Дэвид Уитли - Стражи полуночи

Молчание становилось невыносимым.

— Тебе повезло, парень, что у меня нет времени нанимать нового слугу, — произнес наконец голос за дверью. — Мне сказали, ты вполне здоров. Так или иначе, если ты наградишь меня какой-нибудь заразой, я, прежде чем умереть, сброшу тебя с башни. Понятно?

— Понятно, сэр.

— Сегодня я не буду ужинать, я слишком занят. Рано утром принесешь мне завтрак. Я ожидаю посетителей. А теперь иди.

Прежде чем мозг Марка успел понять приказ, ноги уже выполнили его. Граф привык повелевать, и у всякого, кто слышал его властный голос, возникало желание ему подчиниться.

Спустившись на несколько пролетов, Марк отправился на кухню. Огонь в очаге погас, на стуле Лили лежало забытое рукоделие. Мальчик тяжело опустился на стул. Он остался в огромной древней башне один на один с человеком, которого никогда не видел.

Так и не решив, был ли его выбор правильным, Марк забылся тревожным сном.

Дождевые струи хлестали в лицо, но Лили не обращала на это внимания. Она полной грудью вдыхала холодный влажный воздух. Наконец-то ей удалось вырваться на свободу. Выйти за стены башни.

Лили взглянула на доктора Теофилуса. Он скрыл свое лицо за маской, а глаза — за очками. Лили не могла рассмотреть, с каким выражением он слушает ее рассказ о контракте, который она заключила с Марком. Но девочка чувствовала, что доктор не сердится. А еще она чувствовала, что ее спутником владеет глубокая печаль.

В последнее время доктор постоянно грустил. Лили виделась с ним не часто, но при каждой встрече замечала, что походка его стала тяжелее, плечи ссутулились, а в каштановых волосах прибавилось седины. А ведь с тех пор как доктор Теофилус появился на свет, прошло немногим более двух звездных циклов. Это Лили узнала из его старого дневника, который случайно обнаружила в одной из заброшенных комнат. В записи, сделанной пятнадцать лет назад, юный Теофилус описывал свой звездный день. Тогда он был полон самых радостных надежд и смотрел в будущее смело и уверенно.

Лили сожалела лишь о том, что день ее первого знакомства с городом выдался таким пасмурным и ненастным. Почти год назад, когда груженая повозка везла ее в башню, девочка пыталась представить, как выглядит окружающий мир. Тогда тоже шел дождь, и, лежа между тюками с тканью, Лили прислушивалась к мерному шелесту капель по брезентовой крыше повозки. Сегодня погода была ничуть не лучше, платье и волосы у Лили промокли насквозь, все вокруг казалось свинцово-серым: и городские стены, и нависавшее над ними низкое небо. Тем не менее Лили обратила внимание, что окружающие башню улицы широки и чисты. Вывеска на одной из стен гордо гласила, что эти улицы принадлежат богатому и престижному району Близнецов, обители ученых.

Козырьком приложив ладонь к глазам, чтобы защитить их от дождевых струй, Лили огляделась по сторонам. Несмотря на ненастье, на улицах было так много народу, что Лили не удавалось рассмотреть здания. По мере того как они с доктором продвигались к городскому центру, толпа становилась все гуще, магазины — роскошнее. Булыжную мостовую сменили гладкие каменные плиты. Лили увидала, как впереди, над головами людей, возвышается величественная арка, украшенная двумя совершенно одинаковыми скульптурами, глядящими друг на друга.

А потом перед взором Лили открылось широкое пространство.

В лицо девочке бил колючий холодный дождь, со всех сторон ее теснила толпа, тем не менее при виде Центральной площади у нее перехватило дыхание от восторга. Река Ора, много лет назад усилиями инженеров изменившая свое русло, плавно изгибалась вокруг площади. Двенадцать мраморных мостов, нависших над зеленоватыми водами, соединяли площадь с двенадцатью городскими районами, расположенными на другом берегу. Вдалеке, в дождевой дымке, маячили башни Директории. Едва увидав размытый силуэт величественного здания, Лили сразу догадалась о его предназначении. Оно распространяло над городом свою власть, которую, казалось, ощущал каждый камень.

Лили отчаянно хотелось побродить вдоль прилавков, сооруженных на площади. Прилавков этих было великое множество, и продававшиеся на них товары поражали разнообразием. Про себя Лили вздохнула о том, что рядом нет Марка. Ему стоило бы убедиться, что в мире есть на что посмотреть.

Пока что Марк выбрал добровольное заточение. Но возможно, оно не будет пожизненным.

С трудом оторвав глаза от завораживающего зрелища, Лили вслед за своим спутником направилась к одному из мостов. Доктор шагал так быстро, что девочка с трудом за ним поспевала. Перейдя мост, они вновь оказались под аркой, на этот раз украшенной изображением какого-то диковинного существа, получеловека-полулошади. В руках неведомое создание держало лук с натянутой тетивой, словно собиралось послать стрелу в сторону Директории, а то и за пределы городских стен.

Они пересекли площадь, поднялись на другой мост и прошли по нему. На арке в конце моста Лили прочла надпись: «Район Стрельца».

Улицы в этом квартале оказались тесными и узкими, но народу здесь было даже больше, чем на площади. Здесь тоже шла бойкая торговля, продавцы наперебой предлагали свой товар. В ушах у Лили стоял шум голосов и топот множества ног. Доктор Теофилус, не говоря ни слова, пробивался сквозь толпу, сворачивая в переулки, где дома едва не смыкались стенами. Он явно знал, куда идти, и не желал терять времени.

Здания становились все более грязными и обшарпанными, а булыжная мостовая под ногами у Лили — все более неровной и ухабистой. Башмаки девочки промокли насквозь, подол платья пропитался грязью. Взглянув на одну из торговок, стоявшую на тротуаре, Лили увидела, что ее товар — всего лишь осколки кирпича, которые она набрала у крошащихся стен. Вслед за доктором девочка все дальше углублялась в убогий квартал. Деревянные прилавки, теснившиеся вдоль улиц, исчезли. Товары, которые предлагались здесь, не следовало выставлять на всеобщее обозрение.

Глядя на понурых торговцев, жавшихся к стенам, Лили вспомнила слова попечительницы приюта: «В Агоре нет нищих. Здесь все зарабатывают себе на жизнь торговлей и обменом. Запомните, дети, всегда найдется желающий совершить сделку».

Лили подняла воротник плаща, прежде принадлежавшего Марку. Плащ был ей велик, но он перешел к ней по контракту, и теперь девочке приходилось путаться в длинных полах. Какие-то люди, молча стоявшие у дверей, скользили по ней равнодушными взглядами. Выражение их мрачных лиц, с полосами грязи, никак нельзя было назвать приветливым. По спине у Лили пробежал холодок. Внезапно ей захотелось взять доктора за руку. Это выходило за пределы дозволенного, ведь он был хозяином, а она служанкой. Но девочка чувствовала себя такой одинокой и потерянной.