Наталья Колпакова - Бегущие по мирам

– Сиди здесь, – распорядилась она намеренно грубо. – Скоро вернусь.

Вот. Отлично сказано: коротко, бескомпромиссно. С рохлями так и надо, по-военному.

– Я с вами, – подхватилось чучело.

– Сиди, я сказала! Дела у меня. Очень срочные.

– Опасные?

– Срочные, говорю. Отвяжись.

Недотепа удовлетворенно кивнул:

– Значит, опасные, – и вновь заерзал, пытаясь подняться. – Я с вами.

– На кой ты мне сдался! – взвилась Алёна, сама себя стыдясь. – Без тебя проблем хватает. Ну чего ты ко мне прицепился, а? Зачем увязался?

Макар задумался. Умнейшая девушка! В сердцах, сгоряча задала такой глубокий, такой важный вопрос! Можно сказать, определяющий. Тут и круговерть в голове улеглась, и руки-ноги трястись перестали. Он легко, прыжком, поднялся, неторопливо взял сердитую деву за запястья, развернул к себе.

– Затем, что я должен тебя спасать. И кстати, давай на «ты», а? Я Макар.

– Алёна! – рявкнула она, словно в этом прекраснейшем из женских имен было что-то отталкивающее. Сбросила его руку, отскочила, независимо вздернула голову. – Идиот! Спасатель нашелся... А-ах!

Она больше не смотрела на него с презрительным видом. Взгляд Алёны скользнул над Макаровым плечом и застыл, прикованный к чему-то ужасному – куда более ужасному и невероятному, чем некий простофиля, возомнивший себя супергероем. Макар лихо развернулся всем телом, едва не потерял равновесие и оставил до поры замашки бодигарда. Да что стряслось-то? Поле как поле. Отлично просматривается на все четыре стороны – ни одной живой души. И на дереве никого и ничего подозрительного. Дерево гигантское, конечно, но не настолько, чтобы пугаться...

– Дерево!

Он без церемоний встряхнул ее за плечи:

– Ну дерево, и что?

Ее глаза были совсем близко. Не дыша, он смотрел, как они наливаются слезами.

– Дерево... Оно сохнет.

– Бывает с деревьями, разве нет?

– Только не с этим! У него корни, говорят, до центра земли. Да что тут творится, черт возьми? Кто-нибудь может мне объяснить?

Вокруг молчали поля, заросшие странной растительностью.

– Припекает, – недовольно заметил Макар.

Алёна невозмутимо шагала впереди.

– Припекает, говорю! Скоро вся спина обварится.

– Рюкзаком прикройся.

– Так лямки натирают! Сама бы попробовала – на голое тело...

Она соизволила полуобернуться.

– Тебя никто не держит, забыл? Давай сюда хабар – и обратно под дерево, в тенечек!

Алёна недаром гордилась своим самообладанием. С ужасом, охватившим ее при виде чахнущего Дерева перехода, она справилась быстро. В конце концов, так легко было сказать себе, что это обычные сезонные изменения. Куда легче, чем задумываться о тайнах иномирской ботаники, поминутно отгоняя коварную мысль – а не ее ли тут вина. Не нарушила ли она что-нибудь... Да вряд ли, что плохого в ее скромной коммерции! В жалких утюжках и пакетиках специй.

Кстати, пора было приниматься за дело. Тащить Макара на люди Алёна боялась. Еще учудит что-нибудь, дубина неотесанная! Но и оставлять его одного, без чуткого руководства, было рискованно. Ведь не пустыня кругом, а сельская округа самой столицы, и государственный тракт совсем близко. Даже она была не готова бросить соотечественника на произвол судьбы в чужом мире. Оглядев нежданного попутчика с ног до головы, повертев так и сяк, девушка поначалу приуныла. Футболка, штаны, кроссовки. Короткая стрижка. Никуда не годится! Здешние мужчины наряжаются величественно, многослойно, даже в самую жару преют, бедные, под ста одежками. К тому же обожают украшения. Распоследний сельчанин хоть пустячный перстенек, да нацепит. А уж наборный пояс, увешанный всякой полезной всячиной, – это вообще не обсуждается. Карманов здесь пока не знают. Еще волосы эти... Мог бы и отрастить, сейчас у половины Москвы лохмы до лопаток. Да ни один приличный человек... Глаза у Алёны злорадно вспыхнули. Раз на приличного человека не тянет, значит, будет рабом.

Футболка отправилась в рюкзак. Мешковатые оливковые шорты Макар по приказанию госпожи, помявшись и стыдливо отворотясь, переодел наизнанку. Теперь вместо карманов на всех мыслимых местах оказались швы, будто одежонку стачали из лоскутов. Разуваться парень отказался наотрез, ссылаясь на отсутствие навыка пешей ходьбы, но и так вышло жалостно. В довершение всего мучительница расстегнула одно из ожерелий, которых на ней красовалось целых три, и с недвусмысленными намерениями подступила к Макару. Тот отскочил, упрямо мотая головой.

– Не надену!

– Наденешь. Так надо, правда. У тебя даже дубинки нет. А так ты – домашний «женин раб», типа камеристки. Оно жирновато, конечно, для такой простушки, как я, но, может, ты мне в наследство достался.

Новоявленный раб с омерзением посмотрел на белые и зеленые камешки, покачивающиеся на длинных цепочках.

– Черт с тобой, цепляй.

Отступив на пару шагов, Алёна придирчиво осмотрела спутника и решительно кивнула:

– Прорвемся! Волосы разлохмать, гляди дикарем. И главное, рта не раскрывай!

Препираясь для бодрости, они двинулись через поле к близкому городу. Странное это было поле. Нехорошие трещины змеились по земной коре. Вернее, корке: земля выглядела иссохшей и неживой. Мало того, трещины – Макар сам себе не поверил – перемещались, едва приметно, но безостановочно двигались, словно менялась картинка в зловещем калейдоскопе. Из них временами вырывался то клок вонючего испарения, то едва слышный звук – вой ли, стон, но не страдальческий, а грозный. Совсем тихо, на грани восприятия, шуршала земля, осыпаясь, убегая в никуда, в то черное нечто, что угадывалось в разломах. Некоторые уже порядком расширились – в канавки, в кривые борозды, будто продранные когтями агонизирующего дракона, а в стороне, заметил Макар, зиял нешуточный овраг. И хорошо, что в стороне, порадовался он: приближаться к земной аномалии почему-то не хотелось совершенно. Мало ли что – или кто – там обнаружится!

Росло на поле черт знает что. Некоторые из зеленых страдальцев хотя бы выглядели как растения. Чахлые, изнуренные, они, казалось, изо всех сил пытались сохранить рядность посадки и упорядоченность стеблей и листьев. Но многие, с позволения сказать, экземпляры вызывали оторопь. Вон тот, например, багровый, цвета подтухшего мяса – толстенный стебель, весь скрученный, перекореженный, с полопавшейся кожей, еще и в иглах почему-то. И на растение-то непохоже, какой-то адский монстр!

– Что за дрянь они тут растят?

– Вовсе не дрянь. То есть не растят... То есть... Тьфу ты!

Алёна обшарила взглядом ближний клок земли между двумя трещинами.

– Вон, видишь? Мясистые стебли с трилистниками в пазухах. Нечто вроде кукурузы, хотя сходство, конечно, отдаленное. Называется мотак. Основа местного рациона, как у нас хлеб. Он тут и рос – в пояс стоял.