Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

Не столько встревоженный, сколько заинтригованный, я поймал взглядом далеко впереди две крытые повозки, послал Зайчика вскачь, а Псу велел держаться тише мыши, там же простые крестьяне, такие тени своей боятся…

— Эй! — крикнул я издали. — А почему не прямо? Вроде бы нет болота… Или зыбучие пески?

На повозке женщина с двумя детьми и домашним скарбом, мужчина управляет лошадьми, он и обернулся, донельзя удивленный.

— Ваша светлость, — вскрикнул он, — так Зачарованные же земли!

— А-а-а, — протянул я, — снова эти зачарованные…

— Они самые, ваша светлость!

— Чем именно опасны? — спросил я. Насколько помню, в разных странах и королевствах уже встречались подобные Зачарованные Места, но всякий раз я благоразумно обходил. — Только для тех, кто туда суется?

Он взглянул на меня с укором.

— Ваша светлость, какое ж тогда оно опасное? Не опаснее болота, в которое тоже не стоит лезть… или реки для тех, кто не умеет плавать.

— Значит?

Он вздохнул тяжело.

— В полнолуние что-то случается, ваша светлость. Оттуда могут выбежать либо дивные волки, такие огромные, что местные перед ними что щенки либо вообще какая-то дрянь…

— Чудовища?

— Иногда чудовища, иногда и похуже…

— А именно?

Он вздохнул так, словно затаскивает на гору мешок с камнями.

— Нечисть, ваша светлость. А то и вовсе нежить. Хорошо, хоть не каждое полнолуние…

— А когда?

Он пожал плечами:

— Когда как. В окрестных селах в ночь полнолуния всегда запирают все дома и сараи, везде малюют кресты, а священники кропят святой водой… Это помогает даже лучше, чем обереги или амулеты. В общем, ночь проходит, а потом снова все, как было.

Я переспросил с недоверием:

— То есть туда можно попасть всегда, в любое время, а оттуда выходят только в полнолуние?

— Да, ваша светлость.

Я поморщился.

— И что, вот так в страхе жить целый месяц до следующего полнолуния?

Он посмотрел на меня с неприкрытым изумлением.

— Ваша светлость, да какие же тут страхи? Это как весенний паводок, о котором знаешь, что придет, затопит, трое суток придется на крыше сидеть, кукарекать, пока вода схлынет… Притерпелись к наводнениям, притерпелись к зиме, люди ко всему притерпеваются, ваша светлость. Кто живет вблизи этого места, научились обороняться. А если порой и гибнет кто, дык в реках тонут или под неправильно срубленным деревом в лесу гибнет народу больше… А еще кого-то змея укусит, кто-то спьяну в открытый погреб упадет и шею сломает… везде беда, ваша светлость! От всего не убережешься…

— Ты прав, — сказал я со вздохом и пустил коня дальше, — ты прав… А хорошо бы, да?

— Да, ваша светлость… Но так не бывает. И, думаю, никогда не будет.

Женщина и дети провожали меня серьезными взглядами, все-таки разговор не о ценах на перепелок.

Я пустил было арбогастра по дороге, я же не дурак, чтобы без острой необходимости подвергать себя опасности, но что-то во мне противилось, и я даже не удивился, когда Зайчик озадаченно всхрапнул, оглянулся на меня, я поймал удивленный взгляд больших коричневых глаз и сошел с пробитой до твердости камня земли на мягкую и покрытую сочной травой, направляясь прямо через это самое Зачарованное…

Мелькнула мысль, что я же рыцарь, а они все благородные люди, что с точки зрения простолюдина — дураки, защищают других, очищают земли от чудовищ, терпят лишения, проводя жизнь в скитаниях, получая раны, а то и расплачиваясь жизнью за жажду совершить славные подвиги… но нет, я совсем не потому, это я бы в себе превозмог, я же демократ местами, всегда найду приличное оправдание трусости и малодушию, хотя даже искать не надо, уже придуманы термины «толерантность» и «политкорректность», все жалкие людишки от них в восторге…

Да, я бы благоразумно объехал по широкой дуге, я уже правитель и политик, а они воюют чужими руками, но сейчас весьма хмелен от череды блистательных, будем говорить правду, побед, просто изумительных и замечательных, когда после ряда позорных ретирад начал одерживать сокрушительные и повергающие врага, да что там повергающие, я всякий раз вбивал по ноздри в землю… так что, немножко одурев от собственной крутости, вот сейчас пру напрямик, дескать, эта область по договору отходит мне, так что разбираться с нею тоже мне.

А на самом деле, сказал я себе уже чуточку более трезво, действительно мне. Это подконтрольные земли по договору, я буду с них получать налоги, а раз так, то обязан и защищать. Но армию сюда двигать как-то не весьма, сперва хотя бы разведать, что там внутри, в самом ли деле опасно…

— Посмотрим, — пробормотал я. — В самом ли деле скатываюсь во Тьму… Если так, то войду запросто, как к своим…

В трех шагах вспыхнул такой яркий слепящий свет, что арбогастр заржал испуганно и встал на дыбы, едва не выбросив меня из седла. Пес вздыбил шерсть и зарычал, оскалив клыки.

Я сообразил, что свет слишком чистый и радостный, ни с каким другим не спутаешь, и все же в долю секунды обнажил меч, прикрыв левую сторону груди щитом.

Из слепящего сияния вышел архангел Михаил, весь настолько светящийся, что, кроме глаз и рта, ничего не вижу в огненном овале лица.

— Боец?.. — донеслось из пламени насмешливое. — Все еще?

— Мужчина всегда должен быть бойцом, — огрызнулся я. — А ты разве не он? Скажи, это правда, что ты сам собрал ангелов и повел на борьбу с Сатаной… не дожидаясь приказа от Творца?

Он чуть убавил блеск, я смог различить не только красиво вырезанные ноздри, но даже крохотные морщинки у глаз, вот уж чего не ожидал.

— Ты что, — поинтересовался он, — ждал меня, чтобы спросить такое?

Я успокоил вздрагивающего арбогастра, мне кажется, он жаждет ринуться на это светящееся, как медуза, и растоптать копытами, строго велел Бобику сидеть и ждать.

Архангел молча ждал, я наконец повернулся к нему и сказал с великолепной, сам залюбовался, дерзостью:

— А ты не увиливай! Это очень важно. Ты же вроде бы простой исполнитель!.. Но приказа не было, так?..

Он рассматривал меня с нескрываемым интересом.

— Вот чем твоя голова забита?.. Я думал, только плотскими утехами с разной нечистью.

— Эльфы не совсем уж и нечисть, — возразил я.

— А кто?

— Просто порода такая, — объяснил я. — Раса. Пусть даже вид. Это ведь не Творец назвал их нечистью, верно?

Он поморщился.

— Если их нечистью считают ангелы… тем более архангелы, то, думаю, твое мнение никто во внимание не примет. Эльфы предназначены к истреблению.

Я ощутил гнев, ненавижу этих самодовольных и все якобы понимающих холодных и высокомерных существ, сказал резко:

— А ты не боишься, что мое мнение лучше выражает отношение Творца, чем твое?

Он смотрел с предельным презрением.