Юлиана Суренова - По ту сторону гор

— Нет, — к его немалому удивлению, юноша, каким бы усталым и измученным он ни был, качнул головой.

— Но почему?! — проводник не мог понять этого упрямства. — Одна ночь ничего не решит!

— Кто знает…

— Я! Я знаю, как опасна в темноте может быть река! Особенно — эта!

— Нам придется рискнуть. Я слишком устал, Ларг, — на великана смотрели не наивные глаза мальчика, блестевшие от нетерпения поскорее достичь цели. В них были уверенное спокойствие и твердое понимание, которые обычно достигались только с возрастом. — Если я сейчас засну, — продолжал он тихим, немного грустным голосом, — то утром ты можешь меня не добудиться. Когда усталость накапливается до таких пределов, краткий отдых не идет впрок. Скорее, он способен все испортить.

Проводник чуть было не кивнул в ответ на эти слова. Ему ли, проведшему всю свою жизнь в дороге, было не знать этого? Но малец… И когда он успел все понять? Воистину, он был лучшим учеником, какого мог пожелать себе мастер. Вот только…

Поджав губы и прищурив глаза, великан несколько мгновений внимательно смотрел на своего юного спутника. Было в нем что-то, внушавшего проводнику тревогу.

Несомненно, последние три дня дороги, в отличие от десяти им предшествовавших, изменили царевича. Он выглядел повзрослевшим. Но в то же время… Ларг не до конца понимал, но у него было такое чувство, что в парнишке что-то надломилось. Однако, несмотря на это, он стал сильнее… Как будто царевич был тонкой веткой, которую согнули, сломали, а потом, сложив две части одну к другой, крепко-накрепко связали — целью. Пока эта цель не достигнута, ничто не остановит его, не заставит отступиться, но потом… Потом он рассыплется, потеряв связующую нить. И это тревожило Ларга, который, каким-то странным, необъяснимым образом за последние дни привязался к юноше так, как если бы знал его всю свою жизнь.

Великан потер покрытый щетиной подбородок. Возможно, в случившемся была его вина. Ему следовало быть мягче и внимательнее. Но тогда строгость могли проявить горы. Даже более того — жестокость.

Так или иначе, эту проблему придется решать ему. И решать быстро — до конца пути осталась лишь одна ночь. Которая будет полна напряжения и тысячи других забот. Но выбирать не приходилось.

— Ладно, — он откинулся на спину, упер руки в землю, — давай поскорее доберемся до реки.

Когда они оказались на берегу, было уже совсем темно. Над водой, от которой веяло пронизывавшим холодом, стоял густой туман.

— Снежные духи, — увидев это, выругался проводник. Он хотел присовокупить к этому нечто покрепче, но у него совсем не осталось сил. Глаза на миг закрылись, как будто мрака окружавшего мира было не достаточно, чтобы, отрешившись от настоящего, задуматься о будущем.

Ларг считал, что мальчик будет ждать от него решения — в переломный момент юные всегда тянуться к старшим и опытным. Особенно если речь идет о неуверенных в себе душах, к которым он в начале пути без тени сомнений отнес царевича. И это правильно — никто не совершит больше ошибок, чем неуверенный в правильности своих поступков.

Но он ошибся. Едва переведя дух, Аль склонился над распростертым на земле великаном:

— Я пойду, поищу лодку, — проговорил он, поправляя тяжелую ткань, которой был укрыт раненый.

— Возьми, — Ларг кивнул на плащ. В душе он уже ругал себя за то, что отказался от предложения торговца прихватить по лишнему плащу. Сейчас бы они были очень кстати.

— У меня есть свой, — поспешил отказался юноша.

— Его недостаточно. Ты замерз…

— Это не важно.

— Важно! Мы добрались до реки, но не до цели! Нужны силы, которые отнимает холод.

— Я пойду, — не желая продолжать спор, который считал совершенно бессмысленным, он выпрямился, огляделся вокруг, выбирая направление.

— Постой, — нахмурившись, Ларг наклонил голову, не одобряя упрямство своего молодого спутника. Но настаивать он не собирался, заранее видя бесполезность всех попыток. — Ее не так просто найти… Я не хотел, чтобы ее забрали чужие. Эти края только кажутся пустынными, а на самом деле… — не договорив фразы до конца, он поспешил прервать самого себя: — В общем, я завалил ее ветками.

Если это известие о дополнительных трудностях, вставших на пути, и обеспокоило юношу, то он не показал виду:

— Скажи, там, где ты ее оставил, есть какая-нибудь особая примета? — вместо того, чтобы сокрушаться, он предпочел сразу же попытаться найти решение проблемы.

— Конечно, — усмехнулся проводник. — Только глупец прячет нужную вещь так, что потом не может ее найти. В шаге от нее должна быть очень приметная березка. Она похожа на пятерню: как из одной руки растут пять пальцев, так и у нее из одного основания отходит пять стволов. Второй такой здесь нет, так что не ошибешься…

Пока он говорил последнюю фразу, Аль, уже не слушая, внимательно оглядел все вокруг. Ему тотчас бросилось в глаза особенное дерево. В легендах такие называли обителью добрых духов. Оно вообще было добрым знаком. А если это именно то дерево…

— Ларг, — тихо, боясь до конца поверить в свою удачу, чтобы не спугнуть ее, начал юноша, — а это — не оно?

Взглянув в ту сторону, куда указывала чуть подрагивавшая рука царевича, проводник, опешив от удивления, застыл с открытым ртом.

— Великие боги… — выдохнул он, не веря в возможность подобного совпадения. — Да они же вывели нас прямиком к…

А Аль, сорвавшись с места, уже бежал к дереву. Раскидав кучу веток, он, просияв, повернулся к своему спутнику:

— Она здесь! — его голос был полон торжества.

— Боги всемогущие… — Ларг был настолько поражен, что, глядя перед собой широко открытыми, но ничего не видевшими за удивлением, глазами, не сразу обратил внимание на то, что царевич, освободив лодку от веток, стал пытаться подтащить ее — тяжелую, выдолбленную из прочного соснового ствола — к раненому. И юноша успел сделать несколько шагов, прежде чем великан остановил его. — Подожди! Глупо тянуть лодку от воды, когда можно… — он хотел перекатиться на живот, чтобы затем как-нибудь доползти до берега, но царевич, сразу все понявший, оказался рядом с ним прежде, чем он успел что-то сделать. Взявшись за волокуши, он потянул раненого. Тот помогал ему, как мог.

Вообще-то, проводник хотел хотя бы это сделать сам, чтобы доказать царевичу и, главное, самому себе, что он не совершенно беспомощен. Однако, видя, что юноша не замечает ничего, кроме своей цели, он сдался.

Подтащив раненого к лодке, Аль остановился. В глазах его забрезжила тень сомнения: он с трудом представлял себе, как ему удастся перевалить великана через высокий борт.

И тут проводник пришел ему на помощь.

— Значит, так, — властным, не терпевшим возражений голосом, скорее приказывая, чем советуя, начал он, — зайди к лодке с другой стороны, подними свой борт, так чтобы мой опустился к земле и я мог перебраться через него.