Анна Овчинникова - Шут и трубадур

— Никто и никогда не победит Роберта Льва, — с глубокой уверенностью и неизбывной ненавистью ответил шут. — С ладанкой или без ладанки — он сильнее всех на свете! Недаром он никогда не запирает ворота своего замка и никогда не поднимает разводной мост… Все рыцари елозят перед ним на пузе, как щенки перед волкодавом, а сам он не боится никого! Может, он и есть тот самый сатана-антихрист, появление которого предсказал еще епископ Шекский…

— Но ведь говорят, что Роберту Льву предсказана смерть в Торнихозе! — перебила его Кристина. — Помнишь, нам рассказывал отец Денио?

Шут ничего не ответил.

— А Лев дошел почти до самых торнихозских лесов, — с отчаянной надеждой продолжала Кристина. — Его смерть — может, она уже где-то рядом!

Шут молчал.

— А ты стал совсем взрослым, Юджин, — так и не дождавшись ответа, со вздохом прошептала Кристина. — И от тебя пахнет вином… И кровью. Слушай, он тебя не бьет? — заглянув ему в лицо, с тревогой спросила она.

Шут чуть было не рассмеялся, но не смог — он давно разучился смеяться, поэтому только улыбнулся одной половиной лица, как улыбаются древнегреческие театральные маски.

— Юджин, ты делай все, что он тебе велит! — со страхом сказала Кристина. — Если и с тобой что-нибудь случится…

— Что со мной может случиться? Все, что могло, со мной уже случилось. А теперь…

— Юджин!

— Да?

— Я придумала… Тысяча чертей, что я придумала! Давай убежим!!!

— А?!

Шут, начавший уже было дремать, сразу проснулся. А Кристина вся загорелась этой идеей, которая, видимо, только что пришла ей в голову: она резко выпрямилась и схватила шута за плечо.

— Ты достанешь нам еды и оружия, — горячо зашептала она, — и мы убежим отсюда на юг — туда, откуда пришел Роберт Лев и куда он никогда уже не вернется! Он ведь никогда не поворачивает назад, правда? Говорят, он осужден вечно нестись навстречу своей смерти, которая поджидает его в Торнихозе… А мы с тобой убежим на юг, в Палангут, к теплому морю…

— Нам никуда отсюда не убежать, Кристина, — медленно проговорил шут. — Может, мы и скроемся от Роберта Льва, но за первым же поворотом дороги нас возьмет в плен какой-нибудь рыцарь и пошлет в подарок своей прекрасной даме… Или нас убьют разбойники, которых полным-полно в окрестных лесах. Или мы умрем с голоду в придорожной канаве… Или нас схватят и высекут, как бродяг…

— Высекут?! — повторила Кристина, ее голос грозно зазвенел, напомнив шуту прежнюю Кристину, отчаянного сорванца в юбке, вожака во всех детских играх и драках.

Но, тут же сникнув, она прошептала:

— Ты и вправду думаешь, что нам никуда отсюда не убежать, Юджин?

— Никуда! — твердо ответил шут.

Его самого пробрала дрожь от этого короткого слова, и ему показалось, что он заглянул в бездонный черный колодец.

Ни-ку-да!

Шут сидел, прислонившись спиной к Волшебному Дубу, но не замечал больше ни тьмы, ни шевеления нечисти вокруг.

Говорят, люди, которые продали дьяволу душу, могут натереться колдовским зельем и воспарить высоко над землей, и по пути на шабаш их взорам открывается то, что недоступно взорам прочих смертных.

То ли духи торнихозского леса были тому виной, то ли Волшебный Дуб имел чудесную силу, — но внезапно шуту показалось, будто он взмыл в поднебесье и увидел оттуда всю землю до самого края света…

Никогда в жизни он не бывал дальше деревни их соседа — рыцаря Невилля, в чьем замке бесновался теперь окаянный Роберт Лев, и раньше редко задумывался о том, что лежит за этой деревней и куда ведет большая дорога, бегущая через поля. Все знали, что на востоке растут непроходимые леса, где кишат крамы, дикие звери и нечисть; что на севере и западе есть большие города, в одном из которых живет король; что еще дальше простирается море, отделяя христианские земли от стран, населенных неверными — и там, в языческих странах, поклоняются ложным богам, встречаются люди с песьими головами и водятся немыслимые чудовища вроде сфинксов и мантикор…

Так рассказывали странствующие монахи, изредка забредавшие в эти края, — но теперь, взглянув с высоты на озаренную лунным светом землю, шут не увидел на ней ни песьеглавцев, ни мантикор.

То, что он увидел, было куда страшнее!

Он увидел вытоптанные конями поля, деревни, затерявшиеся во мраке, замки — такие же, как тот, в котором родился и вырос он, — а от замка к замку скакали вооруженные отряды. Отряды яростно сшибались; замки горели, превращаясь в груды развалин; по неубранным хлебам рыскали разбойники и волки. Странствующие рыцари вцеплялись друг другу в горло, как псы, и добивали лежачих во имя своей прекрасной дамы. После боя рыцари развратничали с кем попало, а едва помолившись, снова кидались в бой и топтали копытами боевых коней несжатые в поле колосья. Люди гибли от голода, копья, ножа и меча, и привидения сновали повсюду, не давая покоя живым. Иногда какой-нибудь обезумевший от страха человек начинал стучаться в ворота монастыря, надеясь найти защиту за его крепкими стенами, но спасения не было и там — монастыри горели так же, как и замки, и монахам то и дело приходилось вооружаться, чтобы отразить нападение врага. Смерть, голод, предательство царили по всей земле от края до края — может быть, здесь, на поляне Волшебного Дуба, оставалось единственное безопасное место на земле…

…Шут рухнул с небес на землю, не успев даже подумать, кто послал ему это видение и не было ли то происками врага человеческого рода.

Напоследок он успел увидеть, как развлекались рыцари с крестьянской девушкой, захваченной в одной из сожженных деревень — и вскрикнул при мысли о том, что такая же участь может постичь Кристину, когда Роберту Льву надоест наконец его «куртуазное» ухаживанье.

Кристина, вздрогнув, подняла голову с его плеча.

— Что случилось, Юджин? — испуганно спросила она.

— Н-ничего… — задыхаясь, ответил шут. — П-пока ничего…

«Господи, неужели нет выхода из этого круга насилия и бед?»

— Неужели это будет длиться вечно, Юджин? — прошептала Кристина.

— Что? — быстро спросил шут.

Не может быть, чтобы Кристину посетило то же видение, какое посетило его!

— Неужели мир всегда будет таким беспросветным и злым? И никогда на земле не настанет время справедливости и добра? Неужели люди всегда будут расплачиваться за небесное блаженство страданиями и кровью? Я устала бояться, Юджин! Я хочу пойти куда угодно, никого не боясь!

Шут промолчал.

Он попытался представить себе мир, о котором говорила Кристина, но не смог. Вообразить землю, по которой люди могут идти куда угодно, никого не боясь, оказалось еще труднее, чем увидеть созданий с песьими головами…

— Нет, это обязательно должно быть! — упрямо заявила Кристина, как будто шут с ней заспорил. — Не будет же бог вечно терпеть злодеев вроде Роберта Льва? Когда-нибудь он перебьет всех убийц, и тогда настанет царствие Божие на земле… Как ты думаешь, мы доживем до этого времени, Юджин?