Сергей Малицкий - Камешек в жерновах

— Милость молодого тана похожа на попутный ветер против течения Индаса до Азры, — прошептал Баюл.

— На попутный ветер я бы рассчитывать не стал, — жестко сказал Орм. — А теперь спешите. Стража покидает город, уходит в крепость. Нари движутся быстрее, чем мы думали. После полудня они будут в городе!

Едва на узких улицах Азры затих стук копыт, как Хейграст замер на мгновение, прислушался и помчался вниз по улицам бегом. С окраины города донесся гул барабанов. Дан и Баюл с трудом поспевали за нари, который после прикосновения Шаахруса и нескольких дней путешествия по Индасу вновь стал прежним — сильным, быстрым и уверенным. Разве только глаза у него были теперь иными.

Потянувший вдоль русла Индаса ветер унес дым, обнажив брошенные повозки, разоренные причалы, разбитые лодки. Джанка покачивалась у берега в одиночестве. На палубе, широко расставив лапы, стоял Аенор и, подняв уши, вглядывался в городские кварталы.

— Ничего интересного там нет, пес! — вскричал нари, отталкивая джанку от берега. — Дан, ставь парус! Баюл на руль!

Лодка медленно скользнула по илистому дну, отошла от берега и уже было начала разворачиваться, как парус хлопнул, надулся и потащил кораблик против течения.

— Куда плывем, командир? — крикнул Баюл с кормы.

— Туда, — махнул нари на северо-запад. — Куда ветер дует. Старайся только брать ближе к левому берегу. До Багзы дня три хода. Хотя, если ветер будет попутным, может, и раньше успеем.

— А потом? — спросил Дан.

— Не знаю, — сухо бросил Хейграст и повторил в ответ на встревоженный взгляд мальчишки: — Не знаю! Смотри!

Дан обернулся к берегу. Несколько дюжин всадников показались у причалов, новый порыв ветра сорвал последние клочья дыма, и вот уже все улицы притихшего, прибитого барабанным боем города затопил серо-зеленый потоп. Нари шли сомкнутыми рядами, растекаясь ручейками по улицам и переулкам, стремительно занимая город. Только крутые склоны холма, на котором стояла белая крепость, оставались пустынны.

— Захлестнет, — прошептал растерянно Дан.

— Действительно, — кивнул Хейграст, подойдя к мальчишке. — Эта крепость как островок. Я преклоняюсь перед ее защитниками. Хотя лазейку они себе оставили. Восточные бастионы почти над самой водой. Иначе и быть не могло: без воды крепость не удержать. Должны быть водяные тоннели!

— Что толку? — горько откликнулся с кормы Баюл. — Если осада будет правильной, никто не ускользнет! Да и куда? В топь?…

Мальчишка оторвал взгляд от пузатых башен, обернулся. Посеченный почти от самого Индаина множеством проток и стариц левый берег превратился в клочковатую светло-зеленую топь. Кудрявился болотный кустарник, бледными искрами вспыхивали плавающие цветы, доносился тяжелый запах гнили.

— А что такое «шабры»? — вдруг вспомнил Дан.

— Так васты водяных варанов называют, — нехотя бросил Хейграст. — Стуксов помнишь? То же самое, только размером больше да живет в воде. Здесь у них самое царство. До Индаина редко скатываются, но в Индасе никто не купается по всему течению. Понятно?

— А ты говоришь «водяные тоннели», — сплюнул банги. — Как думаешь, сколько продержится крепость?

— Не знаю. — Хейграст задумался. — Укрепления хороши, но белый камень непрочен. Да и неизвестно, сколько воинов у Орма. Опять же что задумают нари? Будут жалеть воинов или нет, какие у них осадные орудия? Можно вообще взять крепость и не потерять ни одного воина при штурме.

— Это как же? — заинтересовался Баюл.

— Берется много глиняных кувшинов, — начал терпеливо объяснять Хейграст. — Кувшины наполняются водой почти доверху и ставятся под лучи Алателя. Затем ловится дюжина элбанов, зараженных болотной лихорадкой, или дюжина здоровых, которых заражают болотной лихорадкой. Они подвешиваются за ноги, и из каждого выцеживают всю возможную жидкость. И кровь тоже, как ты понимаешь. В каждый кувшин по чаше этой жидкости. Затем кувшины запечатываются смолой и баллистами сбрасываются внутрь крепости.

— И что? — состроил брезгливую гримасу Баюл.

— Защитники крепости умирают от болотной лихорадки, — закончил рассказ Хейграст.

— И часто применяется такой способ? — удрученно спросил банги.

— Он не применяется, — задумчиво сказал Хейграст. — Леганд рассказывал, что применялся когда-то… очень давно. Но от болотной лихорадки порой гибли не только защитники крепости, но и осаждающие. Есть много и других, еще более страшных способов.

— Хейграст! — растерянно оглянулся Дан. — Я никак не пойму. Мне кажется, что небо потемнело над Азрой. Эти… воины, лигские нари, они словно пьяные. Я не могу объяснить, я даже лиц их отсюда не могу различить, но чувствую, что они пьяные. И там что-то еще. Или кто-то. Мне кажется, словно он вглядывается в меня. Страшно!..

— О чем ты? — не понял Хейграст. — Обычное небо!

— Садись к рулю, нари, — неожиданно прохрипел Баюл. — Или ты забыл, что Шаахрус коснулся глаз мальчишки? Но того, кто хорошо видит, и противник замечает в первую очередь. Не медли, иначе я не смогу помочь ему!

Хейграст вздрогнул, вгляделся в побледневшее лицо Дана, бросился к рулю. Банги плюхнулся на палубу, соединил ладони и, что-то бормоча, принялся вытанцовывать пальцами.

— Ну что там? — тревожно спросил Хейграст.

— Пока отпускает, — вытер пот Баюл. — Вроде бы не зацепило. Понимаешь, это как вспышка. Тех, кто видит, слепит. Те, кто не видит, ничего не замечают.

— Ты не видишь? — нахмурился Хейграст.

— Вижу, — кивнул Баюл. — Но я знаю, когда надо зажмуриться!

— Что с небом над Азрой, Дан? — окликнул мальчишку нари.

— Оно черное, — прошептал тот.

— Знаешь, — Банги поднялся, похлопал ладонью по натянувшемуся парусу, — Альма, которая убила Лукуса, очень сильная колдунья. Но рядом с той силой, что гонит этих нари на восток, она словно ребенок рядом с воином.

— Смотрите! — прошептал Хейграст, показывая на пса. Аенор, который все это время лежал у мачты напряженно вытянув шею, приподнялся на передних лапах, вскинул морду и завыл.

— Они все погибнут, — неожиданно сказал Дан. — Все защитники белой крепости погибнут.

Трудная дорога не располагала к разговорам. Порой Сашу казалось, что камни, по которым ступал крошечный отряд Леганда, вовсе забыли о существовании каких-либо элбанов. Не единожды путь преграждали непроходимые скалы, бескрайние осыпи и завалы, глубокие ущелья, на дне которых бурлили своенравные притоки сначала Инга, потом Маны. Каждый ли давался ценой непрекращающихся усилий. Леганд постепенно мрачнел — дорога, которую он считал нелегкой, представала непроходимой.

— Знаете, чем жизнь отличается от сказок, что рассказывают матери маленьким элбанам на ночь? — негромко спросила Линга, когда на пятый день пути путники были так вымотаны, что остановились на отдых уже в полдень.