Ярослав Бабкин - Ожившие пешки

В лесу завыли волки. Джина вздрогнула.

— Не бойтесь, — успокоил её Эниго, — ещё рано. В это время года они пока не сбились в стаи, и не отваживаются нападать на путников.

Вой прозвучал снова. Из кареты донёсся плач. Женщина стремительно нырнула внутрь. Катталья бросил на землю сточенный до огрызка прутик, и убрал кинжал. В последнее время он стал замечать за собой решительно не свойственную ему раньше привычку всё время теребить что-то в руках…

Дидерик облокотился на бревенчатое заграждение и посмотрел на дальний конец лагеря.

— Мне показалось, или вчера их было больше?

Марко Леоне смущённо потупился.

— Можешь не отвечать, — вздохнул Дидерик, — я их понимаю…

Он действительно их понимал. У большинства из пришедших с ним с юга людей, за горами оставались семьи. Жены, дети, родители… А осада Серениссы продолжалась, и это был хороший повод всерьёз задуматься о том, почему враги там, а ты здесь. А ещё слухи об идущих с Лизандием боевых магах. Осознание того, что всё, что останется от тебя после сражения, легко сможет поместиться в суповой миске, хоть кого заставит очень крепко задуматься.

— Кажется, Йорг Фронсбьёрн хотел со мной о чём-то поговорить? — оторвался от этих мыслей Дидерик.

— Он уже ждёт, ваше высочество, — закивал Марко, обрадованный возможностью прервать обсуждение еженощного уменьшения количества лагерных шатров.

Фронсбьёрн был уже пожилым и весьма хмурым человеком. Он недовольно топорщил широкую седую бороду в ожидании принца.

— Прошу меня извинить, — сказал Дидерик, опускаясь на складной табурет, — я пришёл сразу, как только смог…

— Солдаты ропщут, — Йорг всегда отличался прямотой.

— Мы не рассчитывали на такое длительное пребывание в укреплённых лагерях, как и на отказ герцога Орсино открыть нам ворота Кедога, — вздохнул Дидерик.

Марко отвернулся и крайне внимательно изучал детали тканевого потолка шатра…

— Солдаты требуют аванса и жалуются на скверные пайки, — с деликатностью забивающего гвозди в гроб плотника сказал Фронсбьёрн.

— Может быть, вам удастся как-нибудь… — умоляюще глядя на него произнёс Дидерик.

Тот покачал головой.

— Это простые солдаты. Наёмники. Они не воюют в долг.

— Я понимаю, что вы уже сделали всё, что могли, — сказал Дидерик, — но я бы просил вас попробовать ещё хоть чуть-чуть смягчить их недовольство. Возможно нам удастся…

Он не имел представления, что именно может им удастся. Сигибер загнал его в угол и теперь спокойно ждал, пока надвигающаяся зима и ползущие по лагерям жуткие слухи довершат начатое. Дидерик лишь цеплялся за привычный ход вещей в надежде, что случится чудо. Или не случится, но катастрофа оттянется хотя бы ещё на один день…

Фронсбьёрн оценил хладнокровие и такт принца, не впавшего в истерику, что обычно случалось с большинством юных военачальников в такой ситуации. Голос старика чуть потеплел.

— Только арнийцы воюют в долг, они слишком гордые, чтобы отступить. Нет, конечно, они устроят вам отменный мятеж. По всем правилам — с выносом знамён, общей сходкой, и громкими обещаниями порезать всех командиров на мелкие кусочки. Но если выйти к ним без оружия, посмотреть в глаза и сказать нужные слова — они будут сражаться. Но мои парни совсем другие …

Дидерик это знал. Его наёмники были в основном из Серениссы или долины Рудны.

— Арнийцы не захотели идти со мной, — вздохнул он.

— Вам нужно было не рваться сразу через перевалы, — заметил Фронсбьёрн, — а двинуться в Арнию. Если бы вы смогли уговорить Леона Кастельо примкнуть к вашей армии, дело было бы в шляпе. Арнийцы бы дрались за вас. А так они лишь выжидают, чья возьмёт.

— Кто же мог знать, что всё так обернётся, — несколько истерично воскликнул Марко.

Йорг Фронсбьёрн промолчал.

— Я так понимаю, все возможности уговорить солдаты исчерпаны? — сухо поинтересовался Дидерик.

Собеседник кивнул. Принц вспомнил, как всё начиналось. Многочисленных полководцев, снисходительно глядевших на него сверху вниз. И где они теперь все эти умудрённые опытом и убелённые сединами мужи? Они разрабатывали планы сражений, но нести ответственность за рассыпающуюся армию ему теперь приходится в одиночестве. У победы много отцов, но поражение всегда сирота.

— Мои ребята просто делают свою работу, — вздохнул Фронсбьёрн, — но они не будут делать её даром. Они всего-лишь наёмники…

— Я понимаю, — Дидерик посмотрел ему в глаза, — думаю, что лучше всего будет отвести их на юг…

— Что?! — вскрикнул Марко.

— Там они смогут получить довольствие, и я более чем уверен, что вы, синьор Марко, сможете изыскать средства, чтобы заплатить им жалование, — сухо закончил принц.

— Да, но…

— Это лучше, чем дать им разбежаться или перейти к Лизандию.

— Вы собираетесь отступать? — спросил Фронсбьёрн.

— Нет, — покачал головой Дидерик, — я хочу отослать наёмников. Это единственный шанс их сохранить. Но отступать всей армией я не буду. Если дать ей сделать шаг назад, она побежит…

— Ты многому научился, мальчик, — прищурился старый командир наёмников, — будет жаль, если ты проиграешь. Нам не помешает император, который умеет и не боится учиться.

— Если наёмники уйдут, — Марко вскочил, — остальные тоже побегут… У нас не останется никаких шансов. Это самоубийство!

— Лучше пусть они побегут сейчас, чем в бою. С теми же, кто останется, я постараюсь отойти на юг без лишней паники и сохранив достоинство. До весны Лизандий не перейдёт через горы, а там посмотрим…

— Я разделю с вашим высочеством любые опасности, — понуро вздохнул Марко.

— Вы отправитесь на юг и проследите, чтобы наёмники получили жалование.

— Но, ваше высочество! — лицо негоцианта красноречиво говорило о том, что он всей душой поддерживает эту идею, но соглашаться излишне быстро ему не позволяет совесть.

— Это приказ, — заверил Дидерик, — ты же не нарушишь приказ?

Марко немного потупился, но вздохнул с облегчением. Вдруг принц-претендент решил бы передумать?

В шатёр просунулось лицо горца Ансельма, назначенного в личные телохранители принца (на самом деле он просто ходил за ним тенью, и спал у входа в его шатёр, пока в конце концов, Дидерик не сдался, и не признал этот факт).

— Там вас кто-то просит…

— Я занят, — с выражением бесконечного терпения на лице, произнёс Дидерик, — ты же видишь…

— Но они очень просят. Говорят, вы будете рады.

— Это что, армия в несколько тысяч воинов?

— Не, не армия, — озадаченно покачал головой Ансельм.

— Тогда я вряд ли буду им сейчас рад…

— Ты не видишь, его высочество занят государственными делами, — нахмурился Марко.

Горец не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая смотреть на Дидерика.