Найрэ - Тень Хаоса

— Да уж. А кот то здесь откуда?

— Он сказал, что его хозяин умер.

— Этот кот ещё и говорит?

— Нет.

— Вот теперь я точно ничего не понимаю.

Лир попытался приподняться, но слабость словно сковала всё тело. Так же невыносимый жар продолжал терзать изнутри. Так наверно терзают печку разгоревшиеся угли. Да и выглядел он сейчас неважно. Потускневшие волосы приобрели цвет запёкшейся крови и слиплись от пота. Кожа словно из жёлтого воска на щеках была покрыта болезненным румянцем. Глаза из янтарных стали мутно-карими.

— На, выпей, — Кеоран протянул Лиру кружку с каким-то питьем, от которого шёл густой белый пар.

Оно было горьким с явным привкусом трав. К тому же нереально горячим. Лирнэ не стал спрашивать, как именно оно может ему помочь. Сейчас просто не было сил возражать и перечить.

— Знаешь, я видел Мэв, — произнёс Лир, опустив глаза.

Он сидел на полу, скрестив ноги, а кот беспрерывно ластился к нему. Элэрэт даже изредка отвечал ему поглаживанием за ухом.

— Как же ты любишь сам себя истязать.

— Я не знаю, как это произошло, более того, я даже не знаю секрета прохода на Серый Луг и даже ранее никогда о нём не слышал.

— Это вышло у тебя неосознанно. Сила желаний — страшная вещь!

— Расскажи мне про Серый Луг. Что это за место?

Менестрель сделал небольшую паузу, как бы собираясь с мыслями.

— Серый Луг — место, где бывают неопределившиеся души. Те, кто не знает, куда им идти в Рай или Ад.

— Разве не богиня мёртвых должна решать?

— Она не решает, она и её соратники лишь подсчитывают деяния. К тому же всё настолько относительно. Неизвестно, что считать злом, а что добром. Так что в последнее время всех стали направлять именно на Серый Луг. Ад и Рай превратились почти в выдумку. Тем более, какая разница, где ожидать следующего перевоплощения. Хорошо, что тебя ещё в Ад на поиски не потянуло!

— Зачем мне Ад, он у меня и так свой собственный? Маленький такой ад с вампирами инквизицией. И вообще, как ты узнал о том, где я?

— Иногда я слишком много знаю. От того и сплю ночью плохо.

Они ещё немного посидели в молчании, наблюдая за рыжим котом.

— Я вообще котов не люблю, — произнёс Лирнэ, обращаясь скорее к самому себе.

— Почему же? Он ведь так на тебя похож.

— Я не кот, я волк! — заявил Лирнэ.

— У тебя же повадки кошачьи.

— Гадство! Все так говорят! Но котов я не люблю. А что с этим делать не знаю. Выкинуть жалко, пусть живёт.

Марг тяпнул Лира за руку, тот озлобленно зашипел и отбросил зверюгу в сторону.

— Он же играет, — усмехнулся Кеоран.

— Зато я так не играю!

Кошак тем временем недовольно взирал с подоконника своими дикими жёлтыми глазами. Кто ещё кого заставит играть по своим правилам?!

— Кстати, тебя император завтра хочет видеть, — сказал Кеоран.

— Передай ему, что если не умру, то зайду.

Лирнэ сидел в углу и размышлял. Этим утром в памяти почему-то всплывали былые стычки, которые даже битвами назвать язык не поворачивался. Из скольких подобных передряг он выходил победителем (или не совсем), но, так или иначе, оставался жив?! А сколько противников, которых он даже не помнил в лицо, остались просто безымянными трупами на обочине?! А ведь у каждого была своя судьба, своя неповторимая история. А кем они стали для него? Просто помехой на пути, даже не самой целью. Они не были ему смертельными врагами, он не испытывал к ним ненависти, да и жалости впрочем они тоже не вызывали. Пустые манекены. А вдруг ему тоже суждено стать для кого-то такой же незначительной преградой на пути к великой цели? От этой мысли стало совсем жутко.

Элрэт снова вспомнил свою детскую теорию о том, что в мире существует лишь он один, а всё остальное плод его больного воображения. Мысли снова унеслись вдаль. Он вспомни, что кто-то однажды сказал, сказал даже не ему, а кому-то ещё: «Даже иллюзия может убить, если в неё верить». Как, казалось бы, просто перестать верить в окружающий мир! Вот только куда тут денешься от голодного кота, пронизывающего холода и цепких лап инквизиции?!

Сейчас он стал слишком много размышлять о жизни и устройстве мира вообще. Плохое самочувствие давало много времени и покоя. Совсем не хотелось с кем-либо общаться, разве что с самим собой, он слишком сильно устал от общества. Иногда хотелось наложить на себя обет молчания, чтобы не объяснять окружающим простые вещи. Лирнэ в последнее время вообще был немногословен.

А тут ещё зачем-то вызывает император. И что ему только надо? Хотя, какая-то часть сознания Лира радовалась возможности наладить контакт с повелителем людей. Мало ли, может быть, пригодится.

Тяжело вздохнув, Лир принялся приводить себя в порядок. Заглянув в зеркало, он, наверное, в первый раз в жизни пожалел, что он не дама и пользоваться гримом ему не надлежит. Тёмные синяки под глазами стали всё заметнее. Того и гляди скоро вампиры станут за своего принимать, а некроманты путать с материалом. Эти мысли даже заставили улыбнуться, только улыбка его больше походила на оскал.

Элрэт подъехал верхом к императорскому дворцу. Ходить пешком было просто невыносимо, к общей слабости добавилась ещё боль в суставах. По неизвестной для себя причине он решил предстать перед императором в сером. Серый цвет безликий и бестелесный.

Стояла удивительно ясная для ноября погода. Солнце светило, словно на прощанье, перед тем как спрятаться в белую дымку зимних облаков и не показываться до весны. «А дотяну ли я до этой весны? — вдруг задумался Лирнэ, глядя на огненную сферу в небесах.

Во дворец его пустили без колебаний и каких-либо расспросов. Стража была уже предупреждена о визите Лирнэ Элрэта. Двое солдат из личной гвардии императора лично сопроводили его к Георгу III. Вопреки ожиданиям Лира, привели его вовсе не в тронный зал, как в прошлый раз. Император ожидал его в дворцовом саду.

Сад находился во внутреннем дворе, окружённом со всех сторон колонами из белого мрамора. В центре садика звенел водными брызгами фонтан. Само сооружение показалось Элрэту странным, особенно центральная часть композиции — голова рыбы, из которой лилась вода. К фонтану вели посыпанные белым песком дорожки. По бокам, от которых стояли, уже давно сбросившие листву, деревья и аккуратно подстриженные кустарники. Сад украшало множество камней, сложенных в самые замысловатые фигуры.

Впрочем, на Лирнэ это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Доводилось ему видеть и больший полёт фантазии. К тому же он не раз говорил, что чувство красоты у него просто отсутствует.

Император восседал в саду в обычном плетёном кресле. Поза его сейчас была расслабленной. Теперь Лирнэ мог наблюдать императора с другой стороны, сейчас он не был гордым владыкой, перед ним сидел обычный человек.