Наталья Бульба - Поставить мир на кон

– Посмотрим, что ты скажешь, когда узнаешь, зачем я появилась.

Она на мгновение уткнулась мне носом в грудь и затихла. Вновь поражая ощущением хрупкости, исходившим от нее, и вызывая чувство радости, когда я вдохнул аромат ее волос. Аромат бескрайнего неба, в котором игрался свежий ветерок.

Не знаю, как это могло быть, но я испытывал к ней одновременно и нежность, похожую на ту, что вызывала у меня Тася, и преклонение, чем-то напоминающее отношение ко мне Айласа, и безмерное уважение.

– Вряд ли это будет приглашение на турнир мечников, – с едва заметной усмешкой произнес я, когда она, вынырнув из кольца моих рук, отступила назад, пытаясь за внешней невозмутимостью скрыть волнение. Мне не нужно было взламывать ее щиты, чтобы его ощутить. Слишком хорошо я успел ее узнать за то время, которое она провела со мной на Дариане.

– Ты всегда был догадлив, – улыбнулась она в ответ, тут же возвращая серьезность на свое лицо. – Когда-то ты сказал, что, если мне нужна будет помощь…

– Я еще никогда не отказывался от своего слова, – никак не реагируя на то, что могло быть расценено как оскорбление, ответил я ей.

Могло… но только не из ее уст и не в тот момент, когда в ее зрачках сквозь огненный шквал пробиваются серебряные искры Хаоса. Похоже, то, что мне предстояло от нее узнать, было действительно серьезно.

– Ты не хочешь пригласить Тасю?

Ее вопрос вызвал улыбку у всех нас. Ни для кого из них не было секретом, что ментальная связь между нами установилась без малейших усилий. Не знаю, было ли это еще одной особенностью связи с Единственной, или на это повлияли магические способности моей возлюбленной.

– Она нас слышит и подойдет, как только уложит спать нашего сына.

Проявившаяся на ее лице радость была мне приятна. Будто подзабытое тепло дарианского солнца окутало тело, растворяя малейшие сомнения и тревоги.

– Я… – Она одновременно улыбалась и в растерянности пожимала плечами, пытаясь выразить все, что чувствовала в этот момент.

И это было настолько невероятно, очаровательно и неповторимо, что я улыбнулся в ответ. От того, что смог не только ее удивить, но и порадовать. И от счастья, смешанного с щемящей горечью: это был мой первый ребенок, которому довелось знать и мать и отца.

– Как вы его назвали? – Ее глаза продолжали светиться радостью.

– Его имя я назову позже, – ответил я, качнув головой, словно намекая, что ее ожидает сюрприз, и жестом предложил спуститься к беседке. Насколько я понимал, разговор нам предстоял долгий и тяжелый.

Айлас, бросив на меня вопросительный взгляд и получив вместо ответа кивок, отправился за вином и закусками. Сэнар же пристроился за спиной Леры, как в давние времена, вновь напомнив мне своей бесстрастностью те дни на Дариане.

– Ты позволишь мне взять твоего сына под свое покровительство? – с некоторым напряжением в голосе спросила у меня Лера, присаживаясь в кресло, которое я для нее отодвинул.

– Если король Ригнар не будет против того, чтобы наследник графа Авинтара пользовался благосклонностью правительницы темных эльфов, – произнес я, не сомневаясь, что она абсолютно правильно поймет смысл того, что я ей хотел сказать. С внутренней улыбкой наблюдая, как спокойнее становится ее лицо.

– Я думаю, если он вдруг, – она выделила последнее слово не только интонацией, но и приподнятой бровью, – будет против, Олейор сумеет его убедить в том, что не стоит игнорировать женские капризы. Особенно когда они настолько невинны.

Мне оставалось только кивнуть. О взаимоотношениях человеческого короля и правителя темных я был неплохо осведомлен.

– А теперь о том, ради чего я здесь.

Еще мгновение назад Лера улыбалась. Теперь же она была настолько серьезной, что это изменение заставило меня ощутить сожаление. Мои надежды на то, что все сделанное мною послужит хотя бы слабым извинением за все, что она перенесла по моей вине, похоже, не оправдались. Она вновь была вынуждена бороться. И мне лишь оставалось узнать с чем.

– Вот эти бумаги Александр нашел в одной из лабораторий на Дариане.

Она протянула мне несколько листочков. Я быстро пробежался по ним взглядом и передал Кадинару, который тут же подал их Сэнару.

– Твоя работа? – стараясь не показать ему своего гнева, уточнил я.

Нет, я ни на мгновение не заподозрил его в возможности розыгрыша. Такие шутки отдавали жестокостью, а мой начальник охраны по отношению к Лере на такое был не способен. Скорее уж, наткнулся на нечто подозрительное во время своих походов за развлечениями и решил подкинуть бумаги тем, кто и должен был с этим разбираться. Но… не рассчитал. И вместо Агираса или Ярангира эти бумаги попали в руки сына Леры.

Возможно, и к лучшему.

– Моя, – не стал отрицать очевидного Кадинар. И с явно наигранным смущением посмотрел на нашу гостью.

Можно считать, что ему повезло во второй раз. Для Леры способности моего друга секретом не являлись.

– Ты хотя бы в гости заглядывал, когда мимо пробегаешь, – с наигранным недовольством заметила она и вновь обернулась ко мне: – Насколько это серьезно?

Я не стал ей говорить, что, придя сюда, она уже ответила на свой же вопрос. Как раз сейчас и пришло время оградить ее от тревог. Когда-то она пыталась взять на себя не только часть моих проблем, но и избавить меня от моральных терзаний, прекрасно осознавая, что, позволь я нанести смертельный удар Закиралю, корил бы себя за боль, которую ему причинил. Теперь была моя очередь.

– Если ты не будешь возражать, то я этим займусь.

Я протянул руку, чтобы забрать бумаги у Сэнара, посчитав этот вопрос решенным. Но, оказалось, поторопился. Я едва успел заметить ее движение, а листы, когда-то бывшие частью лабораторного журнала, уже были у нее.

– Я буду возражать. – Она с легкой иронией встретила мой взгляд и даже позволила себе чуть улыбнуться в ответ на вопрос, застывший в моих глазах. – Касайся это только Дарианы и Лилеи, ни слова против ты бы не услышал. Но ко всей этой истории имеет какое-то отношение мой родной мир. И без моего и Сашкиного участия тебе не обойтись. К тому же в этом заинтересован и нынешний ялтар.

– Закираль знает обо мне?

Я мог и не задавать ей этот вопрос. Как и винить за то, что моя мнимая смерть оказалась недолгой. Скорее, благодарить. Сам бы я еще долго терзался сомнениями, искренне желая встречи с сыном, но не признаваясь себе в этом.

– Я должна была. – И вновь улыбка, в которой одновременно грусть и просьба простить.

– Ну, хоть ты заставишь его это сделать.

Тася решила, что лестницы и тропинки не для нее и, выпорхнув из серого тумана портала, стремительно кинулась к Лере. Та едва успела подняться с кресла, тут же оказавшись в объятиях моей Единственной.