Наталья Бульба - И осталась только надежда

Сизов тяжело вздохнул, взяв хаткари руками, как делали это и другие, поднес ко рту, осторожно откусил. Прожевал, прислушиваясь к себе.

— Ты знаешь, — он удивленно посмотрел на меня, — вкусно.

Позер!!!

— Андрей, — вся веселость сошла с него, как маска, — я справлюсь.

Красавчик, устроившийся у моих ног, поднял морду, прислушиваясь то ли к моему голосу, то ли к тому, что я сказала. Сизов машинально тронул его за ушами и кивнул мне. Из всех присутствующих он знал едва ли не больше остальных. Но только ему было известно, как многое он рассказал.

Хорошо, что дальше было не до размышлений.

После Андрея первым прибыл Сергей. Спустя несколько минут начали подтягиваться и остальные командиры взводов, которые должны были участвовать в захвате базы. Короткий разговор и по одному, по двое они покидали гостиную в сопровождении Кадинара или Сартариса, довольно быстро возвращавшихся обратно.

Похоже, кое-что я вчера вечером пропустила. Мужчины чувствовали себя в окружении даймонов совершенно естественно, а ведь некоторые из них видели чернокожих воинов впервые. Или….

— Ты вчера был здесь?

Уточнять во сколько именно, Андрей не стал.

— Вилдор собирал нас, когда появился Маргилу и вот этот. — Он взглядом указал на Сарката.

— Вы все-таки участвуете? — сделала я правильный вывод.

— Это и наш мир, хотя твои друзья с нами не очень-то и согласны.

— По поводу мира или участия? — хмыкнула я. Его заявление прозвучало весьма двусмысленно.

Ответить он не успел. Сергей, свистнув, привлек его внимание, а когда тот обернулся, жестом позвал к себе.

Время тянулось и бежало одновременно, отмеряемое биением сердца. Тяжесть становилась все ощутимее, как и тревога. Вот только было в ней что-то, заставлявшее меня улыбаться. Вопреки происходящему, вопреки тому, что должно было вот-вот случиться.

Я не понимала, откуда то тепло, что вынуждало туманиться мой взгляд, почему губы шепчут имя дочери, почему….

Не понимала….

Мой крик заставил всех замереть. Вилдор оказался около меня раньше, чем я успела осознать, что выплетаю портал.

Заклинание разорвало пространство, сорвав купол защиты, укрывавшей этот дом.

Это уже не имело значения!

Накидывала набиру я уже входя в серый туман. Следом за дарианцем.

Знакомые развалины вдалеке, березовая рощица, безбрежное голубое небо, стрекот кузнечиков…. Как же много может вместить в себя лишь одно мгновение!

Щиты Вилдоры раскрываются, укрывая собой двоих….

Я настолько доверяю своему кошмару, что игнорирую даймона, который отлетает на землю, сбитый мощным ударом, странное существо, что пытается подняться на ноги у грани, за которой чувствуется Хаос.

В этом мире, в этот миг есть только она…. Моя дочь…. Моя Амалия…. И то счастье, которое сносит все барьеры выдержки.

Я обещала держаться, но я не знала, что нарушить клятвы так сладостно.

— Мы вернемся!

Он знает меня слишком хорошо, не позволяя моей ярости вырваться. Слишком. А я верю тому, что он говорит.

Схватив дочь, вновь скрываюсь в тумане перехода, успев заметить, как Вилдор подхватывает упавшего без сил человека.

Мы возвращаемся в гостиную, но там уже никого нет, кроме Сашки. И снова портал. Место мне незнакомо, но я догадываюсь, что это запасное логово, наличие которого я только предполагала.

Их слишком много вокруг: даймонов, людей. Они говорят все сразу, задают вопросы. Мне, Амалии, мужчине, которого Кадинар одновременно накачивает силой и заставляет съесть хаткари. Тот матерится, отталкивает от себя чужие руки, смотрит на меня, что-то шепча. Я не слышу слов, но чувствую, что должна подойти.

Не отпуская дочь, которую прижимаю к себе, буквально протискиваюсь к спасителю Амалии, пытаюсь благодарить, но он качает головой и продолжает твердить про какого-то Туорана, который приказал ему отдать….

Я опять ничего не понимаю, но он протягивает мне кристалл, который я машинально беру в руки и… падает без сил на пол, продолжая проклинать весь этот мир. И даймонов. И ту сволочь, которая показала ему его ничтожность! И ту суку, которая все это придумала! И ту тварь без имени….

Вилдор выхватывает у меня кристалл, кидает Сартарису, продолжая возвращать силы в утомленное боем тело.

В этой кажущейся суете нет даже намека на порядок, но, похоже, только для меня. Их движения при всей хаотичности, скрывают за собой какую-то целесообразность. Но мне трудно осознать ее, потому что все, что я слышу, стук сердца Амалии и то, как ее губы непрерывно твердят: 'Мама, мама, мама….'.

Ее голос звучит оглушающе, затмевая собой все звуки, создавая из них гулкий фон, в котором больше нет смысла, только отдельные слова, прорывающееся сквозь рвущееся из груди: она жива, она со мной….

Теперь я понимаю, почему женщины не могут быть воинами. Невозможно быть матерью и….

— Лера! — Его взгляд холодный, как ночь, отрезвляет, возвращая окружающему миру четкость и реальность. — Нам нужно поговорить с Амалией.

Дочь выглядит более собранной, повзрослевшей. Вжимается мне шмыгающим носом в шею, но тут же отстраняется, выворачивается из моих объятий.

— Вилдор…. — Он держит Амалию за руку. Надежный. Достойный моего доверия. Это не мое мнение, я вижу его в глазах дочери. — Как он?

Тот не переспрашивает, просто оглядывается на мгновение на пристроенного на весьма скромной лежанке мужчину.

— Как говорит Александр, отделался легким испугом. — И заметив, что я недовольна ответом, добавляет, — умереть я ему не позволю. Даже если очень просить будет.

Не скажу, что это успокаивает, но я заставляю себя отбросить эмоции. То предчувствие, что разбудило меня утром, теперь обретает суть. Не зря же дарианец неоднократно повторял, что до проявления Храма осталось не время — событие.

Этим событием стало возвращение моей дочери. Мир, наделивший наш род Равновесием, не мог подвергнуть опасности свою юную носительницу.

Чувствуя себя ослепшей и оглохшей, натыкаясь на что-то и кого-то, доплетаюсь до угла зала, где устроились Вилдор, Маргилу, Саркат с Сартарисом и Кадинар с Сашкой. Туда же перетащили и мужчину, который был с Амалией.

Не успела я сообразить, куда бы пристроиться, чтобы быть и рядом с дочерью и не мешать, как сын буквально силой усадил меня в кресло, появившееся словно из воздуха.

— Ты уверен, что это был не даймон?

Кадинар сел рядом с человеком, плотно захватив его запястье ладонью. Когда встретился со мной взглядом, качнул головой — его состояние не внушало ему опасений. Значит, просто контролировал правдивость рассказа, не прибегая к ментальному воздействию.

— Туоран называл его созданием или Сэнши. Говорил, что он не маг, но способен поглощать силу. — Сашка протянул ему кружку с отваром. Жадно схватив ее одной рукой, мужчина выпил половину, с каким-то облегчением закрыл глаза, словно только теперь поверил, что самое страшное уже закончилось. Открыв, посмотрел на меня. Оценивающе. — Он и передал мне тот камень.