Юлиана Суренова - По ту сторону гор

— Да, парень, тебе уготовано великое будущее, — проговорил Ларг. К удивлению Аля, который уже скривился, готовый принять эти слова за жестокую насмешку, в голосе великана звучало неподдельное восхищение. — Чтобы человек твоего положения не просто подумал о тех, кого использовал для достижения своих интересов, не только посочувствовал им, но даже признал свою вину… — он качнул головой. — Ты первый. А, поверь мне, я многих повидал на своем веку.

— Простите, — смутившись от этих слов еще сильнее, пробормотал юноша, еще ниже опустив голову, чтобы никто не заметил, как блеснула в его глазах гордость. Ему давно хотелось заслужить похвалу великана, и вот, услышав ее, он был почти счастлив. Почти — потому что он не мог не думать о будущем. И ему становилось плохо, когда он представлял, что может случиться, если отец пошлет воинов на его поиски. Юноша знал: те, не задумываясь, был ли царевич увезен силой, или ушел из дворца по собственной воле, просто перебьют всех, кого обнаружат рядом с ним. Чтобы неповадно было. Ему — убегать. Остальным — помогать ему в этом.

Видно, это паническое отчаяние на грани желания вскочить и броситься прочь от торговцев, стремясь таким по-детски наивным образом все исправить, отразилось в его глазах, потому что Ларг, опустив Алю на плечо руку, с силой прижал его к камню, на котором юноша сидел, не давая встать.

— Не дури, — пронзил его холодный властный взгляд. — Один в горах пропадешь.

— Действительно, царевич, — медленно, старательно подбирая каждое слово, заговорил сидевший с ним рядом старший торговец — неприметный толстяк с короткими сальными волосами и цепкими карими глазами. — Не следует совершать поступков, которые потом будет нельзя исправить.

— Вот именно! — резко повернувшись к нему, воскликнул юноша. — Я и хочу все исправить! Пока не поздно! — он-то считал, что этот полный житейской мудрости человек не просто поймет его, но поддержит. Ведь Аль одним своим шагом мог избавить их всех от множества проблем.

— Никогда не совершаешь столько ошибок, сколько делаешь, исправляя те, которых не совершал.

Эти слова заставили юношу остановиться, задумавшись. Но, видят боги, как он ни старался, юноша был не в силах понять то, в чем, по его мнению, не было никакого смысла.

— Есей, если ты хотел запутать мальца, — глядя на торговца из-под густых бровей, обронил Ларг, — то тебе это удалось, — он повернулся к царевичу. — Перестань думать о будущем, которого никогда не будет, потому что у него нет ни настоящего, ни прошлого.

— Объяснил, то же мне! — фыркнул торговец, видя как юноша зачарованно переводит непонимающий взгляд расширившихся от удивления глаз с одного спутника на другого.

— Парень, с чего ты взял, что за тобой пошлют погоню?

— Н-ну… — Аль так растерялся, что даже стал заикаться. Он даже не задумывался над этим, будучи совершенно уверен — так будет, потому что иначе и быть не может!

— Ты совершил что-то ужасное, прежде чем убежать? Убил кого-то? Украл царские сокровища?

— Нет, но…

— Если нет, чего ради тебя ловить?

— Отец не любит, когда что-то нарушает его планы. Ему не понравится, что его сын…

— Послушай меня, парень, послушай внимательно. Твой отец — не наивный беспомощный ремесленник, не способный заглянуть за стены своей мастерской, не земледелец, весь мир которого — его надел. Он — царь. И, надеюсь, ты согласен — мудрый царь.

— Да, но…

— Почему же он не остановил тебя?

— Он не знал…

— По-твоему, он не знает, что происходит в его собственном доме? — хмыкнул старший торговец, весь вид которого наталкивал на единственно возможный ответ.

— Правителю не нужно иметь глаза, чтобы видеть, — между тем, продолжал Ларг. — Ему совсем не обязательно стоять за твоей спиной, чтобы знать, что ты делаешь. На это есть слуги, стражи — множество внимательных глаз и чутких ушей. Поверь мне: то, что уходя, ты не встретил никого, лишь подтверждает, что они были рядом. Следили за тобой, но не стремились попадать на глаза. Такой наивный и неопытный малец, как ты, не смог бы незамеченным покинуть дворец.

— Но шел же я за вами незаметно…

Торговцы кашлянули, сдерживая смех, в отличие от проводника, которых захохотал в полный голос, заставив пещеру наполниться гулом.

— Вот я и говорю — детская наивность! — сквозь смех прогромыхал он. — Да я следил за тобой с того самого мига, как ты догнал нас у подножия гор.

— Но как же так…? И почему тогда…

— Почему я не спешил укоротить твое самомнение? Хотел приглядеться к тебе, понять, что ты за фрукт. Да и не было особой нужды.

— А…

— Пока ты не встал на край обрыва, с которого в любой миг, куда бы ни сделал шаг, мог сорваться.

— С-спасибо, что спас меня, — он был повторять слова благодарности сколько угодно раз, понимая, что даже тысячи не достаточно.

— Вернемся к началу. Так вот, что я хотел сказать. Если бы царь хотел тебя остановить, он сделал бы это еще во дворце. Просто не позволил покинуть его стены, и все.

— Почему же он… — как страстно Алю ни хотелось во всем разобраться, он не мог понять. Он слишком привык верить в обратное, чтобы вот так взять и согласиться, что все это время ошибался.

— Почему он позволил тебе убежать? Тебе виднее.

— Я… не знаю… Я… не думал об этом… — он смотрел на проводника с мольбой — ему нужна была хотя бы тень объяснения — какая-нибудь пусть самая узенькая тропинка по краю обрыва.

— Должно быть, он хотел, чтобы ты покинул дворец.

— Зачем? Я ему надоел? И если бы я не решил уйти сам, он бы прогнал меня, да? — в его глазах блеснули слезы боли. Ему стало вдруг очень жалко себя — маленького, одинокого, незащищенного посреди огромного бушующего мира…

Нельзя сказать, что царевич страстно любил отца или был к нему сильно привязан. Он почти не видел его — у царя были постоянные дела, разъезды, аудиенции, советы… Брат — другое дело, его отец почти всегда брал с собой. Но это и понятно: старший сын — наследник, а младший… К тому же, такой странный, день напролет сидевший в библиотеке… А что если не только брат со товарищи, но и отец считал его дурачком? Тогда понятно…

— Жалеешь себя и дуешься на отца? — прочтя в его сердце все чувства, качнул головой старший торговец. — Даже ненавидишь его? А что если он хотел, чтобы ты увидел мир, живущих в нем людей? Чтобы ты повзрослел?

— Если выживу в горах, — юноша сидел нахохлившимся воробьем. — Он ведь знал, как опасно в горах, и не остановил меня!

— Путь во взрослую жизнь всегда идет через испытания. И очень часто — смертельно опасные. Но необходимые.

— Может быть… — Аль думал совсем иначе, просто не хотел спорить.

— Не может быть, а точно, — взмахнул рукой, как отрезал Ларг. — Вот что, — он сменить тему разговора, — скажи лучше, зачем этот путь понадобился тебе?