Ким Сатарин - Вторая радуга

Значит, обратное движение отражения настоящего мира было всей основой искусства Мастеров Радуги. Преобразуя реальные, но утратившие форму сущности, мастера создавали вокруг себя то, к чему тяготело их сознание. Но к какому месту на раковине мироздания относились тогда Камет и расщеп?

— Хромой Воевода подал общую мысль. Он был великим мастером, но ошибаются даже великие. Думай сам, молодой мастер. Может, из нескольких десятков таких упрощений ты сумеешь сделать верный вывод. Я могу только посоветовать не спешить, — невозмутимо произнёс Чжань Тао.

Что же, подобные советы приходилось получать не раз. Но была в схеме Хромого Воеводы некая подкупающая логичность, и Ермолай сразу в неё уверовал. Чем-то эта раковина сильно напоминала Край — его образы тоже менялись от вполне адекватных до совершенно невообразимых в данном месте.

Они вновь карабкались по склонам, с которых каскадом водопадов падала вниз речка, на которой они когда-то встретили медвепута. Самый трудный участок пути удалось пройти неожиданно быстро. Снег значительно сгладил рельеф, позволяя в некоторых местах совершать обходы — летом они замучились бы продираться сквозь цепкий кустарник, начисто утонувший сейчас в сугробах. Последний крупный водопад они обошли прямо по наклонной скале — снег на ней не удерживался, а подошвы ботинок цеплялись за камень достаточно прочно.

Встав на лёд довольно широкой здесь реки, они внимательно исследовали окружающую обстановку. Здесь уже можно было встретить снежных пауков. Тварь эта гораздо больше походила на громадного таракана, только ноги были непомерно длинными, отчего её и обозвали пауком. Никто не знал, способен ли снеговой паук телепатически чуять людей. Не знали и земляне, смогут ли они вовремя обнаружить довольно быстрое создание.

Они неспешно шли по льду. Впереди уже виднелось озеро — расширение в долине, окаймлённое крутыми лесистыми склонами.

— Не чувствуешь?

Ольга помотала головой. Ветер порывом ударил им в лицо, едва они достигли озера. Они укрыли шарфами лица, и пошли вперёд ровным широким шагом. Ветер сдувал снег, и лёд покрывала только тонкая корочка обветренного наста.

— Солматрцы зимой куда спокойнее, — заметил Ермолай.

— Будешь спокойнее, когда горкозов нет.

— Летом их медвепут защищает, а они всё равно взбудораженные.

— Медвепут на самом деле не их защита, а их проблема. Он ведь сам по себе: ушёл, пришёл. Приручить его они так и не смогли, — рассудила супруга.

Наконец, заметили они и снежного паука: стремительная тень пронеслась впереди них поперёк озера. Мысленный отпечаток твари был невероятно мал — как будто нервная система этого создания осталась на уровне примитивного земного насекомого. Ермолай полагал, что законы биологии диктуют что-то иное.

— А причём здесь законы? Если ты веришь в схему Хромого Воеводы, перед тобой организованная чьей-то волей окрошка из образов истинного мира. Может, Лёнька совсем не силён в биологии. Я уж не говорю про приват-миры, там чаще наука вообще неприменима.

Оля впервые упомянула вопрос, сильно озаботивший молодого мастера. Получалось, их могущество росло по мере приближения к внутреннему завитку раковины мироздания, а чем ближе они подбирались к Материнскому Миру, тем в большей степени становились самыми обычными людьми. Однако место, где мог находиться расщеп, он из этой схемы вывести не мог. Любой образ мог оказаться как порождением истинного мира, его прямым и неискажённым отражением, так и порождением обратного отражения, организованным человеческим — или иным — сознанием.

— Раньше, Оленька, я от тебя ссылок на науку не слышал, — улыбнулся ласково командир.

— Так с кем поведешься, Ерёма… — подмигнула спутница жизни.

Снежный паук на насте почти не оставлял следов. Они сумели найти только один, наполовину чёткий отпечаток. Размером он был с большую тарелку. Озеро довольно быстро кончилось, но почти сразу началось следующее. Здесь долина свернула влево, но ветер без изменений продолжал дуть им в лицо. Они вообще закрыли лица шарфами, положившись полностью на мысленную и прочую паранормальную чувствительность. Оба прекрасно чувствовали и толщину льда и глубину воды под ним. Дочь шамана прослеживала даже плавающих в глубине рыб. До наступления темноты они преодолели почти два десятка озёр, и ещё несколько раз встречали проносящихся по льду снеговых пауков.

— Мне кажется, это весьма недолговечные создания. Они убивают одно теплокровное существо, быстро насыщаются и приступают к размножению. Яйца они откладывают в другом мире, и до взрослого состояния вырастают тоже не здесь, — сказала Ольга, сосредоточившись на одном из пауков.

Молодой мастер чувствовал только то, что их пауки считают плохой пищей, предпочитая зайцев или оленей. На человека паук мог напасть только в крайнем случае, или в том случае, если человек был сильно голоден. Отощав, он становился для снеговых пауков намного привлекательней.

— Ты знаешь, я уже ощущаю Край, — сказал Харламов, когда перед ними открылось очередное длинное озеро.

— Тогда возвращаемся в расщеп, — решила супруга. — Незачем туда идти голодными.

Времени оставалось немного. Они вернулись в расщеп, поели, отдохнули, и продолжили путь. Озеро пересекли в темноте — а когда солнце осветило вершины сопок, они уже примеривались к подъёму. Здесь река уходила влево, а Край виднелся совсем рядом, за вершиной второй от озера сопки. Они выбрали короткий и по возможности пологий маршрут подъёма и выбрались на берег. Снега было по грудь, он временами сползал под лыжами на несколько шагов вниз по склону, плавно опуская и лыжников. Мимо них стремительно пронёсся между лиственницами паук, оставляя за собой вихри снежной пыли.

Край виднелся теперь, когда они обогнули первую сопку, совсем рядом. Здесь он, напоминал поблескивающую на солнце поверхность мыльного пузыря. С той стороны Края в воздухе неспешно парили неразличимые отсюда предметы. До Края оставалось около километра, но не замечалось ни гула, ни прочих чувствительных эффектов. Подъем на вторую сопку не занял много времени, и вот они стоят на вершине, заснеженной, лысой и смотрят на открывающуюся впереди невероятную картину.

Прямо перед ними, за наклонным сугробом, метрах в шестидесяти виднеется прозрачная плёнка. А за ней — то ползают по серой поверхности, то парят в воздухе фигуры разнообразных существ. Командир увидел уже знакомых снежных пауков, громадных рогатых волков, шестиногих слонов с парой хоботов сразу, гусениц с оленьими головами размером с носорога и многих других. На поверхности земли плотной кучкой сидели с десяток недвижных горкозов.