Дэйв Дункан - Путь воина

Кубки были серебряные, а не хрустальные, на серебряном блюде горкой лежали аппетитные пирожные.

— Шесть? Но почему? — спросил Уолли.

— Семь — священное число, — ответил Хонакура и, поймав взгляд Уолли, нахмурился. — Бог ведь сказал, чтобы вы мне доверяли? Так доверяйте — всего вас должно быть семеро.

— Я, Нанджи, Джа и ребенок — считать ребенка? А рабыню? — Верования не нуждаются в логике.

Старик откинулся назад в своей плетеной клетке и несколько секунд разглядывал поднимавшийся над ним прозрачный полог ветвей.

— Обычно рабов не принимают в расчет, но сейчас, я думаю, можно. Да, можно. Значит, сейчас вас четверо.

Он отогнал мух и протянул Уолли тарелку. Тот вежливо отказался.

— Как дела у вашего подопечного? — спросил жрец. — Вы проверили, как он владеет мечом?

— С мечом он не прошел бы и через пустой двор! — Уолли вежливо отхлебывал вино, по вкусу слегка напоминающее дизельное топливо. — То, что с ним случилось, совершенно сбивает меня с толку, и я бы хотел услышать ваш совет, вы знаете людей.

Уолли не упоминал о своем предположении, о том, что Нанджи парализовало какое-то неприятное событие, он только попытался объяснить идею мозговой блокировки, как ее понимают на Земле. Правда, находить подходящие слова ему удавалось с трудом.

— Я не знаю, как называется такое явление, но мне встречалось нечто подобное, — Хонакура кивнул. — Когда-то у меня был подопечный, который точно так же не мог запомнить некоторые сутры. Он был совсем не глуп, но иногда казался совершенным тупицей.

— У меня то же самое! И вы нашли выход?

— О да. Я его порол.

Уолли вспомнил место для порок и вздрогнул.

— Ни за что! Так нельзя воспитать воина!

— А как ваша рабыня, светлейший? Она прилежно выполняет свои обязанности?

Всем телом ощущая пронизывающий взгляд жреца, Уолли мягко улыбнулся.

— Ей нужна практика, и я займусь этим лично.

Все равно что пытаться провести жирную антилопу через клетку со львами. Жрец задумчиво посмотрел на него, а потом сказал:

— Она всего лишь рабыня, светлейший.

Уолли не собирался обсуждать свою половую жизнь, но сейчас что-то его задело.

— Я хочу сделать из нее друга!

— Из рабыни? Да, боги нашли настоящего честолюбца. — Некоторое время Хонакура сидел с закрытыми глазами, а потом улыбнулся. — Вы никогда не задумывались, светлейший, о том, что и эта рабыня и этот молодой воин даны вам в качестве испытания?

Уолли не задумывался, и сейчас эта мысль очень не понравилась ему.

— Купив рабыню, я уже нарушил свои принципы, — сказал он. — Если это устроил бог, то ему удалось меня обмануть. Но Нанджи я пороть не буду! Никогда, никогда!

Хонакура кашлянул.

— Может быть, вы не совсем правильно понимаете свою задачу. А если боги хотят проверить, не безжалостны ли вы? Или — достаточно ли терпеливы? — Он совершенно запутал собеседника и был этим очень доволен.

Уолли перевел разговор на другое: у него имелось еще столько вопросов к старику.

— Расскажите мне о родовых знаках, священный. Недавно я узнал, что у меня их нет.

— Я это заметил, — жрец улыбнулся. — Это очень странно, я такого никогда не встречал. На правом веке ставится знак отца, на левом — матери. Если бы вы не были воином, люди бы стали задавать вам вопросы.

Он улыбнулся и замолчал, дав Уолли время собраться с мыслями.

— А у Шонсу в тот, первый день?

— Тогда у вас были родовые знаки, — ответил жрец. — Я не помню, какие именно, но если бы их не было вовсе, я бы заметил это.

— А ведь я должен найти брата! Наверное, бог убрал их специально?

— Вероятно, так, — любезно кивнул Хонакура.

Некоторое время Уолли молчал, размышляя о всех своих затруднениях и неизбежно возвращаясь мыслями к Тарру.

— Бог предупреждал, что мне придется научиться быть безжалостным, — сказал он. — Мне надо было его убить.

Так поступил бы Шонсу, а возможно, и вообще любой воин седьмого ранга.

— Значит, вы допустили ошибку, — заметил Хонакура. — И создали себе дополнительные трудности. — Нельзя было сказать, что он очень встревожен, но с другой стороны — о чем беспокоиться старику: ведь не его кровь прольется на песок. — Но от некоторых трудностей, светлейший, вы все же избавились.

— Что вы имеете в виду?

— Вы опасались разбойников, — жрец стал считать на пальцах, — неверных воинов и самого Тарру. Вынужден заметить, что следовало бы прибавить и жрецов — некоторые из моих коллег уверены, что меч Богини, если это в самом деле Ее меч, должен принадлежать храму. Но если этим всем займется достопочтенный Тарру, то он не станет связываться ни с разбойниками, ни со жрецами. А воины — среди них он как дома.

Это правда. Пусть нечестивцы загрызут друг друга. Только это, к сожалению, скорее всего, произойдет уже после смерти Уолли.

— Я полагаю, — сказал Уолли задумчиво, — что Богиня в конце концов найдет нового и более подходящего правителя для своего храма?

— Непременно, светлейший, рано или поздно.

Еще один Седьмой? Если будет рядом он, то с его помощью Уолли всю охрану разделает на котлеты…

— Рано или поздно, — повторил он.

— Да, рано или поздно, — отозвался Хонакура. — Возможно, конечно, что мы ошибаемся, но если вас, светлейший, и в самом деле испытывают, то не следует ожидать, что он появится прежде… прежде, чем вы сами не решите все свои проблемы.

— Черт! Мне нужно время! Время, чтобы зажили ноги! Время, чтобы найти друзей! Я просто вижу эту картину — раковая опухоль ползет по всей охране, один за другим, возможно, под угрозой смерти они приносят ему эту клятву. Когда он подчинит себе всех, или почти всех, он сможет нанести удар убить меня, забрать меч и скрыться. Если его ценность хотя бы и в десять раз меньше, чем вы говорите, он сможет бросить все и где-нибудь в другом месте начать новую жизнь. Или стать полным хозяином этого храма…

Он замолчал, продолжая думать все о том же, а потом встретил довольный взгляд жреца.

— Так значит, меч ему может и не понадобиться? Он ведь в состоянии просто ограбить храм! — сказал Уолли. — Бывало ли такое раньше? Ведь за все эти тысячи лет кто-то из правителей должен был это попробовать? Морщинистое лицо старика осветилось широкой улыбкой.

— По крайней мере пять раз. Впрочем, с тех пор прошло уже довольно много времени, и, я полагаю, скоро надо ожидать новых попыток. Но из этого ничего не выходит! Во-первых, эта клятва крови далеко не самая главная, светлейший. Согласно воинской заповеди на первое место всегда ставится воля Богини, а сутры — потом, не так ли?

— Да. Значит, у храма есть защита. А у меня — нет!

— Боюсь, что в этом вы правы. Но это еще не вся защита — отсюда можно уйти только на лодке. — Жрец усмехнулся и наполнил серебряные кубки.