Николай Ярославцев - Вождь из сумерек-2.

-Так ты что, с ведьмами соседствуешь? – Стас старался сохранить серьезный вид, чтобы не обидеть старика невольной улыбкой.

-У – у – у! Тьмы этого добра! По ночам так и летают, так и снуют туда – сюда, туда - сюда по-над избой. Известно, одичали без мужеского полу. Ну, бывает появится, когда - никогда леший или иная какая образина. Так от них какой резон? Ведьма, она с какой стороны на нее не погляди, а все равно баба. И обличьем, и другими разными местами. А бабе от мужика только одно и надо. Срам один…

-Так они к тебе, дед Почай, может с голубой душой и без задней мысли? Чайком побаловаться. Посплетничать по соседски.

-А мне от них и передней не надо, не только что задней! – Отрезал старик. – Не вводи в искушение, а то брякну, что не наесть в запале, потом во век не расхлебать. А тебе это не надо?

-Не сказал бы. – Честно признался Стас. – А можешь?

-У – у – у! – Удрученно протянул Почай, вытянув губы в трубочку. – Еще и как! Но уж помене, чем в молодые годы. Должно быть, старею все-таки. А по молодости удержу не было. Силищи не в проворот. К тому же горяч был. Хотя… Толи днесь, толи надысь.… Вот едрит твою за опояску. Память дырявая, как решето у худой бабы. Только-только в ум входить начал, так память…

Но что такое необычного натворил этот словоохотливый старик днесь или надысь, дослушать не довелось.

-Протянуло! Чуешь, как свежо стало? Жилым запахло. А ты, баял, трубу ведьмину выводить! – Подергал носом и мотнул головой. – Заходи…

В избе дым слезу выжимал. С потолка сталактитами свисала сажа. Стены отливали воронением.

С противоположной стороны в стене прорублено оконце, закрытое на половину волоком.

Кроме дыма в избе стоял стойкий запах сухих трав, пучки которых во множестве свисали между сталактитами с потолка и закрывали стены.

-Не боишься, что твои любвеобильные соседки в окно полезут?

-Окно им без надобности. – Отмахнулся волхв. – Скажу им слово и сгинут, в прах обратятся. Разболокайся. Ишь железом как увешался. Тела не знатко. А я твою лошадку обихожу.

-Не сладишь ты с моей лошадкой. – Попробовал остановить его Стас. – Не любит чужих рук. Укусить может, а то и ногой поддеть.

-Где же ты, милок, чужие руки увидел? Мне любая тварь в родне. Или не видел перед избой моего кормильца? – Решительно отмел его сомнения Почай и скрылся за порогом. – Род ему имя. И все, кто под его небом ходят, ему детки, а значит и мне в родне будут. О двух ли, о четырех ли ногах ходят. А то и вовсе на голом брюхе ползают. А в родне почто друг на друга зубы скалить? Бывает, конечно, и рассваримся. Не без этого. И за бороду друг друга оттаскаем. Но только так, чтобы не душевередно.

Лопочет старик себе под нос. Привык в одиночестве сам с собой разговоры разговаривать. Поперек никто не молвит. Что не скажи, все к месту. Конь отвечает тихим сдержанным ржанием.

-Если бы за бороду. – Покачал головой Стас.

-Это ты про тех, к кому стопы направил?

-Скорее копыта. Ох, и слух у тебя, однако.

-А мне без надобности. Я, порой, и то слышу, что и сказано не будет. Так те не в Роде живут. У них свой бог. Черный. У нас когда - никогда тоже был такой. А потом пропал куда то. Может и живой, но я не знаю. Тоже лютовать любил. Хлебом не корми, дай потешиться. И пря кровавая, и зависть, и жадность… Слов не хватит.

-Будто сейчас нет?

-Есть и сейчас. – Старческий голосок дребезжал в мозгу. – А наш Чернобог, я думаю, к казарам в земли подался. Там лютует. Где кровь, там и он.

-Казария наша теперь.

-Про то слышал…

Стас порылся в памяти.

-Так и он в родстве Роду приходится.

-А что ты думаешь? В нем тоже всякого места намешано. В Роде.… Ты в лик его заглядывал?

Стас помотал головой.

-А ты загляни. Спать не будешь. Страсть да и только. Спьяну не привидится. Только он ведь как рассудил? Вот это белое – мне, а черное…

-Людям?

-Не должно бы. Род – старик мыслительный. Это мы сами по человеческой жадности себе хапнули. Чтобы соседям не досталось. Дай, думаем, схватим, а там поглядим на что сгодится. Жадность, она ведь тоже от него в мир пришла.

Дед Почай появился в дверях.

-Сейчас и хлеба-соли не грех отведать. Лошадь – тварь бессловесная. Сама не попросит. Язык толстой, не послушный для человечьего слова.

Повозился у печи, гремя ухватом. Ловко выметнул на стол закопченный горшок немалой вместительности. Ударил в нос запах хорошо пропаренной каши и сочного мяса.

-Скоромным не брезгуешь? – Заулыбался Стас. – А я думал в отшельничестве травкой пробавляются для просветления ума и чистоты духа. Чтобы высокие мысли в голове селились.

-Как бы не так! Полезут они, когда брюхо от голода стоном стонет. Жди! И какой резон ему меня голодом на траве морить?

-Трудно оспорить. – Охотно согласился со стариком Стас. – Есть в этом доля сермяжной правды. Знавал я уже одного такого страстотерпца, так у него брюхо под рубаху не влезало.

-Да не заглядывает он под рубаху. На что ему там глядеть? – Не терпеливо пробурчал Почай. – Страм один. И оборотился он у меня в другую сторону.

-Ловок…

-Ловок, да не ловчей тебя. Ты вон по звездной дороге проскакал и копытом не звякнул.

-Да, только копыта чуть не отбросил.

-Ну, да, под твоими копытами половицы повизгивают. А они у меня из половинных плах складены. – Дедок довольно хохотнул и с видимым отвращением подул на кашу. – Усовестил таки. Ложка в рот не лезет.

Стас, не удержавшись, расхохотался.

-Твоя ложка и моему Войтику в рот не полезет. – А этот малый любит покушать.

Старик вспыхнул, но не выдержал и тоже рассмеялся.

-Это тот облом, который идет следом за тобой?

-Других не держим. Разглядел?

-Вот еще! – С обидой отозвался Почай, отлавливая рукой в горшке шмат мяса на косточке величиной с ладонь. – А твои волчата здесь будут, не успеешь кашу дохлебать. Если поторопишься, может и успеешь.

Но Стас уже отвалился от стола к стене.

-Нет, уж спасибо. За то тобой все равно не угнаться.

-Ты бы на меня раньше посмотрел. Витязь, одно слово. Еруслан! – Расхохотался Почай. – Меду, браги не держу, а молочком угощу. Добрые люди не забывают. Приносят.

-Не тоскливо одному?

-А разве я один? Птицы песней по утрам радуют. Лес сказку на ночь сказывает. Звери вести приносят. Какая ж тоска? Да и люди порой захаживают. Кто с бедой, кто с радостью.

-С бедой понятно? А с радостью?

-Так они всегда рядышком ходят. Одна без другой жить не могут. Попробуй, разлепи. Так и бредут о двух ногах.

-И не споткнутся?

-А ты попробуй хоть едину подпорку выдернуть…

Стас промолчал, пытливо вскинув голову на волхва.

-Не простой ты человек, дед Почай.

-А разве ты прост? Звездой начал, звездой закончишь…но не окончишь…

-Загадками говоришь? Прибаутками? Говоришь, да не договариваешь.