Владимир Коваленко - Камбрийская сноровка

Снова тишина. Потом — надвинувшаяся на торговца расписками толпа.

— Мошенник! Колдун!

Человек за стойкой не теряется. Выставил перед собой ладони, словно в лист совершенно прозрачного стекла уперся.

— Нет! Честное, белое волховство. Только сида не желает выдавать секрет! Я думал, добрей она… Все секреты людям открывала. Оказывается, лучшее для себя держит. Ладно, раз такой оборот — готов выкупить расписки. По той цене, что продал. Так — честно, граждане Кер–Сиди?

В ответ — гул одобрения. Снова стук монет по прилавку, только теперь они возвращаются к хозяевам. Вот и давешние Тармоны отдают расписки: написано — серебрушка, получают два медяка. Суровая горянка недовольна. Говорит:

— Может, пусть по–настоящему платит? Сколько обещал к лету. Или подождем… Честь в горах дороже серебра. Заплатят. А нет… Саксы теперь далеко, можно и на домашнюю распрю отвлечься.

— Так они не виноваты, — сказал старший из воинов, — Слышала же… Клану серебро на какое–то дело понадобилось. А продолжат расписки продавать — Немайн их, как есть, сглазит! Так что успокойся, дочь. Вот продадим полотно… найдется для тебя немного серебра.

— Да уж, — буря прошла, но тучи остались, — только и тут городские впереди: на них ветер и речка работают, и продавать только через них… Может, и мне податься в городские? Ополчение от хорошей лучницы не откажется. Я — из лучших! Ну, а после присяги и дело завести станет проще.

— Душно внизу, — откликается один из молодых воинов. — А вот ветер… Уж чего в горах много! Может, и у нас можно поставить башню с крыльями и лежачие станки?

Семья — теперь ясно, что семья! — отправляется дальше, обсуждая животрепещущий вопрос: согласится ли ветровая башня работать в горах, хватит ли простого мастера или нужно просить Ушастую, где можно взять денег в обход старшины…

Печальный продавец обещаний между тем ворчит под нос:

— Твоя земля, великая сида — твое право. Только кто клану расходы на пергамент возместит?

Обедали в особом заведении, не просто рекомендованном гостям и друзьям Республики — только для них. Снаружи — обычная для Кер–Сиди острая крыша, узкий фасад. Окна смотрят во двор, и правильно: нечего прохожим рассматривать посетителей. Можно ведь и камнем кинуть, и ножом… За дверью короткий коридор, слишком широкий для обороны, зато с охраной и стойкой для оружия. Дальше — пиршественная зала.

Хозяин местный, но повар — беженец из Александрии, тот самый, что желал открыть собственное заведение. Потому, хотя кухня тут римская, доброе пиво — на месте. В Египте пенный напиток почитают простонародным, но к некоторым блюдам советуют именно пиво! Вот, пожалуй, только пиво здесь действительно хорошо. Остальные греческие изыски… Дома, в Кер–Гуриконе, кормят лучше, но здесь и сейчас надлежит ублажать не желудок — уши. Нужно поймать разговоры римлян, и если не слова, то настроение.

Зал не создан ни для подсматривания, ни для подслушивания. Общего трапезного стола нет — ни по–камбрийски круглого, ни по–английски длинного. Столики круглые, но маленькие — за такими втроем неплохо, вчетвером терпимо, впятером тесно. Ни выгородок, ни занавесей, они только облегчают шпионство. Кому нужно надежней — может выйти во дворик, побеседовать там. И никто не спрячется за кустом: украшение двора — бассейн, и прогуливаться следует по перекинутым через сонную воду деревянным мостикам. Заодно можно выбрать рыбину потолще — ее выловят сачком и подадут под фруктовым соусом. Есть рыбу с рыбным гарумом способны, пожалуй, только истинные римляне…

Внимательный глаз заметит, что заведение скороспело: доски мостиков еще не потеряли запах, кое–где видно не до конца ободранное машиной корье. Бассейн вообще не выкладывали, а отлили — много раствора, и камни не укладывал старательный человек — их просто навалили. Со временем стенки и дно наверняка схватит вездесущая в Кер–Сиди сланцевая плитка… вот ее делают руками. Спрос велик, и мастера–сланцерезы набрали немало учеников.

Сейчас в зале царит некоторое оживление: обсуждают утреннее событие. Мол, к хранительнице на улице подскочила варварка, назвала сестрой — потом обнялись, и ну плакать! Окта сразу припомнил виденную в Жилой башне непривычно одетую девушку. Себя называла Анастасией… не слишком варварское имя! Немайн называла сестрой. А еще они похожи! Но что тут странного? Еще один кусочек прошлого, только и всего. Сиде, по ирландским записям, никак не меньше трех тысяч лет. Прошлое должно не то, что изредка проявляться — валиться бурным потоком, как река через пороги. Только Анастасия — человек, а значит, это прошлое — недавнее.

Зато торговлю почти не обсуждают, и это значит, что корабли приходят и уходят в заранее оговоренные сроки, несут согласованный груз. Разве что слышатся мнения:

— Кер–Мирддин? Ярмарка? Один корабль в год! Это, по нынешним меркам, мелочная торговлишка! Да и то, есть гильдия торговцев вразнос: скупит трюм оптом, раздаст меж своих, разложит по коробам — и в холмы. У горцев деньги есть: шерсть, кожи, сыр не слишком дороги, зато нужны всегда… Короли? А королям что, если гильдия платит за привилегию?

Но подобные тирады редки. Обычно звучит простое:

— Почтеннейший, зачем брать телячьи мозги, когда есть суп из кролика? Да, не хуже чем на Сицилии!

— Привет тебе! Что задержался?

— Этот соус. С ним пробовал? А листья боярышника пока кладут сушеные, с прошлой весны…

— А для меня что–нибудь есть?

— Посмотрим…

Среди чаш и тарелок появляются дощечки — вощеные и нет. По вощеным царапают палочки деревянные, по простым деревянным сланцевые.

— Мой трюм полон, друзья, но есть место в офицерской каюте. Небольшой тюк возьму… Что? Сланцевые палочки? Думаешь, купят?

— Надеюсь… В дороге пишущая палочка лучше, чем перо и чернила. Не брызгает. Но — не уверен. Потому и небольшой тюк.

— Восковая табличка тоже не брызгает.

— Зато воск слишком легко затирается… Шансы есть!

Тюк с несколькими сотнями сланцевых палочек нашел место на борту уходящего на Карфаген дромона. А рядом обсуждают виденное с городской стены поле. Хорошие всходы! Не ячмень, не овес… И тут знаток находится.

— Это им Сикамб привез в прошлом году. Да, уже прозвали «греческим зерном»…

Хорошая, мирная суета. Таким и его, Окты, город становится, только разговоры идут вокруг руды, железных криц, угля и леса. И у короля с сыном разговор такой же. Начинается с трапезы, но понемногу сворачивает на дело.

Принцу Пеаде не нравится разведенное вино. Да еще подогретое!

Король смеется:

— Так римляне здесь мерзнут! Горячее пиво — гадость, лекарство. Вот и приходится вино едва не кипятить.

— Угу. Только выходит еще хуже… Лучше уж кофе. Жаль, тут не подают: варварский напиток.