Сергей Малицкий - Камешек в жерновах

— Мы в колодце! — понял Дан. — Но кто будет нас поднимать? Я не вижу ворота! Или кто-то ждет наверху?

— Помощников здесь вовсе не требуется, — поморщился Чаргос. — Эх, не кузнец я! Ладно, поднимемся, сам увидишь. Тебе это пригодится. А пока смотри. Райба, держи лампу. Сейчас найдем, какой из концов…

Чаргос протянул руку, подергал за свисающие цепи, выбрал одну из них и вдруг с силой потянул вниз. Вверху что-то заскрипело, черные звенья мягко заскользили вниз — и корзина поднялась на локоть! Еще одно такое же движение — и еще один локоть пустоты образовался под ее днищем. Никогда еще Дан не горел таким желанием увидеть, как же устроен этот удивительный механизм! Он оттеснил Чаргоса и принялся сам тянуть и тянуть на себя цепь. К сожалению, чудесное устройство все еще оставалось где-то в сумраке над головой, когда, порядком взмокнув, Дан почувствовал на лице и плечах ветерок деррского леса. Тут же зазвенела мошкара, привлеченная огоньком лампы. Пытаясь рассмотреть секрет древних кузнецов, Дан вылез из корзины, спрыгнул на подстилку из хвои, уставился в звездное небо, на фоне которого причудливая скала соединялась с высоченными эрнами, как вдруг почувствовал укол в спину.

— Не шевелитесь, чужеземцы, которым столь много известно о древних секретах дерри, — послышался строгий голос. — Вы под прицелом двух дюжин лучников. Вылезайте из корзины с поднятыми руками. Лампу можете не тушить.

Дан медленно обернулся, вздрогнул, увидев блеснувшее острие огромной секиры и тут же обрадовался. Звездный свет отразился и на кирасе с изображением оленя.

— Олень в лесах дерри! — почти выкрикнул Дан.

— Ага, как же! — раздался из темноты до удивления знакомый голос. — Да этому паролю уже, считай, шестой месяц пошел. Его уже поменяли три дюжины раз!

— Швар? — замирая, спросил Дан.

— Неужели маленький плежский лучник? — раздался удивленный голос, и, оттолкнув рослого латника, из темноты выступил коротышка Швар. — Дан?! Демон тебя задери, это же мой приятель! Как же я рад тебя видеть! Ну дай же… дай же я помну твои юные кости!..

Нечаянный отдых не позволил наемникам расслабиться и на мгновение. Видно, та битва, которая началась ночью на поле, где уже пылали останки живых, ставших мертвыми, и мертвых, двигающихся как живые, предназначалась не «отребью». Или же «отребье» сберегалось для более грязных дел. В глазах дарджинцев, что оставались на трех ближних рубежах, сквозил ужас, смешанный с ненавистью. Назначенные к смерти уходили невредимыми, оставляя смерть им. Варм или, точнее говоря, четыре дюжины Сабла отступали последними. Баюл устроился на повозке возле закопченного котла, не без сожаления помахав рукой дымящейся каше на вытоптанной траве.

Сабл умчался вперед, оставив старшим Свача. Анг отправил свою дюжину первой, а сам двинулся рядом с Чирки, поминая недобрым словом и войну, и дорогу, и голые холмы, и падальщиков, и стуксов, которых уже, кажется, порубили всех, а с Копийных гор они все лезут и лезут.

— Чего ж тогда воевать нанимался, если все тебе плохо? — не выдержал Саш, который держался последним.

— А что еще делать воину? — хмуро бросил Свач. — Больше ничего не умею. Когда радды на авглов стали наседать, воевал за авглов. Когда дюжину лет назад имперские легионы на раддов ходили, за раддов воевал. Когда васты сдуру полезли на стену Кадиша, и там порубился. За сваров. А вот тут промашку дал.

— Что же? За раддов надо было вставать? — не понял Саш. — Отступать не нравится?

— Чего б ты понимал! — Свач с досадой подбросил секиру на плече. — Уж не знаю, где ты так навострился с мечом кувыркаться, только вижу, что пришел ты сюда, парень, за легкой монетой. Понравилась ли тебе, нет ли пробежка от ворот Маонд до позиций, но сам видишь, о легкой монете речь не идет. Только не в том дело. Ни та сторона, ни эта мне не по нутру. За раддов я зарекся воевать, еще когда с имперцами рубился. Во-первых, король у них словно болен на голову. Я все понять не мог, он удачи военной ищет или как бы кровищи побольше выпустить. Неважно, своей или чужой, а лишь бы побольше! Старый король, я сам видел, любил после боя по трупам походить, руки да щеки в крови вымазать да посмеяться. До колик закатывался! Мороз по коже! Слух идет, что теперь Эрдвизом сын его прозывается, да только привычки у него один в один как у старого короля. Нет, мне не по нутру такой правитель. Во-вторых, сной пить даже раддов заставляют, а наемных так поголовно! Раз выльешь незаметно, второй, а в третий вармик тебя за шиворот возьмет, ты и проглотишь. Потом голова гудит, колотит всего, так и тянет второй раз приложиться! Да еще сиди и вспоминай, кого ты порешил в таком состоянии! С другой стороны, и в «отребье» служить тоже удовольствие невелико. Оно конечно, за те недели, что здесь новичков под мечи мертвяков погоняли, остались самые крепкие. Да вот только зачем та крепость нужна? У Бангорда есть серые воины — я видел, как рубятся. Полварма таких умельцев все наше «отребье» вместе с тобой, шустрый, и Манком как нечего делать повыкосят! Зачем мы им сдались, скажи?

Саш недоуменно пожал плечами, а Чирки почесал затылок и махнул рукой:

— Да демона им всем в глотку! Почему я должен об этом думать? Отступаем, и ладно. У нашего брата ведь как: отступаешь ли, наступаешь ли, оборону держишь — все одно срок идет!

— Срок идет, — плюнул Свач. — Да оглянись же, пока вторую руку не отсекли! Не видишь, что ли? Крестьян да ремесленников, что за нами были, оставили пока, а остальные-то не больно в бой рвутся! Шатры снимают, оружие связывают, да на лошадей вьючат!

— Это что же? — не понял Чирки. — Бангорд сражение не будет принимать?

— О Бангорде я речь не веду! — отмахнулся Свач. — Моими мозгами тут не поможешь. Однако смотреть и соображать надо. Вот я почему стал старшим дюжины да помощником при Сабле? Думаешь, сильнее других? Да ни на палец. В чем же дело? Жив я до сих пор! Которая неделя минула, а все еще жив. Почему? Все вижу, все понимаю, чего не понимаю, постепенно догадываюсь!

— И о чем же ты догадался? — заинтересовался Саш. — Я вот в дюжинные не рвусь, в помощники вармика и подавно, а вот живым остаться хотелось бы!

— Выжидают они! — приложив ладонь ко рту, громко прошептал Свач.

— Кто? — не понял Саш.

— Раддский король и этот, Бангорд! Наш который теперь. Вот смотри, когда колдуны раддские на нас мертвяков по пять-шесть раз на дню гоняли — это ж мерзость, конечно, но не война. Игры какие-то! А я так смекаю, что Эрдвиз от Бангонда ждал чего-то. Но не дождался, двинул войско. Те три ряда он, конечно, сотрет в пыль, а мы уже успеем и к крепости подойти. Вот там все и произойдет! Ты погляди. Войско Бангорда в полном порядке отступает, это только мы как нищета идем, да и то при оружии! Ой сломает Бангорд раддского короля, ой сломает!.. Слух ходит, что тьму лет назад где-то вот на этой дороге на подступах к Ари-Гарду, когда еще там ари властвовали, так же вот наступал один из предков нынешнего раддского короля. И вот так же ари уходили назад, а потом вдруг молния, гром — и всех раддов словно скрючило! Только ари недолго победу праздновали, черная смерть от колдовства, что они сотворили, по всему Эл-Айрану разбежалась. Сломает себе шею Эрдвиз, точно сломает! У меня нюх на эти дела. Опять же раддская принцесса, говорят, в Ари-Гарде. Поверь мне, парень! Если крепкий сварский лук сгибать под слишком короткую тетиву, он, конечно, может сломаться. Только силачей таких, чтобы рога лука складывали, я еще не видел, а вот тех, у кого лук, из рук вырвавшись, зубы выбивал — сколько угодно!