Александр Лидин - Операция Изольда

— Рад приветствовать старого знакомого, — обратился я к чудовищу.

— И тебе не хворать , — прозвучало у меня в голове. На самом деле ментальный посыл твари звучал по-иному, но мысли чудовища в моем мозгу приобрели наиболее близкое по смыслу звучание.

— Смотрю, ты все разбойничаешь?

— Я питаюсь, а ты пытаешься мне помешать. К тому же, заняв оболочку части моего ужина, ты тем самым уменьшил количество пищи…

— Прекрати. Я прекрасно знаю, что тут достаточно мяса для тебя. К тому же ты не любишь человечину.

— Что да, то да, — согласился Старец. — С тех пор, как мои предки создали вас, от вас одни неприятности.

— Ну почему же…

— Вы живете неправильно, вы не соблюдаете элементарных норм морали.

— Кто бы говорил о морали!

— Да ладно, — Старец взмахнул несколькими щупальцами, словно человек, желающий от меня отмахнуться. — Для вас мы — боги, мы создали вас как разумную рабочую силу, в отличие от безмозглых шогготов. Мы подарили вам заповеди жизни и священные книги, согласно которым ваша жизнь должна была протекать в мире и грехобоязни. А что вышло? Вы исказили и переврали все, что можно, а теперь живете, руководствуясь лживыми нормами морали.

— Ты всех-то под одну гребенку не чеши! — возмутился я. — Девяносто девять процентов человечества живут по навязанной вами библейской морали…

— Чепуха! — перебил меня Старец. — Вы даже Библию умудрились переврать… Впрочем, подозреваю, что ты явился не за этим, ты перебрался через половину мира и влез в чужое тело вовсе не за тем, чтобы поинтересоваться моим здоровьем или побеседовать о сути христианской морали… Как я подозреваю, ты пришел за третьим желанием…

В свое время, в далеком девятьсот пятом, после возвращения из неудачного похода на Гоцлар я в приступе праведного гнева освободил Старца, который долгие столетия томился в старом подземелье под одной из церквей Пржевальска. Старец пообещал исполнить три моих желания, но тогда исполнил только два.

— Что ты знаешь о Гоцларе?

Старец «хмыкнул».

— Много больше, чем ты можешь себе представить.

— Сейчас, насколько мне известно, очередная группа авантюристов хочет проникнуть в запретный город…

— Именно в город?

— Не перебивай. У меня не так много сил… Среди этих авантюристов мой ученик — Василий Кузьмин. Ты должен найти его и сделать так, чтобы он остался жив.

— Это…

— Это мое последнее желание. Ты должен постараться сделать так, чтобы этот человек остался в живых.

— Вот еще… Никогда еще…

— Ты обещал!

— Хорошо, — вздохнул Старец и вновь принялся за еду — зрелище малоприятное.

Я отвернулся и какое-то время стоял, созерцая закат…

Еще пару раз навестил я наших полярников. Они, в отличие от меня, скучали страшно, и когда я предложил им бежать из Р'льеха, они очень обрадовались. Дома ждали их родные и близкие… Но с самого начала я не собирался везти их в Россию. Для всего мира, согласно рассказу Василия, мы были мертвы. И если бы мы появились, неожиданно «воскреснув из мертвых», слова Василия и его положение в ГУГБ тут же оказались бы под угрозой. Конечно, я мог бы придумать правдоподобную историю каждому, но все равно кто-то проговорился бы. А оставлять их в Р'льехе было бы более чем неразумно. Я отлично знал, что слуги Ктулху сотворят с этими людьми, и тем не менее, я долго ломал голову, как выйти из создавшейся ситуации… Однако никакого приемлемого решения так и не нашел.

В итоге мне ничего не оставалось, как действовать по заранее приготовленному плану. Но вначале нужно было подготовить основной путь отступления. Мы находились где-то в южной части Тихого океана. Даже если мы захватим одну из лодок слуг Ктулху и поднимемся на поверхность, до ближайшей земли на этой лодке не добраться. Следовательно, необходимо было вызвать кого-то, кто смог бы доставить нас в Европу или Америку. Но к кому обратиться за помощью? К коммунистам? Нет, кроме застенков НКВД, перспектив я не видел. Даже если нас спасут, даже если нам поверят, нас все равно вынуждены будут пропустить через аппарат советской мясорубки. К тому же Василий окажется под ударом. Ведь выйдет так, что он обманул свое начальство, сообщив о нашей гибели.

Но кто мне мог помочь? Кто-то из моряков «Новой Швабии». И он должен был не просто помочь мне, он должен был прийти на своей субмарине в нужное место в нужный час. Как это устроить? Я долго ломал над этим голову, а потом совершенно случайно во время вечерней медитации, ментально скользя в толще океана, я натолкнулся на субмарину, терпящую бедствие.

К сожалению, я не обладаю телепатическими способностями (если только в процесс не вмешивается сам Ктулху), и никогда ничего похожего у меня не было, но, проводя обряд некромантии, можно скользить разумом по необъятным просторам нашей планеты, ощущая лишь опорные точки — мертвые и еще не разложившиеся тела. Возьмите гладкую доску, сделайте в ней несколько неглубоких ямочек, раскрасьте их в разные цвета и дайте слепому. Тот на ощупь сможет найти все ямочки, определить, в какой части доски ямочка, но не сможет сказать, какого она цвета. Вот так же и я…

Это была обычная C–VII, но сильно побитая — мятая надстройка, носовое орудие, превращенное в груду металла… Но самое главное, лодка не могла всплыть, заклинило рули. Внутри в ядовитых парах от разбитых кислотных батарей боролся за жизнь остаток экипажа, среди которого в любой момент мог вспыхнуть бунт: матросы были готовы попытаться спастись, покинув лодку через трубы торпедного аппарата, тем более, что глубина была не такой уж и большой — метров двадцать пять — тридцать.

Выждав, пока капитан останется один, я осторожно вошел в тело одного из мертвых матросов. Душа, сознание — называйте это как хотите, давно покинуло это тело — от страшного удара ребра моряка треснули и один из осколков пробил сердце. Так что мне стоило большого труда овладеть руками и ногами мертвого. Это словно ворочать несмазанные рычаги гигантской машины. Из-за этого все мои движения (а точнее, тела, которое я захватил) были порывистыми, неуклюжими. Мне очень сложно было рассчитать точную силу воздействия на тот или иной мускул, чтобы совершить правильное движение.

Первое, что я сделал, это, потянувшись, сел. Белая простыня сползла с лица, и я увидел, что рядом со мной лежат еще два трупа, лица которых закрыты. В дальнем углу суетился капитан, пытаясь наладить какой-то клапан. В фуражке и пропитанной потом исподней рубахе он выглядел, скорее, старым матросом, а не офицером одного из самых могущественных флотов Земли. Видимо, он услышал шорох или заметил что-то краем глаза, потому что повернулся, уставился на меня, и лицо его вытянулось от удивления.