Александр Сапегин - На развилке дорог. Часть 2

С чего бы Эрмиэлю кивать на молодёжь? К бабке не ходи, рейнджер поминал одного чрезмерно прыткого шкаса. Да-да, знаменитость местного разлива, где ещё можно найти недоделка, обращающегося с режуще-колющими железками, как не всякий опытный воин может? Андрей тяжко вздохнул, а жизнь была так прекрасна! Одна античная земная богиня решила продемонстрировать свои обнажённые ягодицы, как бы ей намекнуть, что он не забыл сего чудного вида.

— Андрэ! — со стороны деревни на пляж выскочил Питэль, молодой кандидат в листья от приютившего Андрея поселения. — Тебя уже обыскались, я в деревню сбегал, а ты тут стоишь!

«Чтоб тебе провалиться!» — подумал Андрей, выходя из-за кустов краснозевки.

— Питэль, язык твой — враг твой!

— Как это? — удивился эльф.

— Так, к слову, видимо, молчать родители тебя не учили

Пришельцы и Эрмиэль услыхали возгласы несдержанного эльфа. Оживлённый разговор прекратился как по мановению волшебной палочки. Питэль развёл руки в стороны:

— Ну и ладно! Я люблю поболтать! — сарказма в словах собеседника он не уловил. Тридцать лет, а ума как у курицы.

— Значит, ты идиот! — прошептал Андрей.

Налетел легкий ветерок, его невидимые струи растрепали отросшие ниже плеч волосы шкаса и принесли с собой запах цветочного луга. Стоп, замерев на половине шага, он покрутил носом. Запах послужил детонатором для мысленного взрыва в коробке, именуемой черепком. Эльфы и люди, приехавшие на пляж в столь ранний час, приобрели другие черты. Они не пользовались соком болотника… Запах…, цветы и мускус, водная взвесь облаков, грозовая свежесть озона. Так пахнут драконы. Небом. Сколько их, вся свита или только отдельные представители, закрывшиеся щитами?

— Это он? По вашим описаниям, уважаемый Эрмиэль, перед нами должен был предстать боевой голем в полторы больших сажени высотой, — грудным голосом произнесла главная эльфийка. Андрей тряхнул головой, отгоняя одурь непрошенных мыслей. Пока он столбом стоял посреди широкой полоски песка, Магометы с длинными ушами решили сами подойти к горе.

— Мал золотник, да дорог!

«Извини, Питэль, придётся тебе потесниться. В компании идиотов прибыло».

В зелёных глазах эльфийки вспыхнула искра интереса, от сопровождающих её кавалеров повеяло угрозой.

— Твой язык, шкас, когда-нибудь загонит тебя на плаху.

— Обычно он помогает от неё отвертеться, — парировал Андрей. Он не мог понять своего состояния. Близость эльфов, да каких там эльфов — драконов, срывала тормоза и заставляла забыть об осторожности. Очередная его эскапада была встречена не столь благожелательно. Что-то в его поведении не понравилось высокородной.

— Госпожа, позвольте преподать недоделку пару уроков уважения? — подал голос один из свитских. Следовало ожидать, защитники интересов златовласки не дремлют и свято блюдут границы дозволенного, переступать через которые не позволено никому кроме особ приближённых, а синеглазая нелюдь к таким счастливцам не относится. — Я научу его кланяться. — Точно, недоделок не поклонился! Вольная жизнь с лесными эльфами, не заморачивающимися играми в высокородных и не гнущих друг перед другом спины, отучила Андрея от обращения с особами «высокого полёта».

— Пупок не надорви, — огрызнулся непочтительный шкас. Ох, права златовласка, плаха и топор палача заливаются по его голове горючими слезами. Самозваный учитель манер рыкнул, отодвинул рукой стоявшую впереди него невысокую, запримеченную некультурным варваром, эльфийку и резко прыгнул вперёд.

Двигался «учитель» быстро, он буквально размазался в воздухе в серую ленту. Отразив солнечный зайчик, сверкнул меч. Вспомнив спарринг с Ильныргу, который та устроила ему в последний день обучения в школе Берга, Андрей вогнал себя в транс, чувствуя, как от напряжения и сумасшедшего ускорения лопаются жилки в глазах, отпрыгнул высоко вверх и чуть в сторону, давая тем самым правой, оружной руке нужное место для короткого замаха. Защитник обиженных пронесся под ним, в следующее мгновение блюститель хороших манер, потеряв цель, резко остановился. Оголовье узкого эльфийского клинка, тюкнувшее здоровяка в лоб, было для него полной неожиданностью, тот успел среагировать на опасность, отклонившись назад, но недостаточно быстро. Для всех остальных шкас исчез в одном месте и возник в другом, а ринувшийся в драку могучий воин, подсвечивая здоровой шишкой на лбу, покачнулся и плашмя рухнул на песок. Пока компания пялилась на поверженного драчуна, Андрей быстрым движением вытер выступившую под носом кровь. На память, совсем некстати, пришло хокку, услышанное в прошлой жизни:

Акунин, как давно это было. Мама любила Акунина и героя его книг — Эраста Петровича Фандорина, зачитывалась его приключениями и расследованиями. Каждый день Андрею приходилось слышать отрывок из какой-нибудь истории. Сам он предпочитал читать Ильфа и Петрова, до дыр затер Стругацких, обожал историческую литературу. Борис Акунин ему не катил. Однажды он читал монографию о мечах, выпрошенную у Сергеича под честное-пречестное слово, что с книгой ничего не случится и она вернётся назад в целостности и сохранности. Сзади втихомолку подошла мама и назидательно прочла хокку Гинтаро Аоно. Андрей запомнил трёхстишие, надеясь, что когда-нибудь его вспомнит. Случай представился.

Поверженный недолго изображал из себя безвольную амёбу, одним движением он вскочил на ноги и зарычал, его аура полыхнула ослепительным светом, увеличившись в несколько раз. В глазах псевдоэльфа прорезались вертикальные зрачки. Твою мать, дракон!

— Твигар, не сметь! Если ты обратишься, то нарушишь мой вирк [23] испытание , — повелительный окрик златовласки заставил взбешённого дракона умерить пыл.

Прошелестел меч, убираемый в ножны.

— Мы ещё встретимся…, — от дракона несло с трудом сдерживаемой яростью. Андрей почесался, и гормонами…

Дела-а, хвостатый парнишка собрался линять, страшный противник, как его остальные возле себя терпят. Он ещё никого не убил? Похвально, плохо, что жертва выбрана. От него же гормонами и линькой на лигу тянет и настолько сильно, что сорвало крышу даже у Андрея. Стало понятна некоторая неадекватность собственного поведения, отсутствие тормозов и раздражённость.

Эльфийка, но аромат полевых ромашек упорно говорил в пользу версии драконьего происхождения красавицы, повернулась к Андрею:

— Слова десятника оказались чистой правдой. Эрмиэль, приношу свои извинения, — она и десятник одновременно поклонились друг другу. Извинения даны и приняты. Урона чести сторон нет. Взгляд зелёных глаз вновь переместился на виновника потасовки. — Я предлагаю тебе присоединиться к вирк, что скажешь?