Ким Сатарин - Вторая радуга

Ермолай, хоть ему и рекомендовали избегать этих сведений, не удержался и немного пошарил по мозгам товарищей по группе. Так и есть — в отчётах подробно разбирались случаи гибели землян в общих мирах. Среди аборигенов встречались и люди, и иные разумные существа, и далеко не всегда они оказывались белыми и пушистыми. Иногда земляне погибали, не умея дать отпор грубой физической силе. Кстати припомнилось, как размахивал в лесу деревянным мечом Гришка. Но в их группе только Баканова пожелала освоить умение владеть холодным оружием.

— Вник, командир? — усмехнулась жена. — Напрасно. Вот откроем мы свой мир, а в нём окажется полно рыцарей в латах и лучников с огромными луками. Нам оно надо? Мысли наших ребят обязательно повлияют на облик будущего мира, и не только мысли операторов миров. Тут все на равных участвуют.

— А о чём нам думать следует? Об истории, как ты или Леонид, чтобы наш мир оказался архаичным, и мы в нём смогли записаться в боги?

Ольга лениво кивнула — её такая возможность вполне устраивала.

— Лёшка, если я не ошибаюсь, ничем таким не занят? — спросил Ермолай супругу, когда та оторвалась от книги и принялась тереть уставшие глаза.

Но Константинов, как оказалось, досрочно ушёл на сессию. В январе ему предстояла командировка в Монголию, там он собирался изучать медицинское искусство мастеров Радуги. Элла отправлялась с ним.

— Она-то зачем? Для моральной поддержки?

— В основном — да. Алексей и мир свой открыл, чтобы подняться в её глазах. Он же ни разу после первого цикла погружений там не был, его собственный приват-мир совсем не интересует. А напрасно. В нём, как в моей Хрисане, являются метаморфы жителей расщепа. Не люди, понятно, а птицы и животные, но всё равно это не рядовое явление. Я так порой туда погружаюсь…

Походы на выживание продолжались. Теперь без Лёшки, часто и без Куткова. Только стали они короткими — не больше трёх дней, да и одежду с обувью им разрешали оставить. Зато передвигаться теперь приходилось на самодельных лыжах, и маршруты группе намечались достаточно длинные — приходилось идти на пределе физических сил. Не однажды в конечную точку маршрута Игорь приносил Ингу на плечах. Баканова не жаловалась, не скулила. Группа вообще относилась к проблеме выживания крайне серьёзно, и командир частенько казался себе безответственным пацаном. Впрочем, после Куткова он был лучшим лыжником в группе, а по общей выносливости не уступал даже двужильным братьям.

В декабре установилась постоянная морозная погода, с утра между сопками подолгу висел туман. В столовой всё чаще стал появляться Рахимов. Увидав юношу, он быстрым кивком обозначал приветствие и отводил глаза в сторону. Гришке, несомненно, рекомендовали с Харламовым не общаться. Это же подтвердила и Мариэтта:

— Ну сколько раз тебе можно объяснять одно и то же? Ты, какой есть сейчас, вполне годен для открытия общего мира группы. Любая информация, серьёзно изменяющая твою внутреннюю картину мира, может тебя испортить. Пойми, Ермолай, это только вероятности, но и к ним следует относиться предельно уважительно. В феврале и с Гришкой наговоришься, да и вообще узнаешь много нового.

— Скажи, Мари, а отчего в школе стало куда меньше учеников? С первого сентября поредели красноповязочники, это нам объяснили. А сейчас куда-то делись обладатели жёлтых и зелёных…

— Уехали. В Верхнем доме не так много места, а твоя группа на подходе к серьёзным делам. Вот и освободили место для ребят Дружинкина и твоих орлов… И орлиц, — Мариэтта усмехнулась и совершенно другим тоном спросила, не разговаривал ли он по душам с Сашкой.

— Нужно?

— Там какие-то сложности с Викой. Вроде бы он ей надоел, Сашка по натуре домостроевец, и от девчонок требует верности и послушания. До Виктории только сейчас дошло, во что она вляпалась. Скандалить она не станет, но и терпеть сашкин мужской шовинизм вряд ли будет.

Харламов, собственно, это знал и так. Но Сашка сам на разговор не шёл, а давить на него — именно в этих вопросах — он не мог. В частности оттого, что сам в своё время потребовал от Ольги того же, и вёл себя, кажется, весьма схожим образом. Впрочем, Ольга-то ему своего общества никогда не навязывала, в отличие от Вики. Так что Сашка был прав — в том смысле, что имел на свою позицию моральное право, и с этим соглашались и Ольга и Галка. Инга предпочла промолчать, у неё определённого мнения не было. Но обоснованность сашкиной позиции никоим образом не меняла ситуации.

— Тогда мне самой придётся над этим поработать, — Мариэтта усмехнулась и хлопнула его по плечу. — Трудись, студент! Грызи гранит науки!

Перед новым годом Ермолая вызвал Лысый и сообщил, что отныне нескольким членам группы придётся нести дежурства по охране школы. Часть преподавателей и сотрудников покидали школу, так как на следующий учебный год новых учеников набирать не планировали.

— У нас остается две группы — твоя и Вениамина — и куча одиночек, большинство из которых вам пригодятся в исследованиях. Одиночек тоже охраной школы займём, но члены группы, сам понимаешь, будут посильнее. Займём не всех. Слышащих привлечём — тебя и Богачёва, прикрытие — Ольгу и Вику, а также братьев и Галину. Поговори со своими, потом согласуй расписание с Узоян. Да, ещё одно: преподавателей станет меньше, значит, ты, как и все другие, уже не можешь рассчитывать, что тебя обслужат по первому мысленному зову. У тех, кто остаётся, появится расписание, где для вашей группы будет выделено определённое время. Исключения — я и Узоян, мы останемся доступны для вас в любое время.

С полудня тридцать первого декабря до обеда первого января дежурить выпало командиру — он менял Богачёва. Сашку он отыскал возле вершины ближайшей сопки. Тот вырыл в сугробе под выступом удобную норку, и даже проделал окошко, чтобы поглядывать по сторонам.

— Не замёрз? — поинтересовался Харламов, сразу решив, что насиженным местом он воспользуется только в светлое время.

— Здесь ветра нет, чего ж мёрзнуть? — удивился Сашка.

— Тогда иди, отсыпайся. Потом отпразднуешь Новый Год.

Сашка скривил губы. Оба знали, что Вика с наступлением темноты становилась на стражу, меняя на дежурстве Мариэтту. В эту ночь школу прикрывали сразу несколько человек, и Ольга в том числе. Слишком много мыслей и эмоций предстояло им защищать от чутких враждебных сознаний. В школе людей, улавливающих присутствие живых существ, их эмоции, намерения и мысли называли слышащими, хотя никакого отношения к слуху такие способности не имели. Тех же, кто был способен закрывать и свои мысли, и мысли находящихся рядом, именовали прикрытием, крышей. Этот дар встречался реже, из членов группы в развитой форме им обладали только Ольга и Виктория.