даже если бы все слуги Хаоса встали на моем пути, моих сил хватило бы, чтобы уничтожить тебя и ненавистного Кулла! Я даже не буду на тебя тратить заклинания!

Колдун в черном взмахнул обрубком руки, и в грудь Мая Есумдуна ударила черная молния, отбросив чародея к стене. Тот, с силой врезавшись в камень, сполз на пол.

Тулсу Дуума сгубила ненависть к Куллу. Вместо того, чтобы добить песчаного колдуна, он, выкрикивая слова какого-то заклинания, направился к атланту. Если бы он сосредоточил свои силы, хоть и ослабленные столкновением со слугами Ктулхи, на единственном опасном для него противнике, и Кулл и его друзья были бы обречены.

Отвлеченный появлением нового врага, колдун забыл об удерживающих Кулла, Асафа, Брула и Таалану чарах. Почувствовав, что наконец свободны, друзья — кто как мог — атаковали Тулсу Дуума.