Всеволод Болдырев - Болдырев Всеволод

«Уж не тот ли отвратительный жрец, что явился ко мне во сне? — подумалось тогда. — Скорее всего, он. Проклятый урод! Чего ему приспичило являться именно мне? В нашем городе проживает чертова прорва народу! И я точно далеко не самый особенный среди всех…»

Меня не на мгновение не оставляли мысли о судьбе, которая постигал Н. Откуда? Кто? Зачем все это выпустили на наши головы? Нет, я-то процентов на восемьдесят был уверен, что все происходящее — проделки наших ученых! Хотя тогда все казалось всего лишь предположением, навеянным десятками фильмов про вырвавшиеся на свободу вирусы, легионы безмозглых зомби и прочего дерьма. А на деле все могло оказаться гораздо более прозаичным. И сверхъестественным…

Помню, как пересек двор и остановился между двумя домами. Нет, здесь не было ни теней, ни еще каких-нибудь непонятных штуковин. Зато я услышал, как уныло завывает в щелях ветер… И вот это было довольно странным. За все мое путешествие с военными и за то время, что топал сам, я не почувствовал ни одного, хотя бы самого слабого дуновения. Нет, ночью ветер поднимался, только нес он жар и чад. А в этом чувствовалась едва ли не зимняя стужа.

Сделал шаг назад — ветер стих. Вновь ступил вперед — и нехилый порыв растрепал мои влажные волосы.

Сбросив рюкзак, сделал пару глотков из бутылки и крепко задумался. Ветер — это, конечно, странно. Возвращаться назад глупо. Идти через подворотню… нет, это вообще не обсуждается. Сосредоточился на ветре.

«Я так думаю, что в Н ничего просто так не происходит, и из всего, что довелось увидеть, становилось понятно одно: здоровья здесь необъяснимые явления не прибавляют. Стоит ли зазря рисковать?»

Я еще раз оглянулся. Время уходило, а до убежища еще топать и топать…

— Рискнуть? — вслух спросил сам у себя.

— Рискни! — неожиданно в голову ворвался тихий, спокойный мужской голос.

От неожиданности я едва не упал на задницу. Выхватив нож, лихо развернулся, нанося бестолковые и неприцельные удары во все стороны.

Кое-как успокоившись, остановился и бегло осмотрел дворовой «колодец». Никого.

Чей же это голос? Действительно ли он звучал в голове, или это только игра воображения? Последнее предположение, скорее всего, вернее. Голову-то напекло знатно! Но вот ведь незадача: я очень хорошо ощутил некую необъяснимую легкость во всем теле. Будто и не плелся по духоте четыре часа, а вместо этого проспал целый день, принял прохладный душ, а потом и чашку крепкого кофе выпил! Странно.

Вновь налетел ветер. В порыве страха я не заметил, как переступил незримую черту. Всего десяток шагов, и на той стороне… Ноги будто сами понесли вперед — еле успел рюкзак подхватить. Скорее всего, это мое тело врубило автопилот. Сам бы так не смог!

Нож скользнул в ладонь. Шершавая рукоять вновь придала силы, добавила уверенности. Страх отступил. Я вошел в радиус действия ветра…

Тут же на плечи навалилась тяжесть. Меня пригнуло к земле невидимой рукой, ноги подогнулись, и я со всего маху поцеловал асфальт.

«Вот тебе и рискнул!» — промелькнуло в голове угрюмо-радостное.

Давление воздуха пропало. Я так и остался лежать распластанным, как раздавленная жаба на дороге. Сил с трудом хватало для того, чтобы дышать… Внезапно вспомнилась та неестественная свежесть, что накатила после ментальной беседы — если это можно так назвать! Ведь не будь того прилива, меня выжало б до последней капли! Вот тебе и показалось…

«Неужто в городе помимо темных сил, вредящих людям, есть еще какие-то? Светлые, к примеру? Ведь если есть совершенное зло, должно быть такое же совершенное добро?»

Ветер гулял теперь вокруг столбов, словно сместился на десяток метров в сторону. Оказавшись на ногах, я стряхнул пыль с одежды и кисло улыбнулся. Чуть в стороне на фасаде дома висела пластиковая вывеска-стрелочка: «Холодное Оружие. Декоративные изделия из меди, серебра, золота». Да, я все-таки вышел на торговую площадь.

— Ага!

В маленьком и уютном магазинчике горел свет. Он пробивался сквозь покосившиеся жалюзи, рассеивался, падал косыми лучами на застеленный резиновым ковриком порожек. Странно, но витрины остальных магазинов были точно темным пологом задернуты. А эта — нет!

Я вбежал по ступенькам на залитый светом порог.

Двери услужливо распахнуты, слева виднелся пустующий ныне стульчик охранника, а чуть в стороне за высокой стойкой и прозрачным пластиковым щитом расположилась касса. С виду — спокойно.

Скинув изрядно надоевший рюкзак, я медленно переступил порожек. Спокойно, не торопясь, двинулся вперед. В небольшом, но хорошо декорированном зале стояло несколько застекленных стеллажей. Там было полно всяческих колец, перстней и прочей не нужной мне сейчас ерунды.

Улыбнувшись, двинулся туда, где в высоких пластиковых пеналах стояли, висели и лежали клинки. Скорее всего, какой-нибудь средневековый рыцарь, глядя на такой вот бутафорский кинжал, умер бы со смеху. Сабли, мечи — все больше пригодны для горделивого висения на стене, нежели для реальной сечи. Но мне-то не в пешем строю биться! Насколько я помнил, ни одна из тех тварей, которых полоснул ножом, не смогла прожить и секунды. К тому же серебро входило в их плоть как нож в масло, силы особой такие удары не требовали.

«Так чего ж тогда я жду?»

С трудом выбив огнетушителем пластиковую дверцу, я вытащил на свет божий некое жалкое подобие меча. Клинок был тяжеленьким и уверенности придавал вагон.

«Меч подарочный. Лезвие железное, с серебряным напылением» — гласила надпись на бирке, прикрепленной к эфесу. Я довольно оглядел находку: полуметровое лезвие покрыто волнистым узором, умело выкованная гарда, изображавшая две переплетенные толстые виноградные лозы, осыпанные полудрагоценными камнями. Меч лежит в руке удобно, словно прирос.

Взмахнул клинком — получилось коряво.

«Ну, все-таки фехтованию не обучался! Надеюсь, сойдет и так…»

Когда уже оборачивался к выходу, мой взгляд случайно упал на стеклянный пенал, который не заметил ранее, потому что он был завешан толстой тюлевой шторой. Я подошел к нему и сдернул пыльную тряпку. Сабля, стоявшая на невысокой подставке, сразу привлекла меня своими размерами. Не слишком короткая, но и не слишком длинная. Скромные украшения не превращали ее в элемент декора, оставляя внушающим трепет оружием. Я нагнулся, чтобы прочитать описание.

«Сабля немецких егерей. Парадная. Восемьдесят процентов серебра». Пропустив сногсшибательную цену, я вернулся к огнетушителю.

Сабля лежала в руке потрясающе удобно, старый меч после этого я попросту выбросил. Новое оружие оказалось нетяжелым, хоть лезвие и было на полметра длиннее, чем у предыдущего клинка, а серебра тут значительно больше. Оплетенный черной кожей эфес был скреплен тонкими позолоченными кольцами. Противовес выполнен в форме львиной головы — тяжелый, им при желании и по башке супостату можно было бабахнуть; а гарда представляла собой изящную змейку с крашеными камешками в глазных провалах.