Павел Иконников - Рикимару

Я стоял на месте, крепко сжав «пистолет» и ловил себя на ужасной мысли, что во время этой короткой схватки не пошевелился.

Явственно ощущался страх, меня трясло и от обильного потоотделения, наверное, спасали только чудо-экскрименты. А что будет, если кто-нибудь прореветься?

Я заставил себя попрыгать на месте и покрутил головой, разводя руки в стороны. Ну, прям как какой-нибудь заправский голкипер перед пенальти.

Это действие, а может самокритика, помогло мне немного успокоится и глядя на Руфуса я даже прокрутил в голове примерную фразу джинна на вопрос, который могу уже и не задать.

— Естественные следствия стажер, — произнес я тихо, кривя губы, как это делает Руфус — в баночке было вещество, которое при контакте с песком нагревает его, превращая в жидкое стекло, процесс не мгновенный, поэтому цель должна быть относительно неподвижна. Шейхи согласны на любую цену, лишь бы иметь в парке дворца стеклянное озеро.

Джинн убежал не далеко, метрах в двадцати от кузнечика он резко остановился.

Неужели услышал моё издевательство?

Да нет же, просто хаски впереди, уже не неслись очертя голову, а шли навстречу джинну медленно, обходя с трех сторон.

Я смог разглядеть их и увиденное меня ошарашило. Тот хаск что обходил Руфуса слева был как две капли воды похож на кентавра, каким его описывали и рисовали на фресках древние греки, а уж за греками вся Европа, а также писатели фэнтези.

Мощное тело коня тяжеловоза, огромные копыта и длинный распушенный светлый хвост. А вместо могучей шеи могучий торс. Мышцы прокачаны в лучших традициях системы Вайдера. Кудрявая бородатая голова и пронзительный взгляд. Этот взгляд ощущался даже на таком расстоянии. Движения кентавра были рваными, то он спокойно рысил, то сбавлял скорость, иногда чуть приподнимая все тело на задние ноги.

Это что же выходит? Жители Балкан не с пустого места написали свои мифы? Это просто джинны, плохо маскировались? Мантикоры и минотавры это джинны? Обычные люди получившие ракшаса?

Думая об этом я разглядывал двух других хасков.

Один был чем-то вроде ящерицы, но прямоходящей. Светлая кожа отливала на солнце всеми цветами радуги, как бензиновое пятно в луже. Тело в отличии от кентавра казалось хрупким, но все же в нем чувствовалась сила и звериная гибкость. Ящер шёл медленно, словно скользя по поверхности при этом чуть покачивая длинным хвостом.

Другим хаском оказался лев длиной метра два, с большими белыми крыльями. Он подходил к Руфусу по центру небрежной кошачьей походкой. Изредка подёргивая длинным хвостом с кисточкой.

Крылатый лев.

Я сегодня уже слышал это словосочетание. Да точно, Руфус упоминал его когда говорил про некоего Маркуса Анфесто, который всячески дискредитировал дожей Хьердугаара. Кажется, они даже были близкими друзьями с Руфусом. Так что же выходит от него осталась только оболочка? Хотя может это другой крылатый лев?

Но поведение Руфуса говорило однозначно.

Тот.

Джинн смотрел только на льва, руки его были опущены, а плечи осунулись. Казалось, что еще секунду и Руфус не устоит на ногах, упадёт на колени, и будет растерзан оболочкой некогда близкого друга.

А затем растерзают меня.

Я почему-то не запаниковал, а наоборот усмехнулся раздумывая о своей смерти.

В некрологе напишут, умер в свой первый рабочий день, а мог бы стать великим джинном.

Хотя какой тут некролог, никто и не узнает.

Хаски видимо обрадованные таким поведением жертвы или, как говорит Руфус, почувствовавшие отчаяние, несколько приободрились и начали приближаться быстрее.

Первым не выдержал ящер, вот тебе и хладнокровное. Он одним длинным прыжком устремился к Руфусу, выставив вперед задние лапы с длинными когтями. Время полёта длилось секунды две. За это время мастера кун-фу наносят до двенадцати ударов, а я только и смог что крикнуть во весь голос имя джинна.

Руфус может и не занимался кун-фу, но кое-что все-таки успел. Он как-то лениво повернулся в сторону летящего ящера и вместо того чтобы отступить резко кувырнулся вперёд, и ухватил левой рукой хвост ящерицы. Длинные когти ящера ударили по пустой земле, а на песок упал извивающийся радужный кусок. Ящерица сбросила хвост.

Естественные следствия

Молниеносно развернувшись, ящер вытянул шею и попытался укусить джинна, но тот, ни капли, не смутившись, стоя на одном колене вогнал правый кинжал снизу вверх прямо в распахнутую глотку.

Несколько мгновений, как при замедлении в американских фильмах, они стояли замерев. Было видно, как тяжело приходится Руфусу держать руку в таком положении. Кому расскажи, что видел полуптицу-получеловека убившего катаром полуящера-получеловека не поверят ведь. Я сам до сих пор не верю.

Наконец, ящер стал заваливаться на бок, и джинн высвободил кинжал.

Только для того чтобы вновь столкнутся с оболочкой другого джинна.

Кентавр налетел галопом, пытаясь схватить огромными руками джинна. Хотя с такой мощь казалось проще было ударить копытом.

Руфус немного подпрыгнул, дав хаску заключить себя в крепкие объятия.

Кентавр с силой прижал Руфуса одной рукой и впился зубами в левую ключицу. Другой рукой он бил джинна в спину.

Обычный человек на месте Руфуса умер бы от одного удара, но джинну это видимо приносило не больше дискомфорта, чем человеку укус комара. Руфус обхватил ногами торс хаска и перехватив кинжалы вогнал в позвоночник, в том месте где человеческое тело переходило в лошадиное. Кентавр, оторвавшись от ключицы джинна громко завыл, как стадо слонов, затем его тело резко завалилось вперед, вместе с висящим Руфусом.

Скорость была настолько высокой, что при соприкосновении двух тел о землю, круп кентавра взлетел в воздух и упал на землю с другой стороны.

Вся эта мешанина тел проехалась метров шесть по песку и подняв тонну пыли замерла. Невозможно было разобрать, где тело Руфуса, а где тело оболочки.

— Он живой?

Я резко дернулся от голоса Кристины. Она стояла чуть левее, а позади меня стоял «потеряшка». Вблизи он оказался еще толще, чем издалека. Его глаза в ужасе перемещались от меня к месту схватки, затем на Кристину и вновь на меня. Он на автомате втирал мазь в оголенное обожженное пузо.

— Не знаю, живой, наверное — ответил я, сам не особо веря.

— Ну зато мы всех победили — в голосе Кристины чувствовалась грусть, будто она сожалеет о мертвых хасках.

ВСЕХ??? А КРЫЛАТЫЙ ЛЕВ!!!

Эта мысль обожгла мое тело, парализовав на мгновенье. И как раз в это мгновенье сзади раздался вопль.

Я резко развернулся и успел увидеть, как оседает на землю «потеряшка».

По правой стороне от лысины до живота тянулись четыре рваные кровавые раны. Потеряшка кричал навзрыд, пытаясь отползти в сторону. Кровь толчками выплескивалась на пустынную землю.