Тамара Воронина - Перемещенное лицо. Триада

Итак, появились – допустим! – друзья и защитники со специфическим строением челюстей. Это плюс. Появились и враги в виде «истребителей» этих самых защитничков. И если защитника из толпы вычленить еще можно, то вот врага – никак. Вряд ли их было всего четверо. И вряд ли стражники не поговорят в казармах, а черноглазый дознаватель дома с женой или в трактире с друзьями. Слухи распространяются надежнее и быстрее любого компьютерного вируса, так что очень возможно, что соратники «истребителей» о его подвигах уже осведомлены. Он ведь повышенной регенерацией не страдает, ему простого железного болта в спину хватит, чтоб у некоего мага начисто пропал шанс произвести обратный эквивалентный обмен. Значит – что? Сваливать? Боже мой, куда? Здесь хоть жрать дают, а в другом месте ему что делать, банковскому клерку и хакеру-любителю, ничего полезного не умеющему? А здесь? От любой тени шарахаться? Или во искупление вины вступить в ряды «истребителей»? Или попросить взаймы веревку и кусок мыла и тем самым решить все проблемы?

Рука папы-вампира, холодная даже через жилет и рубашку, легла ему на плечо, а голос его же без всякой проникновенности констатировал:

– Ты теперь не один.

Без пафоса сказано, искренне, однако что это меняет? И поднимутся вампиры единым фронтом супротив вражин-истребителей, вычислят тайную штаб-квартиру, напьются кровушки, причем в самом что ни на есть прямейшем смысле – и дальше-то что? Резня начнется из серии «бей кровососов»? Или из серии «полторы тыщи вампиров могут опустошить»?

Стоп. Прекратить истерику, товарищ младший сержант, заткнись, Данила, короче говоря. Надо было послушаться «истребителей» и скромно отойти в сторонку, покуда они Гая режут. Кто ему Гай? Не друг, не брат, даже не соплеменник. Ну а раз не отошел (даже вампиров нехорошо резать в пропорции один к четырем), то и заткнись, сделано. А как, интересно, реагирует на этакие казусы общественное мнение, не обработанное СМИ? Если по Новосибирску проходил слух, что скины побили (или даже убили – но таких слухов Дан не помнил) азера, народ пожимал плечами. Если азеру удавалось от скинов удрать, качали головами: «Шустрый». Если удавалось отмахаться, одобрительно крякали, потому что мужество всегда уважаемо. А если азеру помогал русский Ваня, вспоминали об интернациональной солидарности. Но в общем – плевали во всех случаях. Возможно, из-за малочисленности скинов в хоть и большом, но провинциальном городе.

Народ, пожалуй, везде одинаков. Разница в степени обработки, то есть в уровне пропаганды. Особенной ксенофобии Дан здесь не замечал. Но, увы, ксенофобия запросто может появиться. Есть ли у «истребителей» идеологи, агитаторы, пламенные трибуны, Фидели безбородые? Если есть, плохо. Если нет, плохо все равно, потому что до Дана они доберутся без труда. Жить почему-то хотелось. Не ради великих целей, а вот просто так. Даже в статусе перемешенного лица, ни на что в средневековой действительности не годного.

Дан отказался «пожить пока» у вампиров. Малодушно хотел, чтоб и вашим, и нашим. Чтоб люди считали его не этаким вампирским подпевалой (прихвостнем!), а просто справедливым.

Ага, то-то же папенька забеспокоился: четверо на одного – это мало . Прежде чем вмешиваться в местную жизнь, стоило бы в ней разобраться.

Героем дня он не стал, однако и в казарме поглядывали со значением, и в трактире, куда он пошел ужинать оставшейся с обеда уткой, ничего общего не имевшей с тем костлявым чудовищем, которое помнилось Дану с детства. Ничего ему никто и не говорил.

К концу ужина, когда Дан допивал смородиновый кисель без единого комочка, к нему подошел усатый стражник и мрачно велел выйти. Стало грустно и страшновато, а оказалось все просто: влюбленный дракон унюхал его и уперся возле двери, раскорячил лапы и башку пригнул, народ уже пальцами показывать начал, потому как сдвинуть тварь никак не получалось.

– Испортил ты нам дракона, – ворчал стражник, пока Дан гладил блаженную морду и терпел прикосновения сухого раздвоенного языка к своей. Дан оправдывался и объяснял дракону, что службу надо нести исправно и не капризничать. Дракон понимающе посвистывал и закатывал глаза.

Проблему решили легко: Дан пошел с ними. Стражники рассказывали, что подготовить дракона к патрулированию непросто: они сообразительны, но своенравны, но ежели общий язык найти, то сразу становится хорошо, потому что они, драконы, умные, сами знают, что делать и кого ловить, да и понимают, чего им говорят. «Твари полуразумные», – вспомнил Дан. Полу? Вроде собак? Даже престарелая Тяпа казалась Дану вполне разумной. Трехлетний ребенок разумен или нет?

Сторожевые драконы могли патрулировать круглые сутки. Сна им требовалось всего ничего, покемарят часок – и снова готовы за порядком следить. Кормить надо раз в день, лучше досыта, голодный дракон может нарушителем и подзакусить, объясняй потом, куда у задержанного одна рука девалась. Ну и подкармливать не грех. Если дома чего осталось: суп там вчерашний, репа пареная. Морковку вот любят (дракон подтверждающе заклекотал).

«Истребителей» судили через день. Дана вызвали свидетелем, от лица пострадавшего вампира выступал черноокий дознаватель. «Истребители» корчили из себя идейных, обещали Дану страшные кары и заработали по двадцать пять плетей за запугивание свидетеля, по три месяца за оскорбление дознавателя при исполнении служебных обязанностей, по пять лет на попытку умышленного убийства и еще по два года за разжигание межрасовой розни. И год за оскорбление следствия и суда. Чтоб другим неповадно было.

Где им предстояло отбывать срок, Дан не знал, а плети выдавались тут же, причем весьма унизительным способом: усатые дяди гренадерского сложения спустили с «истребителей» штаны, установили их на карачки задницами к публике, головы зажали коленями и принялись охаживать плетками. Задницы распухали на глазах, наказываемые негероически орали, один даже маму звал, когда кончик плетки угодил ему между ног (Дан сочувственно вздрогнул). Судья подозвал его, то есть поманил пальцем, и посоветовал быть поаккуратнее: эти явно не одни, выдадут ли своих – неважно, те пока еще ничего противозаконного не совершили, а начать совершать могут именно с Дана. Кинжал хоть купи, а то ходишь без ничего…

Мун Стамис его за содеянное похвалил, его старший сын зевнул, а Дана устроила дискуссию, и младший сын, он же старший брат, легко доказал, что, поступи Дан иначе, это выглядело бы не просто трусостью, но даже и подлостью, потому что негоже товарища бросать в беде, пусть он и вампир. Он у них в семье был философом.

Только куда интереснее всем, ну поголовно всем, была внезапная привязанность сторожевого дракона, и каждый считал своим долгом выяснить, как пришельцу это удалось и знает ли он нужное слово. Слово Дан знал. Родео. Только там оседлывают бычков сходным образом. Дан ведь гарцевал на драконе совершенно по-ковбойски, хватаясь за шею и хвост одновременно. Ездить верхом, благодаря новомодному хобби Олигарха, он научился, но все же на более подобающих животных...