Дэйв Дункан - Предназначение

— Зоарийи не хотел соглашаться признать твой меч даром Богини, но он согласился упомянуть слово «трус», хотя, как он говорит, его патрон никогда не употреблял его.

— Великолепно! А как насчет детских оскорблений и задранного носа? Давай уж бросим все камни.

Ннанджи изящно улыбнулся и посмотрел вокруг. Потом вдруг заговорил гулким голосом шефа герольдов:

— Слушайте, о милорды, Мастера, Адепты, воины, Ученики, Новички и вся почтенная публика, собравшаяся здесь: поскольку доблестный Лорд Шонсу, воин седьмого ранга, появился перед советом благородного сбора в Касре, и поскольку упомянутый лорд заявил упомянутому совету, что легендарный седьмой меч Чиоксина вложил ему в руки Бог, приказав возглавить битву с мерзкими колдунами из городов Ауса, Уола, Сена, Ча, Гора, Амба и Ова, и поскольку упомянутый лорд заявил, что он является лучшим воином из присутствующих здесь и потому имеет право стать лордом-сеньором этого выдающегося сбора, и поскольку благородный Лорд Боарийи, воин седьмого ранга, лорд-сеньор благородного сбора Касра, заявил, что упомянутый лорд солгал о битве с колдунами, и поскольку упомянутый благородный лорд обвинил упомянутого благородного лорда в том, что тот позволил себя опозорить колдунам в Аусе, тем самым показав, что не имеет чести и является трусом, и поскольку упомянутый благородный лорд обвинил упомянутого благородного лорда в том, что он не дал побеждающему отряду воинов закрепить свою победу в Ове, и поскольку упомянутый благородный лорд обвинил упомянутого благородного лорда в самозванстве, сотрудничестве с колдунами и враждебности сбору, и поскольку упомянутый благородный лорд заявил, что принял командование сбором, добившись его в поединке, должном определить предводителя благородного сбора, и поскольку упомянутые благородные лорды договорились разрешить эти вопросы в честном поединке, в соответствии с законами гильдии и сутрами, и упомянутый лорд заявил, что долг чести не распространяется на его вассалов, местом же и временем поединка выбрано место и время этого собрания, то постольку вы сейчас станете свидетелями этого выдающегося события, и пусть Богиня рассудит их и даст победу правому.

Уолли позволил ему все это повторить.

— Мне не нравится место про «позволил себя опозорить колдунам», лучше остановимся на «восстановлении чести воина».

— Правильно! — сказал Ннанджи. — Хороший пункт.

Уолли подумал, что он с легкостью расценивает этот бред как упражнение в геральдике.

— Еще одно: я думал, это будет чистый поединок, что там говорится о долге чести вассалов? Как это относится к тебе, брат?

Ннанджи улыбнулся этому, как хорошей шутке.

— Никто из них даже и не подумал об этом! Ты же помнишь, что четвертая клятва мало известна.

— Но что будет, если я проиграю?

Ннанджи рассмеялся:

— Ты начнешь, а я прикончу его.

— Ты думаешь, что сможешь?

Ннанджи понял, что он имеет в виду, и посерьезнел.

— Конечно, нет! Я не Седьмой. Он справится со мной в минуту. Не думаешь же… что я хочу…

— Тогда это нужно отметить в тексте объявления! — резко сказал Уолли, чувствуя себя виноватым за то, что усомнился в нем.

— Ты не можешь! — сказал Ннанджи, сразу спрятав свой добрый юмор и усмешки. — Вспомни слова сутры: «Вечная, абсолютная и нерасторжимая!» Ты не можешь освободить меня от нее, и я не могу от нее освободиться. Если он победит тебя, я встану на твое место. Не заставляй меня напоминать об этом, а то они как-нибудь выкрутятся.

Так, значит, подобный исход не был гипотетическим для Ннанджи! Для него он тоже был вопросом жизни и смерти. Это уже становилось смешно. Катанджи молча стоял рядом, глаза его перебегали с одного на другого, и ему было совсем не смешно.

Но Ннанджи был прав. Четвертая клятва нерасторжима, и Уолли не может освободить от нее Ннанджи. Значит, ему придется драться за две жизни. Он сказал, что удовлетворен текстом объявления, и Ннанджи, кивнув, побежал к герольдам, его хвостик игриво болтался между лопатками.

Возможно ли такое? Если Уолли умрет и Ннанджи вызовет Боарийи и каким-то чудом победит, не выберет ли его сбор предводителем? Но это не формальный поединок за лидерство. Долг чести снят с вассалов только для этого конкретного боя. Уолли поразмышлял над этим и пришел с некоторым смущенным облегчением к выводу, что это не сработает. Сначала должны будут снова переиграть между собой Седьмые, потом — Шестые. Конечно, Ннанджи не может побить Боарийи… разве что чудом. Ннанджи можно было доверять, но богам — нет.

— Ты убьешь его, милорд? — Рядом стоял Катанджи.

— Нет, — резко сказал Уолли, очнувшись от своих мрачных мыслей, — если это зависит от меня. А в чем дело?

— Нань беспокоится. Он говорит, что ты постараешься пощадить его, а Лорд Боарийи собирается тебя убить, чтобы забрать меч. Он сказал, что это будет как тогда, когда ты сражался с капитаном рапирой против клинка.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, как вести себя воину. Новичок.

Катанджи опустил глаза и замолчал. На этот раз переговоры были короткими. Герольды и секунданты покивали головами. Дождь прекратился. Совещавшиеся разошлись, и Ннанджи снова перебежал широкий двор.

— Да пребудет с тобой Богиня, милорд, — прошептал Катанджи. Он повернулся и побежал к краю воды.

— Все согласились! — объявил Ннанджи. Он внимательно и как-то странно посмотрел на Уолли. — Ты уверен, что собираешься убить его, да?

— Я не нуждаюсь в твоих советах, как вести себя воину!

— Прости, брат, — покаянно сказал Ннанджи. Он опять внимательно посмотрел на Уолли и ободряюще улыбнулся. — Ты не волнуешься всерьез, так ведь? У тебя — седьмой меч.

— А у него — руки гориллы! — тихонько сказал Уолли. — Ннанджи, я никогда не дрался с человеком выше себя. Может, и Шонсу тоже.

— Когда он был маленьким, он был меньше, разве не так?

— Да, конечно, — усмехнулся Уолли, — ты прав. Спасибо тебе, Ннанджи. — Он помолчал. — Ты очень хорошо провел переговоры, брат.

Ннанджи улыбнулся:

— Я забил их сагами. Подобные истории о Ксо, о… — Он перечислил с дюжину, загибая пальцы.

Уолли громко рассмеялся, но не успел ничего сказать — церемония началась. Дробь барабанов эхом разнеслась по храму, и жабоподобный герольд начал читать голосом, которому позавидовал бы и Бог грома.

Снова дробь барабанов.

— Хорошо! — сказал Уолли. — Сейчас, наверное, позовут нас.

Нет. Герольд, говоривший до этого в сторону Реки, теперь повернулся к храму и снова произнес свое объявление. Потом он повторил его, глядя вниз по течению, а потом — вверх по течению. Последним фразам аплодировал гром. Если бы боги даже захотели пустить в ход свои чудеса, они не могли бы выбрать лучшего, подумал Уолли. Снова пошел дождь.