Илья Рошаль - Пожиратель огня

— Давай! — послышалось рядом, и чья-то крепкая рука подхватила хелифа, помогая муджарийцу прыгнуть в седло.

Это верный Брул поспешил друзьям на помощь.

Устроившись за спиной пикта, правитель Муджарии, задыхаясь, проговорил:

— Клянусь Вечной Пустыней, он же в одиночку перебьет их всех!

— Запросто! — снося голову одному из врагов, кровожадно рыкнул Брул. —Держись покрепче! Сейчас мы им покажем!

Пока Брул отчаянно рубился с краснокожими, прикрывая спину Кулла, на помощь своему господину подоспели и муджарийские всадники. Через несколько мгновений Асаф оказался в центре могучего отряда.

Хотя нападавшие твари превосходили отряд Кулла и Асафа числом, это им помочь уже не могло. Снедаемые яростью мщения воины бились словно демоны. Их сердца не ведали сомнений, а руки — пощады. Не успели тени удлиниться на ширину ладони, как деревенская площадь была завалена буквально изрубленными на кусочки телами зверолюдей.

Наступила тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей да стонами раненых.

— С тобой все в порядке? — отирая пот и кровь со лба, к успевшему спешиться хелифу подошел Кулл.

— Только благодаря тебе! — воскликнул юноша. — Хвала Голгору, ты меня услышал. Еще немного, и проклятые твари разорвали бы меня на части! Теперь я твой вечный должник…

— Уверен, ты для меня сделал бы то же самое, — не стал даже слушать юношу Кулл. — Пойдем посмотрим, что с нашими людьми…

Хвала небесам, отряд понес потери меньшие, чем можно было ожидать. Погибли всего трое воинов — двое муджарийцев и один пикт, и четыре лошади, считая лошадь Асафа. Однако раненными, в той или иной степени серьезно, оказались многие.

Как только пострадавшим была оказана первая помощь, Кулл велел перевернуть деревню вверх дном. Как он и ожидал, поиски результатов не принесли. Обнаружить не удалось ни краснокожих тварей, ни людей. По крайней мере живых… Муджарийцы лишь скрежетали зубами, находя обглоданные кости своих соплеменников: омерзительные создания были людоедами.

— Это что еще за уроды? — поинтересовался у Асафа атлант. Присев на корточки рядом с одной из убитых тварей, он с интересом разглядывал создание: красная, совершенно лишенная волос кожа, могучие мускулы, мерзкая звериная голова с рогами на человеческом теле, раздвоенные копыта, острые когти на руках… — Откуда вообще они взялись?

— Африды — пожиратели плоти, — ответил муджариец. — Я был уверен, что по эту сторону не осталось ни одной подобной твари.

В ответ на недоуменный взгляд Кулла он пояснил:

— По ту сторону гор Коф, что возносятся над облаками, живет немало страшных и омерзительных созданий, — пожал плечами хелиф. — Не мне тебе рассказывать, что за жуткие твари обитают в землях, лежащих за проклятой богами рекой Стагус.

— Ты прав, — соглашаясь, кивнул Кулл.

— Африды — создания Шаб-Ниггурата, одного из Древних Богов. Мы не сталкивались с ними уже многие сотни лет. Предания гласят, что это проклятое племя обитает где-то в горах Коф. Но как они здесь оказались? Не понимаю… — Асаф развел руками.

— Да пес с ними. — Кулл поднялся на ноги, отряхивая с рук песок. — Нам повезло, что их тут оказалось не в три раза больше. Конечно, бойцы они скверные, но нам пришлось бы здорово повозиться.

Асаф восхищенно покачал головой:

— Теперь я вижу, что ты и впрямь такой великий воитель, как утверждает молва! Кулл, я счастлив, что в грядущей войне буду сражаться бок о бок с таким героем!

Кулл хмыкнул. Да, из этого юноши когда-нибудь вырастет действительно великий воин.

Чтобы раненые могли восстановить силы, было решено задержаться в Мизре по крайней мере на три дня. Трупы афридов были стащены в кучу и забросаны песком, а лагерь разбили на краю деревни с подветренной стороны.

Кулл и Асаф отдыхали в палатке, установленной в густой тени пальм. Брул с воинами, что могли сидеть в седле, отправился в пустыню. Оставалась слабая надежда, что кому-нибудь из жителей Мизра удалось сбежать от афридов.

— Что-то я давно не видел Мухмата, — сплюнул на песок Кулл.

— Мехмета, — поправил атланта хелиф. — Наверное, старик поспешил в какое-нибудь укрытие, когда на нас напали африды. Брось, Кулл, не станешь же ты требовать от старика-земледельца, чтобы он сражался наравне с опытными воинами?

— Может быть, ты и прав, но что-то я ему не доверяю… — упрямо покачал головой Кулл.

И словно в ответ на его слова, полог палатки откинулся, и появился Мехмет бер Ишим собственной персоной.

— Горе-то какое, о могущественнейший Великий Хелиф, — запричитал старик, дергая себя за бороду. — Никого в живых не осталось! Моя бедная деревня, мои бедные соседи…

— Ты где был-то? — недружелюбно перебил крестьянина Кулл.

— Когда объявились эти жуткие чудовища, я так перепугался, что бросился в ближайший дом и спрятался в подполе. — Старик прижал трясущиеся руки к сердцу. — Там, в страхе, я просидел несколько часов. И лишь недавно я осмелился покинуть свое убежище.

— Чем мы можем облегчить твое горе, почтенный Мехмет? — участливо поинтересовался Асаф.

— Никому не дана власть оживить мертвых, Великий Хелиф, — развел руками старик. — Но я пришел сюда для того, что показать вам нечто удивительное.

— Нечто удивительное? — переспросил Асаф. — Что же это?

— Тут недалеко в пустыне есть одно загадочное место, — ответил Мехмет хелифу. — По причинам, которые вы поймете позже, я не упоминал о нем раньше. Вам необходимо на него посмотреть. Может быть, великий государь разберется в том, что оказалось выше понимания простого крестьянина!

— Давай посмотрим, — согласился Асаф. — Это далеко?

— Если Великий Хелиф соизволит разрешить взять ничтожнейшему из ничтожнейших лошадь, наш путь займет не более часа.

После недолгих сборов Кулл и Асаф, сопровождаемые Мехметом, отправились в пустыню. Хотя Асаф хотел тронуться в путь немедленно, Кулл настоял на том, чтобы они упаковали седельные сумки и вооружились.

— Нам тут совсем рядом! — попытался было возразить Мехмет, но Кулл так на него глянул, что старик подавился языком.

— Кто знает, какие твари могут еще тут болтаться, — сказал Асафу Кулл. — Я всегда готовлюсь к худшему, поэтому и дожил до своих лет, хелиф. Тебе тоже следует запомнить, что опасность может таиться за любым углом!

— Преклоняю колени пред твоей мудростью. — Если в голосе Асафа бер Барахии и была насмешка, то лишь самую малость.

Спустя полтора часа они все еще скакали по барханам. Дюна сменялась дюной, а песчаные волны уходили до самого горизонта. И лишь на севере и востоке, по краю небесного окоема, монотонный желтый цвет пустыни сменялся черной полосой гор Коф, или как их называли в Муджарии — Краем Мира.