Иар Эльтеррус - Пробуждение

– Не верила, что кто-то поймет… – грустно сказала принцесса. – Теперь-то, увидев все это, – она повела рукой вокруг, – понимаю, что сделала глупость, да только ничего не вернешь. Теперь выжить бы как-то…

– Вот именно! – помрачнел Вирет. – А выжить в этой крепости у нас шансов нет. Поэтому немедленно беги! Карайн сможет тебя унести. У осаждающих карайнов нет, не догонят.

– Я одна не поеду! – возмутилась Телия. – А ты, дедушка?! Ты погибнешь?! Я себя до конца жизни не прощу, если брошу тебя! Конфетка говорит, что унесет нас обоих.

– Ваше сиятельство! – выступил вперед Тарен. – Это выход. Вам нужно добраться до его высочества! Ему очень пригодятся…

– Стоп! – прервал его герцог. – Ты, конечно, прав, пригодятся. Но как с вами быть? Я своих людей никогда не бросал!

– Да кому мы без вас нужны? – едва заметно усмехнулся офицер. – Они за вами охотятся.

– Дедушка! – Глаза принцессы вдруг загорелись радостью. – Конфетка сообщает, что ощутила неподалеку еще двух карайнов с всадниками! И один из них – черный!

– Невидимки! – переглянулся с офицером герцог. – Эти не предадут.

– Ваше сиятельство, вам нужно уходить! – выдохнул Тарен. – Просто необходимо! Нужно передать…

Он замолчал, но Вирету и так было ясно, что он хотел сказать. Немного подумав, герцог понял, что офицер прав. Хочешь не хочешь, но раз уж выпал такой шанс, то нужно его использовать – в надежде, что удастся передать секрет арсенала верным короне людям. Ни его жизнь, ни жизни гвардейцев не имеют значения по сравнению с этим секретом! Магическое оружие должно попасть в руки принца! Хотя лучше пусть не достанется никому, чем окажется в распоряжении врага. А это значит, что при малейшей опасности пленения придется покончить с собой. Внучку жаль, но она, возможно, и выживет – у нее все-таки личный карайн, а эти звери защищают своих всадников до последнего вздоха. Однако уходить нужно срочно, пока к бунтовщикам не подошла подмога, а это может произойти с минуты на минуту.

Приняв решение, Вирет начал отдавать приказы. Порывшись на складах, гвардейцы нашли дополнительные ремни и принялись переплетать упряжь Конфетки – необходимо было крепко-накрепко привязать грузного герцога за спиной принцессы, а то, не дай Трое, еще упадет, пока карайна будет прорываться – один прыжок с крепостной стены чего стоит. А затем ей придется уклоняться от стрел, а может, и вступить в бой. Конечно, десяток солдат ей не противники, но у них есть арбалеты, а это уже совсем другое дело.

Вскоре все было готово. Вирет ло’Этайри лежал за спиной Телии, навалившись на нее, прихваченный добрым десятком ремней, седло сдвинули немного вперед, и девушка прижималась лицом к шее Конфетки, шепча той ласковые слова и поглаживая шелковистую шерсть. Карайна в ответ басовито мурлыкала, но лежала спокойно, понимая, что сейчас от крепости и правильного расположения упряжи зависит жизнь ее всадницы. Та попросила также вынести отсюда ее деда. Конфетка конечно же согласилась, хоть и знала, что будет очень трудно нести двоих – она ведь не двухвостая, да и вообще не слишком велика даже для пятнистого карайна. Но делать нечего, постарается.

– А она лапы не сломает, спрыгнув с такой высоты? – поинтересовался Тарен, кивнув на Конфетку.

– Не знаю… – помрачнела Телия.

– Так, может, ей лучше взобраться выше, на скалу, а оттуда прыгнуть в воду? Всяко безопаснее…

– Сейчас спрошу.

Немного помолчав, принцесса снова заговорила:

– Она согласна, хоть и не слишком рада такой перспективе. Сами знаете, что карайны к воде любви не испытывают…

– Тут уж не до любви, – вздохнул офицер. – Речь о жизни идет. Ну что ж, удачи!

– Спасибо…

Гвардейцы вытащили на стену длинную лестницу и приставили ее к скале, по которой даже карайн не мог забраться, слишком гладкая. Принцесса снова прижалась лицом к шее Конфетки и крепче вцепилась в ручки упряжи. Ей было до смерти страшно, но оставить тут дедушку на верную смерть она не могла. Девушка зажмурилась, чтобы не так бояться, и тихо шепнула на ухо карайне: «Вперед, моя хорошая…»

Та встала, окинула оценивающим взглядом лестницу и оставшийся кусок скалы, рыкнула и попятилась, чтобы взять разгон. А затем молнией мелькнула по крепостной стене, взлетела по лестнице и прыгнула вверх. Дотянувшись до края скалы, она вцепилась в него когтями и повисла. Затем подтянулась и, перевалившись через край, исчезла из поля зрения гвардейцев. Минуты через две послышался громкий всплеск. Воины кинулись к краю стены. Конфетка быстро плыла к берегу, недовольно отфыркиваясь и порыкивая.

Бунтовщиками явно командовал опытный офицер, поскольку сразу же послышались резкие приказы, и восемь человек принялись обстреливать карайну. Неизвестно, попали они или нет, но она выбралась на берег, со всех ног рванулась к зарослям и через несколько мгновений скрылась в них – только ветки затрещали. Арбалетчики еще довольно долго стреляли ей вслед, хоть и понимали, что это бесполезно.

Воины облегченно переглянулись и приготовились дорого продать свои жизни. Однако их предположения оказались верны – бунтовщикам был нужен только герцог, остальные их не интересовали. Поэтому не прошло и двух часов, как осада была снята. Но Тарен не собирался уходить из крепости. Их осталось всего пятеро, а в кровавой вакханалии, охватившей провинцию, пятерым не выжить, лучше дождаться своих в крепости. И хотя каждому было ясно, что ждать придется долго, пусть так – свой долг они исполнят до конца и умрут, если понадобится.

Карайны осторожно пробирались по дну оврага, стараясь не шуметь. Вокруг было слишком много врагов, обойти их не представлялось никакой возможности, вот и пришлось рисковать. Марк недоумевал, пытаясь понять, откуда их столько здесь взялось. В конце концов он пришел к выводу, что бунтовщики кого-то ловят – облава велась по всем правилам, прочесывался лес, даже буреломы и болота не оставались без внимания. Все это сокращало их шансы добраться к своим почти до нуля. Однако выбора не было, и отряд продолжал путь, соблюдая максимальную осторожность. Беда, что с ним не опытные Невидимки, а мальчишки, которые ничего еще толком не умеют. По крайней мере, о маскировке они понятия не имели, Марк учил Кенрика с Ниром на ходу, очень надеясь, что им все же удастся прорваться через перешеек. Десятник ругался про себя: будь с ним опытные Невидимки, они прошли бы сквозь заслоны, как нож через масло, а ученики то сухую ветку задевали, то еще какую глупость учиняли.

Кенрик ехал, поглаживая по загривку мурлыкающего «котенка», который высунул голову из-за пазухи и с любопытством оглядывал окрестности. Малыш уже пытался мысленно говорить с кровным братом, по крайней мере, свои ощущения передавал легко – юноша теперь всегда знал, когда тот хочет есть или сбегать в кусты. Чувствовал, где у него чешется или болит. Мало того, мог «подключиться» к глазам или ушам Черныша, становясь на короткое время «котенком». Когда Марк впервые рассказал о такой возможности, Кенрик ему не поверил, но вскоре сам убедился в правоте наставника. Они с «котенком» постепенно становились единым целым. Это пугало и вызывало восторг. Вот и сейчас он смотрел на мир одновременно своими глазами и глазами Черныша.