Виталий Бодров - Весь мир на блюдечке сметаны

Кажется, он совсем запутался.

— А почему должен быть подвох? — спросил я.

— Ведуны по-другому не умеют, — пояснил Хреногор.

— Так я еще и не ведун, — пришлось успокаивать бедолагу, пока умом не подвинулся. — Вот будет у меня кот и избушка, тогда только смогу так именоваться. Ну что, по рукам?

— По рукам, — решился наконец богатырь.

Ох, ничем не лучше Змия! Так и покалечиться недолго. Вон лапища какие, не напрягаясь, медведя задавит.

— Звать-то тебя как? — опомнился Хреногор. Да уж, не быстро сообразил имя спросить. Мелькнула мысль подшутить и князем Косяком представиться, но вовремя передумал. Богатыри, они ведь шуток не понимают, а с проломленной башкой что-то объяснить тяжеленько будет. Да и нечистый обидеться может. Потому и ответил честно, как на суде Превеликого:

— Зови Совраном.

— Со-вран? Спутник ворона или ворон — спутник?

Уж кто бы говорил, Хрен-с-Горы!

— Неважно, — сказал я и отвел глаза. Тайна имени хранится пуще правой зеницы, особенно теми, кто в ведовстве понимает. И раскрывать ее каждому встречному-поперечному негоже.

Честно говоря, сам не знаю, с чего это я карле в спутники навязался. По первому впечатлению богатырь мне вовсе не глянулся, да еще имя это дурацкое. Но поговорил с ним — вроде надежный товарищ. Такие вещи я чувствовать умею, спасибо бабушке покойной. Злой, правда, аки собака и недоверчивый, как битый кот, но надежный. А это в дороге куда важнее, мне кажется.

— Ворожить-то когда будешь? — спросил богатырь с нетерпением. — Поспешать надобно, ведун, пока Змий окаянный зазнобу мою не схарчил или не надругался.

— Как это? — изумился я. — Ты, дядька Хреногор, Змия-то видел хоть раз?

— Я его, гада зеленого, вот этой самой палицей достал, — мрачно сообщил богатырь. — Жаль, на излете. Высоко летает, сволочь, а не то тебя, дядька Совран, и беспокоить бы не пришлось.

— Рассказывай с самого начала, — сказал я и уселся прямо на траву, приготовившись слушать.

В общем, рассказ немногое добавил к моему представлению о похищении. Змий похитил девицу прямо из дома, разворотив крышу терема. Отец и братья невесты пытались дать отпор, но как-то не очень решительно. Змий легко расшвырял их ударами крыльев и хвоста, после чего поднялся в воздух и без помех улетел бы, не принеси во двор терема ангел любви на своих крыльях Хреногора. Увидев в ночном небе гада, богатырь не раздумывал и не пытался определить, относится ли данный Змий к огнедышащим или же просто к летучим (западный лыцарь, к примеру, не прояснив сего момента, в драку бы вообще не полез), а метко запустил булаву в цель. А вы думали, витязи палицы свои под облака забавы ради подкидывают?

Пораженный в бок дракон неистово заверещал, но девицу, к счастью, не выпустил. Это Хреногор потом понял, что к счастью, а тогда со всех ног бросился искать булаву для повторного броска. Вообще-то богатыри здорово наловчились ловить свои палицы, но дядька Хреногор в этот раз оплошал. Оно и понятно, от облаков оружие так не отскакивает.

В общем, пока отыскал в темноте, куда упала булава, пока договорился с хозяином терема насчет разбитой крыши, пока вернул себе оружие, Змий был таков. Вот, собственно, и вся история.

— А почему к чарунам столичным не обратился насчет поиска? — поинтересовался я. Богатырь смутился, покраснел и пояснил, что с горя изрядно в городе покуролесил. Да и хозяин терема, недовольный ночной побудкой, согласился вернуть булаву не раньше, чем Хреногор раскатал его жилище по бревнышку.

Князь же буянов в дружине своей не привечал, и каменные подвалы были лучшим, на что безутешный богатырь мог рассчитывать. Конечно, потом владыка отошел бы и простил. Он вообще незлобивый и отходчивый, иной раз казнит кого сгоряча, а потом сожалеет и прощает беднягу посмертно. Но время драгоценное было бы безвозвратно потеряно, и что сталось бы с любимой, никому не известно.

О бабуле же моей добрая слава по всей стране шла. Сколько богатырей за советом к ней отправлялись перед решающим боем, не счесть даже. Жаль, что умерла старая, светлая ей память и угольков на том свете поменьше.

— Запомни сразу, — сказал я твердо, — невесту твою Змий украл не для себя. Кто попросил — заказал, это нам еще предстоит выяснить, но самому ему девка без надобности.

— То есть как это? — изумился карла. — Гад зеленый, получается, вроде и ни при чем?

— Очень даже причем, но крал он не для себя, девку ему заказали. Сам посуди, куда проще корову стащить, в ней мяса побольше. А для утех подлых, как ты, дядька, изящно выразился, мог бы похитить селянку какую, хоть, воля твоя, никак я эти самые утехи представить себе не могу, воображения не хватает.

— Это ты, дядька, плохо жизнь знаешь, — тяжело вздохнул богатырь. — Поверь, если кто-то соберется тебя по-крупному поиметь, он такие способы найдет, что тебе, хоть сто солнц проживи, в голову нипочем не придут. Вот, к примеру, князь, взял да зажилил жалованье за прошлую луну и не извинился даже. А ты говоришь — Змий!

Кажется, я покраснел. Прав богатырь, жизнь я только по книгам знаю и, кроме леса, ничего не видел. Ну да горе — не беда, успею еще насмотреться.

— Ну, как скажешь, — сдался я. — Давай поищем твоего Змия.

Надо сказать, я волновался. Как правило, каждое мое колдодейство контролировала бабуля, чаровать самостоятельно мне доводилось нечасто. А на поиск Змиев я и вовсе заклинаний не знаю, и у бабули не записано. Можно, разумеется, приспособить стандартные чары, чем я и собирался заняться, однако, что еще на выходе получится, не получить бы палицей по башке за такую работу.

Эх, как бы блюдечко — яблочко работу облегчило! Но раз в наличии нет, чего о несбыточном мечтать? Как-нибудь справлюсь, не совсем же я дурак.

— Чаруй, ведун! — нетерпеливо подгонял богатырь, и я наконец решился. Достал пыльную бутыль, откупорил, капнул ровно четыре капли на тряпицу со Змиевой кровью, собрал смесь в глиняную плошку. Ноздри богатыря при этом зашевелились, сразу видно — выпить не дурак. Грехель — растение капризное, при засушке все свойства теряет, а вот если заспиртовать с умом — не одно солнце держать можно.

Ножом с красной рукоятью, самым острым из трех, грубо вырезал из рябины тотем Змия (можно было из березы, но она тверже), вкопал его в землю.

Начертил вокруг него прямо на земле ножом с белой рукоятью священный круг, зажег первый огонь, капнул в него из плошки. Огонь поперхнулся дымом, хвост указал на юго-восток. Второй огонь разгораться никак не хотел, что-то я делал неправильно. Поэтому повторил все действия снова, на этот раз получилось. Пламя с оглушительным треском облизало тотем, заставив вздрогнуть дядьку Хреногора. Довольно кивнул, замерил высоту столба пламени по закопченному следу. Третий огонь превратил тотем в уголь, прежде чем погаснуть, чего я и добивался. У нас с Хреногором на руках оказался указующий уголек, который не даст сбиться с дороги.